Впрочем, стоило Софи немного успокоиться, как она поняла, что
ошибается. На самом деле она реагировала на него именно так, как он и
рассчитывал. Его план состоял в том, чтобы вывести ее из равновесия и настроить
против себя, с тем чтобы она сказала всю правду, а потом беспрепятственно
покинуть ее, зная, что ее судьба теперь в его руках. И главное, ему это удалось
вплоть до того, что она даже сообщила ему имя своего обувщика. Чем дольше Софи
думала о том, как незнакомец обманул ее, как послушно она вошла в его ловушку,
тем сильнее она раздражалась на себя, а не на него. Она вела себя как последняя
идиотка. Нет, она действительно идиотка.
Хуже всего было то, что Софи понятия не имела, в чьих руках
теперь находилась ее судьба. Человек сказал, что он всего лишь посыльный, но на
кого он работает, ей так и не удалось выяснить. Суть его вопросов сводилась к
тому, что он предполагал, будто бы она что-то узнала или что-то взяла у Ричарда
Тоттла. Наверное, что-то очень важное. Настолько важное, что он доложит об этом
своему хозяину незамедлительно. Размышляя об этом, Софи притворила дверь
курительной комнаты и направилась к служебной двери клуба «Единорог».
Едва она успела выйти наружу, как вдруг заметила, что ее
недавний собеседник показался в дверях клуба и тут же свернул направо. Софи
никогда прежде не следила ни за кем на улицах, поэтому сейчас была слишком
поглощена слежкой за незнакомцем, чтобы заметить, как старая нищенка скользнула
в дверь напротив клуба, а на втором этаже шевельнулась портьера. Грозовые тучи,
нависшие над городом раньше, теперь рассеялись, и луна светила ярко. Это давало
Софи возможность не терять из виду преследуемого, но зато и не позволяло
прятаться в тени зданий.
Слежка усложнилась, когда они свернули с Хэнгинг-Су-орд-Корт
на Флит-стрит. Здесь царило оживление. Здешняя публика состояла в основном из полуобнаженных
женщин, которые держались очень свободно. Софи изумилась такой вольности
поведения, но тут вдруг она увидела, что ее коварный собеседник подошел к одной
из легкомысленных дам, шепнул ей что-то на ухо и скрылся вместе с ней в одной
из дверей. Софи решила, что его встреча с хозяином должна состояться именно в
этом доме, и решительно вошла за ними следом.
Это заведение очень напоминало таверну, но вместо еды на
столах здесь сидели, скрестив ноги, и лежали, вытянувшись во весь рост,
женщины. Они обменивались друг с другом веселыми шутками и подзадоривали
собравшихся вокруг столов мужчин. Софи видела, как полногрудая брюнетка
склонилась, чтобы прошептать что-то на ухо роскошно одетому господину, так что
его острая бородка утонула в глубокой ложбинке ее бюста. Видимо, ее
непревзойденное ораторское искусство побудило молодого человека подхватить ее
на руки, снять со стола и последовать за ней по ветхим ступеням лестницы
наверх, очевидно, чтобы продолжить обсуждение важной проблемы в более интимной
обстановке. Софи увидела, как другая женщина поднялась и, раздвинув ноги,
произвела некоторые действия с ниткой жемчуга, отчего немедленно собравшаяся
вокруг толпа зрителей издала восхищенный вздох. Прежде чем эта сцена
завершилась, Софи увидела, как незнакомец из «Единорога» спускается сверху по
ступеням лестницы. Оказавшись внизу, он послал воздушный поцелуй обнаженной
блондинке, которая провожала его, стоя наверху, и направился к выходу.
Софи смешалась с толпой мужчин, окружавших женщину с
жемчугом, а потом опрометью бросилась наружу, с облегчением заметив, что цель
ее преследования движется прямиком по Флит-стрит. Впечатления, полученные ею в
странной таверне, настолько смутили ее, что ей потребовалась вся сила воли,
чтобы сосредоточиться на человеке, которого она преследовала. Софи заставила
себя следить за каждым его движением, предугадывая его желание резко свернуть,
как вдруг, к своему удивлению, обнаружила, что создала свой перечень правил,
которому подчиняется, следуя в мужском обличье за мужчиной, — заигрывание,
веселое посвистывание, скабрезные шутки.
Она едва успела добавить к этому перечню самодовольную
манеру держаться, как вдруг незнакомец нырнул в узкий проулок и скрылся за
какой-то дверью. Софи осторожно последовала за ним и оказалась в маленьком,
вымощенном плитами дворике. Прямо перед собой она увидела другую дверь, чуть
приоткрытую.
Софи глубоко вдохнула и двинулась вперед, надеясь, что ее
сердце бьется не так громко, как ей кажется. Она пересекла дворик и толкнула
дверь, не отнимая другой руки от рукоятки рапиры. Прислушавшись, она ничего не
услышала.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Софи собралась с
духом и вошла под низкий свод кухни. При мысли о том, что она уже давно ничего
толком не ела, и при сладостных воспоминаниях об апельсиновых пирожных ее
желудок издал звук, похожий на трель застрявшей пилы. Из кухни вела только одна
дверь, и Софи задержалась, чтобы прислушаться к себе и заставить себя совладать
со своим желудком.
Проблуждав по кухням, кладовым и буфетным, Софи оказалась наконец
в огромной прихожей. Деревянные панели отбрасывали блики в отсветах луны и
наполняли помещение странным сиянием, отчего казалось, что нижние ступени
лестницы плывут в серебристом облаке. Откуда-то из глубины дома раздавалось
тиканье часов, и Софи готова была поклясться, что они говорили: «Осторожно.
Беги назад. Осторожно».
Если бы в мозгу у Софи не звучали в это время другие голоса,
она, наверное, послушалась бы этого предупреждения. Но сейчас она поднялась по
лестнице и оказалась перед массивной инкрустированной дверью. Она не была
плотно прикрыта, поэтому до Софи доносились обрывки разговора.
Один из голосов принадлежал ее жертве. Другой — злобный и
дребезжащий — был ей незнаком, и Софи напряглась, вслушиваясь в слова.
— Возьми девчонку, — прорычал голос. — Мне
нужна девчонка!
— Я пытался, — ответил знакомый голос. — Я
сделал все, что мог.
— Возьми девчонку, — повторил непререкаемым тоном
чужак.
— Я не могу ничего сделать сейчас. Нам придется немного
подождать, — растерянно возразил ее знакомый.
Софи решила, что лучшего момента быть не может, чтобы
застать их обоих с поличным. Она глубоко вдохнула и решительно толкнула дверь…
И вдруг обмерла.
— А, дон Альфонсо! Мы вас ждали, — заявил ее
знакомый, а его собеседник довольно крякнул.
Софи молча перевела взгляд с одного на другого и вдруг
поняла то, что ей следовало понять уже давно: она вступила в жестокую игру, и
ее противник коварен и безжалостен. А ставка в этой игре — ее жизнь.
И нет конца полосе ее невезения.
Глава 2
— Самонадеянный, нахальный, презренный, отвратительный
слизняк! — победоносно заявила Софи, перегнувшись через стол, чтобы ее
эпитеты показались им более доходчивыми. — Вернее, слизняки! Я имею в виду
вас и вашего стервятника!
— Это ворон, — спокойно отозвался ее
знакомый. — Должен признаться, что я разочарован. Слизняк? Неужели вы не
могли придумать что-нибудь более приятное? Например, хитрый дьявол?
