Затем на центральной барже появилось золотое яйцо, которое
постепенно росло и наконец треснуло, выпустив на волю огромную птицу с красными
крыльями и золотым туловищем. Сказочный Феникс задрожал в вышине и взорвался, а
на его месте появились буквы С и К. Они медленно ползли навстречу друг другу и
сплелись в огромное красное сердце. Прежде чем дым от фейерверка успел
рассеяться, в небо взмыла стая белоснежных голубей. Тысячи голубей, к лапкам
которых были привязаны бриллианты. В свете прожекторов, направленных с барж,
голуби сделали круг над Сандал-Холлом и скрылись в ночном небе.
Криспин и Софи стояли бок о бок на лестнице, ведущей к дому,
и, взявшись за руки, смотрели в небо до тех пор, пока не скрылся из виду
последний голубь.
Из поколения в поколение передавали люди рассказ о чудесном
летнем дне 1588 года, когда в небе над Темзой загорались огненные картины,
военный корабль «Феникс» снялся с якоря и отправился на битву с испанцами, а
триста лондонских семей за одну ночь превратились из нищих в богачей, потому
что с неба на них пролился бриллиантовый дождь.
Эпилог
Его преследовали.
За ним шли двое. Не оборачиваясь, он знал, что они здесь, он
чувствовал их присутствие. И слышал их.
— Племянник, входить туда неприлично, — сказала
леди Присцилла, наступая ему на пятки.
— Это просто недопустимо, — поддержала сестру леди
Элеонора, подходя с другой стороны.
Но Криспин, не слушая их, взбежал по лестнице, прыгая через
четыре ступеньки. Он пробежал через недавно оборудованную комнату для игр и
ворвался в свои апартаменты. Миновав библиотеку, где ворон Грип учил малыша
Терстона говорить: «Раздевайся!» — Криспин оказался в спальне.
Октавия немедленно протянула ему влажное полотенце и
уступила свое место. Он приблизился к кровати, на которой лежала Софи. Она
закрыла глаза, и из ее груди вырвался еще один крик.
— Давай тужься, моя хорошая, — шептала ей на ухо
молодая белокурая женщина. — Еще разок.
Софи открыла глаза и заметила Криспина, который мокрым
полотенцем вытирал испарину, выступившую у нее на лбу.
— Я больше никогда не позволю уговорить себя на
это, — сквозь стиснутые зубы простонала она. — Если ты еще раз
попытаешься это сделать, наверное, я тебя убью.
— Наверное? — Он склонился и поцеловал ее в лоб.
— Наверное, — улыбнулась она, но ее улыбка вдруг
стала превращаться в страдальческую гримасу, за которой последовал крик. —
Черт тебя побери, Криспин! Как ты мог так со мной поступить? Мне очень, очень
плохо!
— Прости меня, Софи. Если я могу чем-нибудь помочь
тебе, только скажи, я все сделаю.
Вены вздулись на ее шее, когда она отчаянно закричала:
— Прикажи зажарить поросенка!
— Уже показалась головка, — сообщила Бьянка
невестке. — Еще немножко, Софи, моя хорошая.
Софи схватила руку Криспина и стиснула ее так, что хрустнули
кости.
— Суфле из шпината, — простонала она.
— Еще разок. Ну давай, постарайся, — твердила
Бьянка. Криспин сам едва не закричал, когда Софи завопила, срываясь на визг:
— И груши!
В тот же момент комнату огласил плач младенца. Крошечной
рыжеволосой девочки. Нового фамильного сокровища Фоскари.
