Красная кабина грузовика неслась навстречу расхлябанно болтающемуся из стороны в сторону капоту «БМВ». За стеклом маячило совершенно белое лицо водителя с тёмным провалом разинутого рта. Он словно соревновался с Эриком и ополоумевшим певцом, кто кого переорет.
Через мгновение перекошенное лицо водителя взмыло вверх, а перед глазами Эрика возник радиатор с сияющим на солнце логотипом «КамАЗа». Он был столь огромен, что заслонил собой весь остальной мир.
Это было последнее, что увидел и осознал Эрик.
А оглушительный удар уже не отложился в его голове, снесённой днищем грузовика вместе с крышей «БМВ».
Глава 20
НЕ ВЗЛЕТИМ, ТАК ПОПЛАВАЕМ
Мокрый от пота, задыхающийся, вынырнул Саня из пьяного омута. Нет, он не сам вынырнул – его выбросило из темноты, вытолкнуло на поверхность и оставило лежать распластанного, как утопленника на берегу. Несколько минут ушло на то, чтобы сообразить, что под головой находится влажная подушка, а над ней – незнакомый потолок, то темнеющий, то светлеющий в такт пульсации в висках. Как бы обрадовавшись присутствию наблюдателя, этот мерцающий потолок вздрогнул и поплыл перед глазами, увлекая за собой Саню. Чтобы остановить это тягостное скольжение в никуда, он попытался уцепиться взглядом за светильник, но тот тоже не захотел оставаться на месте, вздрогнул и пошёл по кругу, втягивая Саню в бесконечный тошнотворный хоровод.
Пришлось встать, чтобы остановить это убыстряющееся кружение перед глазами. Пол накренился, как палуба корабля в штормовую погоду, но Саня удержал равновесие, и вскоре вся эта свистопляска закончилась, сменившись полным штилем. Даже способность думать вернулась… Правда, мысли, мелькавшие в мозгу, были короткими, как вспышки света в темноте. Дачный посёлок… Чужой дом… Ксюха…
Остров… Все стало на свои места, и получилась очень нерадостная картина. Владелец чужого дома, совершенно посторонний Сане человек, по всей видимости, преспокойно спал наверху. А самый родной человек, самый близкий, Ксюха, – Саня сглотнул слюну, – покоилась в нелепом деревянном ящике, наспех похороненная, наспех помянутая… Наспех убитая…
Горестно постанывая, Саня натянул штаны, влез ногами в растоптанные кеды и поплёлся из комнаты, по-стариковски шаркая ногами.
На кухонном столе по-прежнему стояли две бутылки водки – одна почти полная, с готовностью напомнившая Сане свой мерзкий вкус и запах. Стараясь не смотреть на отраву, он выцедил стакан и пошаркал дальше, пока не замер на крыльце, оглушённый сгустившейся снаружи жарой. Несмотря на прозрачную тень виноградных хитросплетений, зной ударил его, как обухом по голове.
А каково сейчас Ксюхе? Он попытался представить и передёрнулся всем телом. Вспомнил всякую подземную нечисть, которую можно обнаружить на лопате. Юркие чёрные жучки, кроваво-красные черви, жирные белые личинки, наполненные чем-то, напоминающим гной…. Брр-р! Сейчас эти слепые твари со всех сторон подбирались к телу любимой, спеша вгрызться в него, ввинтиться, втиснуться.
Какой-нибудь пакостный слепыш пробовал когтями ящик на прочность, какая-нибудь паршивая землеройка совала свой длинный нос в щели между досками… А Саня торчал у чужого порога, вцепившись в дверной косяк. Вместо того, чтобы находиться рядом. Тем более, подумал он, что Ксюха, может быть, ещё жива. С чего они взяли, что рана была смертельной? Они что, врачи, патологоанатомы? Взяли и закопали живого человека.
– Ах ты, господи! – Несмотря на непослушные ноги, Саня резво сорвался с места и быстро пошёл вперёд.
Дорожка, протянувшаяся между буйно заросшими грядками, выглядела совершенно прямой, но на самом деле коварно изгибалась, уходила из-под ног. То и дело Саню заносило в сторону, и тогда под подошвами сочно чавкали помидоры, затерявшиеся в сорняках, а по лицу стегали ветви вконец одичавших яблонь. Но ничто не могло его остановить или заставить повернуть обратно. Он спешил к Ксюхе, спешил к своей Спящей Красавице.
Двери настежь, двери настежь, опустевший дом…
Гроб хрустальный, гроб хрустальный, и принцесса в нем…
Перед глазами уже маячила калитка. Он шёл к ней, вероятно, довольно долго, потому что на ладонях откуда-то взялись жгучие ссадины, а правая штанина оказалась порванной на колене.
Калитка была заперта, стояла на страже послеобеденного сна своего хозяина. Она могла задержать Саню, но никак не остановить.
Хоп! С азартным возгласом он пошёл на приступ.
Оседлав калитку, замер в неустойчивом равновесии. высматривая внизу подходящее место для приземления. Хоп! Пятачок примятой травы понёсся навстречу Сане гораздо стремительнее, чем он рассчитывал.
Но боль при падении не ощутилась, заглушённая сплошной злой решимостью.
Оставалась последняя преграда на пути – ставок.
Его неподвижная гладь маняще лоснилась на солнце.
Взрыхлив подвернувшийся под ноги муравейник, Саня стремительно продрался сквозь прибрежные заросли и с разбега бултыхнулся в воду.
Всплеск был подобен удовлетворённому причмокиванию исполина. Увлекаемый инерцией и остатками недавней решимости, Саня медленно плыл вперёд, неистово молотя по воде руками, как будто его главной задачей было наделать побольше пузырей, брызг и пены. И он старался изо всех сил. Вся маленькая заводь пришла в движение от расходящихся по поверхности кругов и волн. Серебристые рыбьи стайки прыснули в разные стороны, а лягушки поспешно зарылись в ил, оставляя безрассудного пловца один на один со ставком, который, как было известно даже неразумному головастику, только с виду – тихий и неопасный. – Прямо перед Саней колыхался остров. Почерневший, обезображенный, он недобро следил за Саниными потугами удержаться на плаву. Если он и приближался, то слишком медленно, чтобы можно было рассчитывать на его опору. Остров торчал на месте, зато покинутый берег быстро уплывал прочь.
– Грл-л-л! – Тёплая вода погасила Санин крик, превратив его в приглушённое бульканье.
Он вдруг вспомнил, что недавно тонул во сне, и все происходило точно так же, медленно и неотвратимо. Но, проснувшись, он испытал облегчение.
А что будет, когда он утонет наяву? Что он успеет испытать?
Руки с каждым взмахом слабели, отяжелевшие кеды тянули вниз. Это было так глупо и утомительно – двигаться. Поражаясь своему полному безразличию к происходящему, Саня прекратил борьбу. Он ждал, что будет дальше, а настоящее вдруг совершенно перестало его интересовать, будто это не он глотал «оду вместо воздуха и шёл ко дну. Вот как это происходит, вяло подумал он, погружаясь.
Когда под ногами обнаружилась спасительная твердь, Саня не сразу догадался, что он спасён.
И, высунувшись из воды по грудь, смотрел вокруг ничего не понимающим взором. Какая-то зелень, синева, какие-то пичуги носятся над водой. И многомного звуков, которых только что не было, если не считать бурления пузырей, вырывавшихся изо рта.
