Глеб промолчал, осторожно ступая по доскам, некоторые из которых совершенно прогнили и грозили провалиться под ногами. Море внизу плескалось и хлюпало. Звуки нагоняли тревогу. Словно под пристанью притаилось громадное чудище, почуявшее добычу.
Грин отлично понимал, что в Китае его ожидает бесславная смерть и, возможно, ужасные пытки, но не сумел заставить себя броситься в воду, чтобы утонуть, избавив себя от лишних мучений. Наручники на запястьях и лодыжках не позволяли ему оказать хоть какое-то сопротивление. Это был конец. Расплата за беспечность и самоуверенность. Он бросил вызов великому Китайскому Дракону и теперь остался с ним один на один, беспомощный и обреченный.
Его столкнули в моторную лодку, за рулем которой находился еще один молодой китаец, тоже одетый в черное. Не произнеся ни слова, он повернул ручку газа до упора. Вода под кормой моторной лодки забулькала, закипела. Приподняв нос, судно помчалось, утюжа волнистые складки на поверхности бухты. Китаец вел его по широкой, плавной дуге, направляясь в открытое море. Моторка завалилась на правый борт и, обогнув мыс, вырвалась на открытое пространство. Здесь встречный ветер усилился, на волнах появились редкие барашки. Ослепительно-белые, они резко контрастировали с общим свинцовым фоном. Лица плывущих на лодке людей сделались мокрыми от водяной пыли. Бесконечные прыжки по волнам вызывали легкую тошноту и отбивали охоту болтать попусту языками. Да и о чем было говорить?
Берег уплывал назад, исчезая в туманной дымке. Узкоглазый кормчий, не снимая ладони с румпеля, смотрел вперед. Там, на горизонте, появилась крошечная белая точка, постепенно увеличивающаяся в размерах. Вскоре стало ясно, что это яхта, стоящая на рейде в полумиле от маленького островка. Она не отличалась изяществом линий – широкий корпус и приземистые надстройки свидетельствовали о ее грузности, но Грин решил, что именно так и должно выглядеть настоящее морское судно, годное для плавания в открытом океане, а не только вдоль пляжей и набережных.
Издали яхта казалась безлюдной, но едва они подошли к ней поближе, как на палубе появилась пара юрких, как обезьяны, китайцев и что-то приветственно закричала. Кормчий сбавил скорость и начал разворот, чтобы подойти к борту по касательной. Когда смолкло тарахтение мотора, лодка запрыгала на волнах, словно оторвавшийся сигнальный буй.
На палубе появился невысокий узкоплечий мужчина с массивной головой и щетинистыми волосами, зачесанными назад. Светлый френч полувоенного образца делал его похожим на Мао и выдавал стремление обладателя выглядеть подчеркнуто мужественно. Черные глаза на обветренном лице, наполовину прикрытые веками, смотрели сонно и высокомерно. Уголки губ были опущены в капризной или, скорее, надменной гримасе, а слова, которые он процедил сквозь зубы, воспринимались как подачка, брошенная нищим.
– Поднимайтесь.
– Кто это? – спросил Глеб у своих конвоиров.
– Сын Председателя, – объяснили ему. – Тебе оказана великая честь, жалкий червяк.
– А где же ваш многоуважаемый батюшка? – спросил Грин, задрав голову вверх. Хайфон посмотрел на него так, словно видел перед собой умеющего разговаривать муравья или комара.
– Вперед, – прошипел один из конвоиров, делая угрожающее движение кинжалом. – Здесь не принято повторять приказания дважды.
Оставалось поймать болтающийся в воздухе трап и начать восхождение на борт совершенно негостеприимного судна.
Глава XI. Буря, грянет буря!
Война Китая против России начнется зимой, скорее всего – в новогодние праздники, когда многонациональный народ Российской Федерации, включая его военно-политическое руководство, практически полностью утрачивает дееспособность. Кроме того, зимой замерзают Амур и Байкал, поэтому их преодоление перестает быть серьезной проблемой. Наконец зимой замерзает также и Севморпуть, что лишает Россию возможности снабжать территории к востоку от Енисея через север.
Наиболее мощные танковые и механизированные соединения НОАК нанесут удар из района Хайлара на запад в направлении Чита – Улан-Удэ – Иркутск. После захвата Иркутска следующей целью НОАК станет выход на рубеж Енисея. Российских войск между Читой и Красноярском слишком мало, чтобы противостоять массированной агрессии, а готовность нынешнего российского руководства применить ядерное оружие против ядерной державы вызывает огромное сомнение.
VL.RU
Сын Председателя уделил Грину всего лишь три минуты своего драгоценного времени, но этого было вполне достаточно, чтобы перестать раздувать последний уголек надежды на спасение. Лицо Хайфона было непроницаемо, а тон – фальшив насквозь, как китайские «Пума» или «Адидас». Он сказал Грину, что председатель Дзинтяо хочет просто посмотреть на героя, сумевшего перехитрить его самого, и, возможно, даже взять его на службу. Разумеется, это была ложь. Глебу предстояли многодневные пытки, а потом, когда его язык развяжется, а воля будет сломлена, его подвергнут какой-нибудь изощренной азиатской казни.
– Что ж, ладно, – сказал он, притворяясь, будто польщен оказанной ему честью. – Значит, я ваш гость, а не пленник?
– Совершенно верно, – подтвердил Хайфон на малоразборчивом русском языке. – С вас даже снимут эти железки. – Он кивнул на наручники. – Но до прибытия в порт вам придется посидеть взаперти.
«Взсяпелти, – мысленно передразнил его Грин. – Тьфу ты, черт нерусский».
Он провел много часов в выделенной ему каюте. Тишину нарушало лишь беспрерывное хлюпанье воды за бортом да поскрипывание яхты, переваливающейся с волны на волну. Глеба сморил сон. Очнулся Глеб от качки и шума. По коридору протопали несколько пар бегущих ног, зазвучали возбужденные голоса.
Гадая, что происходит на судне, Грин скользнул к двери и приник к ней, но причина суматохи так и осталась для него тайной. Тогда он глянул в задраенный иллюминатор, но не увидел ничего, кроме воды, плещущейся во мраке. Шторм? Да еще какой. И, похоже, этот шторм усиливается с каждой минутой.
Некоторое время Грин сидел неподвижно, собираясь с духом. Можно было сколько угодно обманывать себя, но конец его от этого не станет менее ужасным. Китайцы умеют пытать с толком. В их лапах несчастные молят о смерти, но умереть им не дают, пока не вытянут из них все жилы, не вымотают все нервы до последнего. Уж лучше прыгнуть за борт – и будь, что будет. Или попытаться расправиться с людьми Хайфона? Вряд ли из этого что-нибудь получится, но тогда Грин погибнет в неравном бою, а не от пыток узкоглазых садистов!
– Эй! – Глеб забарабанил кулаками в дверь. – Выпустите меня! Я должен сообщить господину Хайфону нечто важное!
Его услышали примерно через четверть часа.
Приноравливаясь к кульбитам яхты, Грин и его конвоир вышли в коридор и двинулись к выходу. Пол мерно накренялся под их ногами, вынуждая перемещаться враскорячку. Радуясь, что у него не успеет выработаться специфическая морская походка, Грин поднялся по трапу и очутился на мокрой палубе. Хайфон поджидал его там в окружении четверых телохранителей. В черном небе полыхали молнии, но раскаты грома тонули в грохоте бушующих пенистых валов высотой с трехэтажный дом. Казалось чудом, что яхта не переворачивается, а пляшет на волнах, подобно легкому поплавку.
