— Замолчите!
— Гусеница! — не унималась она. — Там
гусеница! Она заползла под кровать!
— Есть вещи пострашнее, чем гусеница, которых вам
следовало бы бояться, — недобро усмехнулся он. — Через полчаса вы
отправитесь на тот свет. На вашем месте я бы подумал о чем-нибудь другом, а не
об этой твари.
— Прошу вас! — умоляла она Кита со слезами на
глазах. — Убейте ее! Совершите акт милосердия по отношению к приговоренной
женщине. Убейте ее, она под кроватью. — Кит не двинулся с места, и Софи
решила действовать иначе: — Или, может быть, вы тоже боитесь гусениц?
Кит презрительно взглянул на Софи, схватил ее за лодыжку,
чтобы она не убежала, и полез под кровать.
— Ничего здесь нет, — усмехнулся он, собираясь
подняться. — Я не вижу…
В тот же миг канделябр вместе со столиком обрушился на спину
Киту и сбил его с ног, заставив выпустить лодыжку Софи.
— Рычаг, — радостно шепнула она и быстро выбежала
за дверь.
Стремительно преодолев два лестничных пролета, Софи
оказалась в холле, где входная дверь тоже не была заперта. Она осторожно
приоткрыла ее и выглянула наружу, высматривая других охранников. Улица была
абсолютно тиха и безлюдна, единственным звуком, который донесся до ее слуха,
было жужжание пчел вокруг цветущего дерева. Софи осторожно выбралась из дома и
повернула по улице направо.
— Держите девчонку! — нарушил тишину крик Кита из
окна на третьем этаже. — Остановите ее! Она уходит!
Десяток человек выскочили из окон и дверей соседних домов.
Они поджидали ее, предполагая, что она может попытаться как-нибудь ускользнуть.
Софи бросилась бежать со всех ног. Она свернула сначала направо, потом на
налево, потом снова налево, временами оглядываясь назад. Сердце готово было
выскочить у нее из груди. Преследователи догоняли ее, и она из последних сил
рванулась вперед. Ноги у нее дрожали, но она ни на миг не останавливалась.
Направо, налево, снова налево бежала она по извилистым проулкам незнакомой
части Лондона, пока не стала задыхаться и не чувствовала, что ее легкие готовы
разорваться от недостатка кислорода.
Расстояние между ней и преследователями неуклонно
сокращалось, и Софи решила рискнуть. Она еще несколько раз повернула и, в
очередной раз оказалась за углом, проскользнула в узкий проулок. Это позволило
ей бежать медленнее, поскольку преследователи не могли заметить, где она
укрылась, но перейти на шаг она боялась. Стараясь ступать неслышно, она спешила
выбраться на соседнюю улицу, чтобы оказаться наконец в безопасности. Однако
проулок становился все уже и уже и внезапно уперся в стену.
— Я поймал ее! — услышала Софи голос за спиной.
Она сделала последнюю отчаянную попытку спастись, передравшись через стену, но
чьи-то сильный руки схватили ее за плечи и потянули вниз.
Криспин решительно пересек порог комнаты и громко кашлянул.
— Добрый день, — учтиво приветствовал он двоих
людей, находившихся здесь.
Констанция отреагировала первой и схватила своего спутника
за руку:
— Лоуренс, что он здесь делает?
Лоуренс резко обернулся. Он стоял у камина и держал в руках
бумаги, которые собирался предать огню — последние свидетельства деятельности
крупнейшей в истории Англии организации фальшивомонетчиков. Взглянув на друга
холодно и угрожающе, он сказал:
— Моя дорогая, ты задала хороший вопрос. Что ты здесь
делаешь, Криспин?
— Я пришел арестовать вас именем королевы, —
ответил тот без околичностей.
— Именем королевы? — саркастически повторил
Лоуренс. — Это звучит внушительно. Полагаю, теперь ты скажешь, что ты и
есть Феникс?
— Да, я — Феникс.
— Ба! — Лоуренс швырнул бумаги в огонь и стал
ворошить их кочергой. Не оборачиваясь, он продолжал: — Феникс сражался с куда
более сильными людьми, чем ты, друг мой Криспин, и победил их. — Он
развернулся и поднес к горлу Криспина раскаленную добела кочергу.
Криспин нырнул под кочергу и бросился к камину. Он успел
схватить вторую кочергу левой рукой и обернуться, чтобы отразить очередной удар
Лоуренса, который, держась за рукоятку кочерги обеими руками, орудовал ею как
шпагой. Скрежет чугуна раздался в комнате, как тогда, когда они еще мальчишками
фехтовали кочергами, не думая, что и взрослым им придется драться друг с другом
тем же оружием. Они яростно сражались, а Констанция забилась в угол, чтобы не
попасть им под горячую руку.
Криспин выждал удобный момент и бросился вперед, увернувшись
от удара Лоуренса. Сбив его с ног и прижав к полу, Криспин принялся душить его
кочергой, навалившись на нее всем телом. Схватка продолжалась до тех пор, пока
Лоуренс не сдался и не выпустил из рук оружия.
— Отлично придумано, — не давая Лоуренсу встать,
сказал Криспин. — Но куда тебе со мной тягаться. Тебе конец, Лоуренс. Твой
маленький эксперимент с фальшивыми деньгами завершен.
— Фальшивые деньги? — переспросил тот. —
Оглянись, Криспин. Что ты видишь? Пустой склад. Да и от него скоро ничего не
останется. Мы с Констанцией всего лишь хотели разобраться в делах ее покойного
мужа, чтобы начать жизнь с чистого листа. Я понятия не имею ни о каких
фальшивых деньгах.
— Тогда я расскажу тебе о них, — печально
улыбнулся Криспин. — У нас есть немного времени, пока стражники придут за
тобой. Мы можем провести его за приятной беседой.
Лоуренс хмыкнул в ответ.
— И не только о фальшивых деньгах, — продолжал
Криспин. — Но и об убийстве. Хотя все эти преступления ты совершил по
одной причине — из-за любви.
Лоуренс попытался столкнуть Криспина с себя, но тот сильнее
прижал его к полу кочергой.
— И не пытайся возражать, — предостерег его Криспин. —
Я сам расскажу тебе эту интересную историю. Она началась два с половиной года
назад, когда я нанес первый удар твоей организации фальшивомонетчиков и убил
твоего главного алхимика Деймона Голдхоука. Конечно, тогда я не знал, что за
всем этим стоишь ты, иначе я никогда не позволил бы тебе скрыться. Потом мне
пришлось покинуть страну, а ты в мое отсутствие решил провернуть еще одну
операцию, гораздо масштабнее предыдущей. Но тебе нужно было заменить кем-нибудь
Деймона, и тогда ты нашел самого знаменитого в Англии алхимика, Милтона
Гросгрейна, и добрался до него при помощи своей возлюбленной, Констанции. Ты
знал, что он не устоит против ее чар — ни один мужчина не устоял бы, — и
устроил этот брак. А затем стал угрожать, что Констанция покинет его, если он
не согласится помочь тебе расширить алхимическую лабораторию. Он согласился,
потому что другого выхода не видел, и с тех пор все пошло гладко. Но через
некоторое время начался шантаж. Лорд Гросгрейн скорее всего не видел в этом
никакой реальной опасности для себя, поскольку не имел никакого отношения к
смерти первого мужа Констанции. Поэтому он согласился платить шантажистам. Но
тебя такой выход не устраивал. Ты не мог позволить отнестись к шантажу
легкомысленно, потому что это ты убил мужа Констанции и письма представляли для
тебя нешуточную угрозу. Только тот, кто убил ее мужа, мог захотеть расправиться
с шантажистом. Ты решил убить Ричарда Тоттла, но понимал, что это вызовет
подозрения лорда Грос-грейна. Поэтому, как только ты перестал нуждаться в услугах
лорда Гросгрейна, ты убил его. — Криспин усмехнулся и покачал головой, не
сводя глаз с Лоуренса. — Каким для тебя, вероятно, было ударом, когда
после смерти Ричарда Тоттла письма с угрозами продолжали поступать! Но вина
твоя усугубилась, и ты не мог остановиться. Ты убил Суитсона, нового
шантажиста, так же как и Тоттла. И только тогда смог отдаться своей двойной
любви — к Констанции и к деньгам. Ты обагрил руки кровью, чтобы защитить свою
любовь, и собирался пожинать плоды своих трудов. Но оставалась одна маленькая
проблема — Феникс. — Криспин продолжал задумчиво, словно обращался к
самому себе: — Феникс расстроил твои планы два с половиной года назад, и ты не
мог допустить, чтобы это повторилось. Поэтому ты распустил о нем грязные слухи,
оклеветал его в глазах королевы. Ты решил, что, если он будет лишен королевской
милости, его легче будет найти и убить. К несчастью, ты позабыл мифологию.
Феникса убить невозможно.
