– Мы пытались, но ничего не поняли.
– В таком случае почему бы тебе не подойти к мистеру Рюбену? Ты сам говорил, что по утрам он занимается с отстающими.
– Мистер Рюбен меня ненавидит.
– Эндрю, ты не прав.
– Не защищай его, мам. Он ужасный учитель. Он говорит монотонно, и я ничего не понимаю. Сэм объясняет намного лучше.
– Надеюсь, он действительно объясняет, а не делает за тебя домашнюю работу, – выразила Лиз свои опасения.
– Так и есть, можешь не беспокоиться. – Высвободившись, Эндрю пошел к лестнице. – Кстати, мам, рубашка и вправду не так плоха.
– Спасибо, – ответила Лиз, но, увидев свое отражение в дверце микроволновки, поняла, что ее сын лжет. Зеленая рубашка подчеркивает круги под глазами и висит на ней мешком.
Лиз вздохнула. Когда-то она нравилась себе. Считала себя из-за высокого роста несколько неуклюжей, но привлекательной. Сейчас она выглядит усталой. Ни один мужчина не смотрит дважды в ее сторону. По правде говоря, это хорошо. Ей нужно думать о будущем Эндрю. Она не собирается ни на кого производить впечатление. Вчера она приоделась для разговора с боссом, и к чему это привело?
Все же она переоделась. Точнее, сменила рубашку на более аккуратный бирюзовый свитер с оленем и выбрала не дутые сапоги, а кожаные на высоком каблуке. Разумеется, причина этого в ее серьезном отношении к работе, а не в том, что она хочет понравиться Чарльзу. По крайней мере, так она себе сказала.
Подъехав к дому Чарльза без пяти семь, она обнаружила, что он уже ждет ее в вестибюле у окна. Он, как обычно, выглядел на все сто.
– Доброе утро, Элизабет, – произнес он, выйдя на улицу и подойдя к ее машине.
Его взгляд скользнул сверху вниз по ее фигуре, и ее охватило странное волнение.
– Доброе утро, – ответила она.
– Вижу, вы вспомнили, что пятница – это день повседневной одежды.
– Вас что-то не устраивает?
Она не могла определить, недоволен он или смеется над ней – или и то, и другое.
– Да нет, – ответил Чарльз, снимая с себя пальто, под которым оказался пепельно-серый костюм безупречного покроя. Лиз порадовалась, что послушалась Эндрю и сняла зеленую рубашку. – Вам придется много времени провести за рулем, поэтому главное, чтобы вам было комфортно.
– В таком случае почему бы нам перед отъездом не выпить по чашке кофе? Одной мне оказалось недостаточно.
Когда Чарльз забрался в машину, она почувствовала себя маленькой и хрупкой. Это странно, учитывая то, что в этих сапогах она выше его на пару дюймов.
Она бросила взгляд на его скулу. За ночь красная отметина на ней потемнела.
– Ваша ссадина выглядит лучше.
Он как-то странно на нее посмотрел. На его лице одновременно читались удивление и благодарность, и сердце Лиз учащенно забилось.
– Если вы хотите кофе, вам следует поторопиться, – сказал он, отведя взгляд.
Они остановились рядом с кафе, находящимся при выезде из жилого комплекса. Это было одно из немногих мест в городе, где варят более-менее приличный кофе. Нехватка хороших кафе и ресторанов в районе для него большая проблема. Если он здесь задержится, ему придется как-то ее решать. Если. Чарльз усмехнулся про себя. Этому не бывать. Он не намерен долго здесь торчать.
Элизабет своим внешним видом тоже дала ему повод для смеха. Пятничная отмена дресс-кода? Почему-то его не удовлетворило это объяснение. За все время, что они вместе работали, он ни разу не видел ее в джинсах. Почему она надела их именно сегодня? Скорее всего, это была ее маленькая месть за то, что он сделал ее на сегодня своим шофером. Похоже, его секретарша не только обладает выдержкой, но и способна бросать вызов. Конечно, ему будет не хватать ее юбки. Точнее, вида ее красивых ног. Но, посмотрев украдкой на ее обтягивающие джинсы, он решил, что в них ее ноги тоже неплохо смотрятся.
Больше всего Чарльза беспокоила его реакция на замечание Элизабет о его ссадине. Он знал, что она упомянула о ней из вежливости, но почему-то ее слова привели его в смятение. Он не помнил, когда в последний раз кто-то интересовался его благополучием. Ему было нечего ответить, потому он промолчал.
– У вас какие-то проблемы? – Вопрос Элизабет вернул его к реальности. – Вы хмуритесь.
Она снова сбила его с толку своей наблюдательностью.
– Кофе слабый, – солгал он. – Я предпочитаю покрепче.
– Вы очень придирчивы, когда речь идет о кофе.
– Значит, вы заметили? – рассмеялся он.
– Трудно не заметить, когда у вас в кабинете стоит дорогая кофеварка.
– Что я вам могу на это сказать? Я привык иметь все самое лучшее.
– Должно быть, вам трудно живется.
– Почему вы так решили?
Она пожала плечами:
– Что вы делаете, когда какие-то вещи находятся не на должном уровне?
– Не трачу на них время. Зачем довольствоваться чем-то второсортным? – Словно желая это подтвердить, он отодвинул свою чашку в сторону. – Я давно себе уяснил: то, что ты получаешь от жизни, зависит от тебя самого.
– Это действительно так.
Резкость, с которой это прозвучало, привлекла его внимание. Похоже, его слова задели ее за живое. Какие горькие уроки преподала ей жизнь?
Он посмотрел на ее лицо. Оно было непроницаемым, и он не смог ничего на нем увидеть. Это его удивило, учитывая то, что вчера оно показалось ему открытой книгой, в которой можно было прочитать все ее чувства и мысли.
– Как долго вы работаете в «Бишоп Пейпер»? – спросил он.
– Почему вы хотите это знать? – произнесла она с недоверием.
– Из любопытства, – ответил он. – Мы проведем вместе целый день. Думаю, я имею право познакомиться поближе со своей секретаршей.
– Я работаю на вас уже несколько недель. До сих пор вы не проявляли ко мне никакого интереса.
Это потому, что до вчерашнего дня он ее не замечал.
– До сих пор мы с вами не оказывались в ситуации, когда нам обоим было нечего делать несколько часов, кроме как разговаривать.
– Не оказывались.
Судя по ее тону, ему придется вытягивать из нее клещами каждый ответ.
– Итак, как долго вы работаете в «Бишоп Пейпер»?
– В апреле будет восемнадцать лет.
– Так долго? Должно быть, вы начали, когда были очень молоды.
Она нахмурилась, как будто он сказал что-то неприятное.
– Да, я была довольно молода.
– Вам нравится ваша работа?
– Я бы хотела ее сохранить, если вас это интересует.
– Не беспокойтесь, вас никто не собирается увольнять. – По крайней мере, пока компания принадлежит ему. – Вы всегда были личной помощницей моего отца?
