Глава 20
Я убил свою первую женщину. Я принес первую жертву красоте,
когда мне было всего пятнадцать. Грязные желания этой женщины оскверняли дары,
которыми наделила ее красота, оскверняли ее миловидность и богатство, делали их
испорченными Она была недостойным пятном на чистом небосводе красоты. Я убил ее
во имя красоты, и красота вознаградила меня, отдав мне золото этой женщины,
столько золота, сколько я никогда прежде не видел.
Но я хотел еще больше золота. Мне было недостаточно. Золота
никогда не бывает достаточно. И до сих пор это так.
Перо остановило свой бег по пергаменту, когда в комнату
ввели человека с повязкой на глазах.
— Я ждал вас, — услышал пришедший голос над ухом,
когда его усадили в кресло.
— Я думаю, что вы меня ждете с тех пор, как получили
мою записку, — улыбнулся он, обнажив два ряда неровных, гнилых зубов.
— Это правда? Вы выяснили, кто такой Феникс? —
Голос задрожал от нетерпения.
— Правда, — подтвердил человек с повязкой. —
Но мне нужна девушка. Где она? Сандал-Холл обыскали, но ее не нашли.
— В Сандал-Холле множество потайных комнат, их гораздо
больше, чем королевские констебли могут отыскать. Я уверен, что она все еще
там. Уютно устроилась в объятиях Криспина. Или между его ног.
— Вы хотите сказать, между ног Феникса? — натянуто
уточнил его собеседник. Он услышал сдавленный хрип над ухом, после чего голос
недоверчиво переспросил:
— Значит, граф Сандал и есть Феникс? — Человек
кивнул, но голос не унимался: — Докажите.
Человек с повязкой заерзал в кресле и выронил из связанных
рук листок бумаги.
— Я перехватил это сегодня утром возле Сандал-Холла.
Он слышал, как его собеседник нагнулся, поднял листок и
развернул его. Секунду спустя сильная рука впилась посетителю в ухо и резко
дернула его вверх.
— Надеюсь, вы понимаете, что я не позволю шутить с
собой? Если вы лжете, я убью эту вашу Софи Чампьон!
— Я и не думал шутить. — Вывернувшись, пришедший выпрямился
в кресле. — Записка зашифрована. На самом деле здесь написано: «Фениксу:
фальшивомонетчики будут перевозить товар через три дня». Лакей должен был
доставить записку лично в руки графу Сандалу.
Атмосфера в комнате накалилась до предела. Кит, вероятно,
повинуясь какому-то знаку, обошел вокруг стола и наклонился к хозяину, чтобы
получить приказания. Человек с повязкой напряг слух и смог разобрать только
несколько слов: «Ускорьте отправку… курьеры… завтра утром на складе». Он
почувствовал на щеке слабый порыв ветра, после чего дверь у него за спиной
хлопнула.
— Я подумал, что вы сочтете содержание этой записки
провокационным, — сказал он.
— Ваши мысли интересуют меня постольку, поскольку они
относятся к смерти Феникса, — раздраженным шепотом отозвался хозяин.
— А вы меня интересуете только в связи с Софи Чампьон.
— Когда вы уничтожите Феникса, получите девчонку. Даю
слово.
— А я даю вам свое, — сказал посетитель, неуклюже
поднимаясь из кресла. — Завтра к полудню Феникс будет мертв.
Покинув мастерскую, человек снял повязку с глаз, но не пошел
прогуляться по Стрэнду, как делал это обычно после встречи, а сразу завернул в
ближайшую приличную таверну, которая попалась ему на пути. Он заказал кружку
эля, отпил несколько глотков и отправился на задний двор, чтобы облегчиться.
Обычно он заходил в шесть или семь таверн, пока парень, следящий за ним от
самой мастерской, не напивался и не предоставлял ему возможности скрыться от
слежки. Однако на этот раз времени у него было в обрез. Убедившись, что его
преследователь увлеченно играет в азартную игру дартс, он проскользнул в
потайную дверь, внешне напоминающую обычную деревянную панель, за которой начиналась
узкая лестница. Спустившись по ней и оказавшись в полной безопасности в глубине
лабиринта Пикеринга, человек счистил темный налет с зубов, отлепил фальшивый
шрам со лба и сбросил узкий, поношенный камзол, который всегда надевал на эти
встречи. Полностью переодевшись и спрятав предметы маскарадного костюма в
корзине со свечами, Криспин вздохнул с облегчением. Это перевоплощение давалось
ему с огромным трудом и требовало величайшего самообладания, но теперь дело
почти закончено.
Криспин шел по лабиринту тоннелей, тихонько улыбаясь самому
себе. Он добился своего, узнал, кто пытается причинить вред Софи и уничтожить
Феникса и почему. Более того, ему удалось заставить фальшивомонетчиков изменить
планы, играть по его схеме, давая ему возможность встретить их во всеоружии.
Выйдя из потайного хода на задний двор другой таверны, он вскочил в седло
Фортуны и направился в Сандал-Холл. По дороге он легкомысленно решил, что
осталось всего лишь перевезти Софи в безопасное место, а затем захлопнуть
ловушку.
Однако сделать это оказалось не так просто, как он думал.
Глава 21
Фортуна и ее всадник были уже рядом с Сандал-Холлом, как раз
возле того проулка, где сбросили с лошади лорда Гросгрейна, когда на их пути
вдруг возник сомнительного вида субъект и ухватился за поводья лошади.
— Вы граф Сандал? — спросил он, прикрывая ладонью
глаза от света закатного солнца.
— А вы кто такой?
— Один джентльмен хочет поговорить с вами. Он вон
там. — Оборванец показал рукой в проулок. Он велел мне дождаться вас здесь
и проводить к нему.
— Как его зовут?
— Он не назвал своего имени. Просто велел передать его
просьбу.
— А что, что если я откажусь слезть с лошади и пойти к
нему на встречу?
— Он ничего не сказал, только дал вот это. —
Оборванец проворно вынул из рукава длинный кинжал, лезвие которого ярко
блеснуло на солнце.
— Вы собираетесь использовать его против меня или
против моей лошади? — учтиво осведомился Криспин.
— Против лошади, — признался тот.
Криспину понравился разумный ответ оборванца, и он решил
отложить возвращение домой. Поэтому вместо того, чтобы пришпорить Фортуну и
смять ею незнакомца, Криспин спокойно слез с лошади, шепнул ей что-то на ухо и
двинулся за провожатым.
— Ее не нужно стеречь, — бросил он на ходу. —
Она сама найдет дорогу домой. — С этими словами он кивнул оборванцу и
скрылся в проулке.
Проулок оказался настолько узким, что в некоторых местах
Криспину приходилось идти боком, чтобы не испачкать камзол о стены. Здесь было
темно и пахло сыростью, по стенам пробегали странные тени, одним словом, место
было мрачное и неприятное. Криспин шел вперед медленно, положив руку на эфес
шпаги, но никакого предчувствия опасности у него не было. Напротив, несмотря на
странный способ приглашения и неуютное место назначенной встречи, Криспин
пребывал в полном спокойствии.
