Граф Сандал прекрасно обойдется без нее, для него, возможно,
лучше, если она навсегда исчезнет из его жизни. Она перестанет обременять его
своим присутствием. Она не скажет ему, что никогда не чувствовала себя так
свободно и легко, как рядом с ним, и не ночью, в момент близости, а утром,
когда они уютно завтракали в постели. Она не признается, что чувствовала себя в
его объятиях превозносимой и почитаемой, как принцесса, потому что он каждым
словом, каждым жестом давал ей понять, как высоко ее ценит, уважает и восхищается
ею. Когда он был рядом, она становилась сильнее, и те несколько часов, которые
они провели вместе, заставили ее впервые в жизни порадоваться тому, что она
родилась женщиной. Она не скажет ему, что уже одиннадцать лет не плакала так
горько, как сегодня утром. Она не станет делиться с ним сокровенными тайнами
души и задержится в его доме лишь столько времени, сколько потребуется, чтобы
выведать у него сведения. Так рассуждала Софи, возвращаясь в Сандал-Холл,
вылезая из потайного хода в библиотеку, а затем садясь играть в кости,
принадлежавшие дону Альфонсо, на скамеечку в висячем саду возле пруда, где они
с Криспином впервые познали близость. Софи думала об этом и тогда, когда
появился Криспин в мокрой насквозь одежде, прилипшей к телу и подчеркивающей
каждый мускул, что делало его похожим на античного бога.
— Я рад, что вы все еще здесь, — сказал он,
сердясь, что сердце в его груди забилось учащеннее, чем ему хотелось бы.
— Что вы сказали? — Софи перестала встряхивать
кости в руке.
— Я сказал, что рад, что вы остались. — Он прошел
через лужайку и сел на скамейку напротив Софи. — Я хочу извиниться перед
вами за свое сегодняшнее поведение.
Такой поворот событий не вязался с планом Софи. Она ожидала
от Криспина холодной надменности, а возможно, и саркастической усмешки. К этому
она успела внутренне подготовиться, а как реагировать на извинение, не знала.
— Вы не можете так поступать, — заявила она.
— Как?
— Вы не можете сначала обойтись с человеком жестоко, а
потом пойти на попятный и принести извинения безо всякого
предупреждения, — сердито взглянула она на Криспина.
— Сожалею, — опешил он от такого приема. —
Наверное, я отвык общаться с людьми. «Да и не нуждаюсь в этом», — добавил
он мысленно. — Мне не следовало этого делать.
— Да, черт побери, не следовало. — Глаза Софи
теперь яростно пылали. — Вы со всеми женщинами так поступаете? Сначала
приводите их сюда и соблазняете вон там. — Она ткнула пальцем в сторону
пруда и статуи Венеры. — А потом заявляете, что вам все равно, что с ними
будет?
— Я никогда никого, кроме вас, сюда не приводил, —
тихо отозвался Криспин.
— Прекрасно. И не нужно этого делать. Если, конечно, вы
не собираетесь обойтись с ними так же, как со мной. — Она с интересом
стала разглядывать свою ладонь. — Вы не можете подчинять себе людей и
ожидать от них подчинения, обращаться с ними как с пленниками и вести себя так
низко, а потом…
— Я боялся, что вы уйдете.
Его слова моментально остудили ее гнев. На секунду она
замерла, а потом подняла на Криспина повлажневшие глаза.
— Неужели вы не понимаете, что я захотела уйти только
потому, что вы так жестоко обошлись со мной?
— Я знаю. Но вы остались. Почему? — Он криво
усмехнулся. — Чтобы отругать меня?
Софи опустила глаза, чтобы не видеть ни его самого, ни его
улыбки, тщетно стараясь вспомнить, почему осталась. Она встряхнула кости и
бросила их на скамейку. Кубики стукнулись о нее и замерли, но Софи даже не
взглянула на выпавшее число. Она разрывалась между желанием поверить его новым
словам и невозможностью забыть прежние. Но как бы ей хотелось, чтобы «Я рад,
что вы остались» стерли навсегда из ее памяти «Мне все равно, что с вами
будет»! Граф Сандал, очевидно, привык метать слова так же лихо, как игральные
кости. Она не должна доверять ему, ей следует немедленно подняться, пересечь
чудесную лужайку и уйти навсегда…
— Вы выиграли, — неожиданно вторгся в ход ее
мыслей голос Криспина. Судя по ее растерянному виду, она не поняла, о чем речь,
и он протянул ей кости. — Вы выбросили шесть, а я девять. Вы выиграли.
Теперь я должен ответить на любой ваш вопрос.
— О чем вы?
— Об игре, в которую я обычно играю с Лоуренсом. Тот,
кто выбросит число, наиболее близкое к семи, выигрывает. Проигравший честно
отвечает на любой его вопрос. Вы выиграли, так что можете спрашивать о чем
хотите.
Софи уже собиралась подняться, чтобы уйти, окончательно
приняв это единственно правильное решение. Но ведь она выиграла. Так как же
можно упустить возможность задать Криспину любой вопрос? Любой. В конце концов,
она осталась только для того, чтобы выведать у него интересующие ее сведения. И
вот он сам предлагает ей это сделать.
— Хорошо, милорд, я задам вам вопрос. Почему вы хотели
встретиться с Ричардом Тоттлом?
Криспина снова охватило неприятное чувство, которое он
расценил как разочарование. «Неужели я интересен ей только в связи с
расследованием?» — досадовал его внутренний голос.
«Ну и что же? — вторил ему кто-то другой. —
Расследование — единственное, что по-настоящему важно».
«Для тебя — возможно, но…» — не унимался первый.
— Вы хотите, чтобы я напомнила вам правила игры, лорд
Сандал? — спросила Софи. — Напрасно вы придумываете, как уклониться
от ответа. Игра предполагает полную искренность.
— Ничего подобного, — покачал головой Криспин,
стараясь отмахнуться от навязчивых голосов. — Я возмущен вашим обвинением,
мисс Чампьон. — Он улыбнулся. — Я хотел встретиться с Ричардом
Тоттлом, потому что он всегда был в курсе дворцовых сплетен, а мне нужна была
кое-какая информация.
— Какая? — заинтересовалась Софи.
— Теперь вы хотите, чтобы я напомнил вам правила игры,
мисс Чампьон? Один бросок костей — один вопрос.
Софи взяла кости и выбросила на этот раз пять. Ее
торжествующая улыбка погасла, когда Криспин следом выбросил восемь.
— Теперь моя очередь спрашивать, — объявил он и
увидел, что она явно встревожилась. Самый подходящий момент, чтобы спросить ее
о крестном. Теперь она не сможет не ответить или солгать. Феникс не упустит
шанс узнать наконец об этой женщине всю правду. Вместо этого граф Сандал
придвинулся к ней поближе и спросил:
— Какое ваше самое счастливое воспоминание?
— Самое счастливое воспоминание? — Его вопрос
застал Софи врасплох. Она бросила взгляд в сторону пруда и решила не говорить
правды. — Это купание при лунном свете в пруду возле Пикок-Холла,
загородного поместья лорда Гросгрейна.
— Холодно не было? — нахмурился Криспин.
— Нет. Вода подогревалась огромной печью, которая
находилась в лаборатории лорда Гросгрейна, в подвале дома. Люди приходили туда
купаться со всех окрестностей. Говорили, что эта вода обладает целебными
свойствами.
