Что-то в разговоре с леди Артли не давало покоя Софи, что-то
в словах этой модной дамы беспокоило ее. Софи старалась понять, откуда взялось
это странное ощущение, и была слишком погружена в свои мысли, чтобы заметить
появление Криспина.
— А, это вы, — очнулась она наконец. — Я
ужасно проголодалась. Что у вас на ужин? И кто ждал вас внизу?
— Это не ваше дело, — грубо отозвался
Криспин. — Какого дьявола вы представили меня этой женщине таким образом?
— Вы что-то говорили о жареной свинине под яблочным
соусом? — продолжала Софи, не принимая всерьез его раздражения. — И о
суфле из шпината. Что, шпината не будет? Хорошо, тогда подойдет брюссельская
капуста.
— Отвечайте на мой вопрос. Почему вы выдали себя за
меня, проигнорировав мои распоряжения?
Видя, что он не намерен обсуждать меню до тех пор, пока она
не удовлетворит его любопытства, Софи вздохнула и ответила:
— Вы ничего не говорили о том, что я не могу выдавать
себя за вас. Кроме того, я этого и не делала. Она сама приняла меня за вас. А я
лишь не стала ее поправлять. Вам, должно быть, будет интересно узнать, что она
считает меня, то есть графа Сандала, менее красивым на портретах, чем в жизни.
И еще ей понравились мои усы.
— Не могу передать, как сильно вы заставили меня
ревновать. Что же вы обещали сделать для нее, ваша светлость?
— Она хочет, чтобы я, то есть вы выяснили, нет ли у ее
мужа любовницы, и если есть, то соблазнили бы ее, — мрачно ответила
Софи. — Для вас это не составит труда. Она считает, что граф Сандал
ежедневно занимается такими делами. Перед завтраком. — Софи жалела, что не
может ударить себя за то, что в ее голосе вдруг появились жалобные нотки,
поэтому она изо всех сил стукнула кулаком по столу.
— Перед завтраком? — насмешливо переспросил
Криспин, забыв, что еще минуту назад сердился на нее. Эта трогательная сцена
ревности польстила ему. — Никогда. Обычно это происходит перед ужином.
— Ужин? — воодушевилась Софи. — Голуби,
фаршированные шпинатом, луком, изюмом и хлебным мякишем, жаренные двадцать
минут каждый в соусе из белого вина и сливочного масла, да?
— Что еще вы узнали у нее? — Криспин не обратил
внимания на ее слова.
— Ничего, — снова поникла Софи. — Она лишь
попросила об этой услуге. Надеюсь, она хорошенькая.
— Кто?
— Любовница ее мужа, которую вы должны соблазнить.
— Я стараюсь ограничить себя и соблазняю не более одной
дамы в неделю. Я еще не закончил с вами, — сказал Криспин, но тут же
укротил свое желание распространиться на эту тему. — Впрочем, наша работа
тоже не закончена. Остался еще один подписчик, которого мы не опросили.
— Кто это? — рассеянно спросила Софи, подумав о
том, что это можно было бы сделать после ужина и любовной близости.
— Вы.
— Но я не была его подписчиком! — изумилась она.
От ее рассеянности не осталось и следа.
— Ваше имя фигурирует в бухгалтерской книге наряду с
суммой, взимаемой за подписку.
— Возможно. — Софи покачала головой, стараясь
осмыслить происходящее. — Но это не означает, что я подписывалась на его
издание. Я никогда не встречалась с Ричардом Тоттлом. И не давала ему никаких
денег.
— Правда? — усмехнулся Криспин с неприкрытым
недоверием.
— Да. — Она поразмыслила с минуту и вдруг
выпалила: — Я признаю, что пришла в «Единорог» для встречи с Тоттлом, мне
сказали, что он в курительной комнате, но когда я вошла туда… — Она замолчала.
— Что же случилось? — терпеливо расспрашивал
Криспин. — Он был уже мертв?
— Я не знаю, — жалобно вымолвила Софи, и вид у нее
был несчастный. — Там было темно. Очень темно. — Она
вздрогнула. — Я… я не входила туда. Просто развернулась и ушла.
Криспин вдруг вспомнил, что ему пришлось зажечь свечи, когда
он вошел в курительную комнату, и понял то, что следовало бы понять уже давно.
Если Софи боялась идти по темным лабиринтам Пикеринг-Холла, значит, испугалась
она и тогда, в «Единороге», но признаться в этом ей не позволяла гордость.
— Понятно. Но рядом с телом Тоттла нашли ваш чек. Если
не вы ему его дали, то кто?
— Я не знаю, — ответила Софи с видимым
облегчением, и Криспин сразу же насторожился.
— Поставим вопрос по-другому, — сказал он, обойдя
вокруг стола и приблизившись к ней. — Кому вы выписали этот чек?
— Я не помню, — испуганно и отчасти вопросительно
вымолвила она.
— Не лгите мне, Софи. — Криспин наклонился к ней,
упершись в подлокотники кресла, и внимательно посмотрел в глаза. — Я хочу
помочь вам, но смогу сделать это, только если вы будете откровенны со мной.
При других обстоятельствах она сказала бы ему, что не
нуждается в его помощи и не хочет ее. Но сейчас, когда лицо Криспина находилось
всего в нескольких дюймах от ее лица, ей было трудно сформулировать и высказать
эту мысль. Его близость гипнотизировала ее. В полной растерянности она вдруг,
словно со стороны, услышала свой голос, прилежно отвечающий на его вопросы:
— Чек, который нашли у Тоттла, действительно
принадлежал мне. То есть я его выписала. Но я не давала его Ричарду Тоттлу. Я
дала его своему крестному, лорду Гросгрейну, в то утро, когда он уехал из дома
и не вернулся. Он сказал, что собирается встретиться с Тоттлом, но передать ему
чек не смог — его убили спустя несколько минут после того, как мы расстались, в
конце нашей улицы. Издательство Тоттла находится более чем в миле от этого
места. Убийца наверняка нашел чек и забрал его, чтобы потом подбросить к телу
Тоттла и таким образом навести подозрения на меня. Так же он поступил и с моим
пистолетом.
— С вашим пистолетом?
— Да. Из него и был убит Ричард Тоттл. По словам
Октавии, лорд Гросгрейн взял его за день до того, как был убит. Он терпеть не
мог оружие, вообще ненавидел всякое насилие, и если взял его, значит, всерьез
опасался за свою жизнь. — Она пристально посмотрела на Криспина. —
Неужели вы не понимаете? Лорд Гросгрейн подозревал, что кто-то может убить его,
и взял пистолет, чтобы защитить себя.
— От кого?
— Не знаю, — ответила Софи каким-то странным
голосом. Криспин насторожился, и она сдалась под его пронзительным
взглядом. — Я не знаю, но у меня есть одно подозрение. Я думаю, это сделал
некто по прозвищу Феникс.
Криспин убрал руки с подлокотников кресла и стал
взволнованно шагать из угла в угол.
— Почему вы так думаете?
— Потому что лорд Гросгрейн сказал, что вернет мне эти
деньги, «если Феникс не доберется до меня раньше». — Софи была разочарована,
что Криспин так и не поцеловал ее. — Это его точные слова. — Криспин
остановился и молча уставился в стену перед собой. — Вам это о чем-нибудь
говорит, милорд?
