Джейк ничего не мог с собой поделать. Он отодвинул воображаемую прядь с ее щеки. От нежности, которую ощутили его пальцы, у него перехватило дыхание. Ее глаза потемнели, зрачки расширились.
Он чувствовал — что-то стучит о его ребра, и не сразу понял, что это сердце Зои бьется в ритме с его собственным. Она, наверное, не думает, что он может чувствовать биение ее сердца…
И он готов поклясться — у этих губ потрясающий вкус! Как и у каждой клеточки ее тела.
Она так близко от него. Надо только приподнять голову и…
— Зои, — сказал он.
Она подняла голову, еще приблизив к нему губы:
— Да?
Ему понадобилась вся его решимость, но он нашел нужные слова:
— Вы должны двинуться первой.
— Я не могу. — Ее румянец стал еще ярче. — Я не знаю, где мои очки.
«Ах да! Ее очки…»
Джейка так заворожил ее румянец, что он, безумец, приписал его желанию. Правда принесла облегчение. Что же еще это могло быть?
Пошарив рукой в песке, он нашел очки. Она выхватила их у него, как будто в этих очках была заключена ее жизненная сила, и надела на нос.
— Спасибо.
Вернув себе зрение, Зои скатилась с Джейка, оставив за собой ощущение холода и пустоты. И это ощущение было таким неожиданным… Его рука сама собой потянулась, чтобы вернуть ее.
К счастью, он сохранил ясность мысли. Или, точнее, Зои сохранила ее для него.
— Я проголодалась, — заявила она.
Ее заявление отвлекло его от мучительных размышлений.
— Простите? — переспросил он, с трудом поднимаясь.
— Я ничего не ела с самого рассвета. А вы?
— Я об этом не думал.
Прием пищи давно стал для Джейка всего лишь необходимой обязанностью. Он не придавал еде — или ее отсутствию — большого значения.
— А я подумала. Уже почти вечер, вы не заметили?
«Правда? И как это целый день проскользнул у меня между пальцами?»
— И Рейнальдо, наверное, сходит с ума от голода, бедняга. Он терпеть не может, когда его обед опаздывает.
— Ну, тогда вам лучше пойти и поесть.
— Хм… — Зои посмотрела на него, и ее глаза вдруг заблестели ярче. Джейк сразу почувствовал слабость. — Знаете, — она улыбнулась, — у меня есть идея получше.
Термин «получше» оказался весьма относительным.
— Я все еще не могу поверить, что согласился на это, — сказал он.
— Почему нет? — Зои подкинула веток в костер, и к небу взметнулся сноп искр. — Я не умею готовить, у вас нет еды. Это лучшее решение.
Джейк покачал головой: «Костер. Мой прежний диагноз верен. Я не в своем уме».
На самом деле, когда Зои сделала такое предложение, он сказал, что это она не в своем уме. Если бы он не сделал глупость, не сказал ей — его холодильник пуст… Тут-то она и загнала его в угол.
— Я все равно разведу костер. А вы можете присоединиться, если хотите. А что еще вы можете сделать? Человек должен есть.
Зои убеждала Джейка, пока он не сказал «да» — просто чтобы она замолчала.
«Давай, давай… — Его мозг вспомнил, как они вдвоем лежали на берегу. — Говорю тебе, ты вовсе не хочешь здесь находиться».
Зои между тем накалывала сосиски на палочки. Как только они вернулись, она велела ему собирать хворост, а сама помчалась через улицу за всем необходимым. Джейк потихоньку начинал понимать — Зои полна энтузиазма. Если ей что-нибудь придет в голову, ее уже нельзя остановить.
«Или игнорировать», — добавил он мысленно, улыбнувшись.
Зои протянула ему палочку с наколотой на нее сосиской.
— А я не могу поверить, — сказала она, — что вы никогда не готовили ужин на костре.
— Этого я не говорил. Я только сказал, что никогда не жарил на костре сосиски.
— Моя ошибка. А что вы жарили?
Он подумал о кротах, змеях и других тварях, которых жарили во время тренировок на выживание…
— Вам не стоит это знать.
— Что-то подсказывает мне — вы правы. Рейнальдо подошел в надежде на вкусненькое.
Песик уже успел получить удовольствие, вывалявшись в песке. Зои сунула руку в карман и достала собачье печенье:
— На! Это тебя немного успокоит.
Рей взял печенье и с удовольствием уселся на ближайшую подстилку.
— Папа любил разводить костер на берегу, — сказала Зои. — Мы обычно делали это каждую неделю. Удивительно, как запоминаются некоторые вещи, правда?
— Хм. — «Даже больше, чем она думает».
— Опять-таки, я думаю, мои воспоминания окрашены ностальгией детства. Это в человеческой природе — романтизировать прошлое. Представлять его себе лучше, чем оно было на самом деле.
Джейк не ответил. «Если бы можно было так поступать со всеми воспоминаниями. Но некоторые нельзя перекроить. Они призваны всплывать снова и снова с мучительной ясностью».
Зои не обязательно об этом знать. И ее, и многих других не стоит удручать мрачными мыслями.
Джейк посмотрел на свою соседку. На коленях она осторожно держит сосиску над огнем. Глядя, как Зои медленно и сосредоточенно вертит палочку, можно подумать, будто она готовит королевский обед. Ее кожа порозовела от солнца и тепла. Волосы небрежно завязаны в конский хвостик. Нетрудно представить себе, как она, маленькая девочка, слизывает с пальцев соус…
— У вас сейчас сгорит сосиска, — сказала Зои, оторвав его от ненужных мыслей. Джейк понял, что она смотрит на него. — Если вы будете держать сосиску в огне, как сейчас это делаете, она сгорит.
Джейк посмотрел на костер. Действительно, задумавшись, он опустил свою палочку в огонь.
— А мне нравится, когда они подгорают. Тогда они лучше пахнут, — сказал он, когда она выдернула его сосиску из огня. — Вы не верите?
— Я верю одному: наконец нашлось что-то, чего вы не умеете делать. — Она склонила голову набок, и Джейк сразу вспомнил, как это делает Рейнальдо, когда о чем-нибудь просит. — Трудно представить себе, что вы не мастер на все руки.
Этот вроде бы доброжелательный комплимент обдал его холодом. Он посмотрел на огонь.
— Я отнюдь не идеал, Зои.
— А я никогда и не говорила, что вы — идеал. Вы просто очень способный. Чрезвычайно способный.
К чему ему гордиться ее комплиментом? Но он вдруг ужасно возгордился.
— Я разнорабочий.
— Ну и прекрасно! Во всяком случае, мне повезло с соседом, — ответила Зои с улыбкой, которая заставила его насторожиться. — Иначе мне пришлось бы делить жилье с летучими мышами. Однако, — она наклонилась и поправила положение его руки, в которой он держал сосиску, — это не отменяет того факта, что вы не умеете готовить на огне.
