— Очередное доказательство того, что на самом деле доверять нельзя никому, не так ли? — Она заставила себя говорить непринужденно.
— Я не могу с этим не согласиться. — Он говорил тихо и печально.
— В любом случае, благодаря вам и мистеру Лефковицу, я буду получать намного больше того, что ожидала, и скорее погашу кредит.
Не зная, что еще можно сказать, она потянулась за кроссовками и носками. Алекс поднял голову:
— Значит, мое невыносимое поведение послужит хоть какой-то цели.
— Похоже на то.
Келси завязала шнурки на кроссовках. Вместе с Алексом она поднялась, в очередной раз удивившись его ловкости.
— Я не понимаю, почему вы жалуетесь на то, что гипс вам снимут только через месяц, — сказала она, кивая на его руку. — Вы двигаетесь очень легко.
— Двигаюсь, может быть. Но я отдал бы здоровую руку ради того, чтобы иметь возможность почесаться. Вы не представляете, как у меня чешется рука под гипсом. И вам не понять, каково мне принимать душ с рукой в гипсовой повязке.
Она подняла руки, показывая, что сдается:
— Я беру назад свои слова. Ваше страдание не знает границ.
— Спасибо.
Крошка от пирожка прилипла к краю его гипсовой повязки.
— Похоже, мы должны были взять для вас салфетку. — Она протянула руку, чтобы смахнуть крошку.
По телу Келси побежала дрожь, как только ее пальцы коснулись твердой поверхности повязки. Недолго думая она провела рукой по всей гипсовой повязке. Из-под ресниц она видела, как Алекс испытующе наблюдает за ней.
Как только ее пальцы коснулись мягкой кожи руки Алекса, она резко отвела руку в сторону.
— Мы… мы, вероятно, должны возвращаться. — Она сжала пальцы в кулак, ругая себя за несдержанность.
Но Алекс продолжал разглядывать ее. В его темно-серых глазах читалась непонятная эмоция.
— Вверх по течению, на расстоянии полумили, находится крутой горный хребет, откуда открывается удивительный вид, — сказал он, заправляя прядь волос ей за ухо. — Хотите туда пойти?
— Конечно! — Келси понятия не имела, как выглядит крутой горный хребет, но, если Алекс и дальше будет смотреть на нее так, как сейчас, она согласится пойти за ним куда угодно.
Они вернулись домой уже в сумерках. Невероятно, но второе место их привала оказалось более идиллическим, чем первое. Между стволами деревьев располагались каменные выступы, образуя природную лестницу, на ступенях которой можно было сидеть и наблюдать за зеленой долиной, лежащей внизу. Алекс и Келси ели пирожки и наблюдали за тем, как хищные птицы ловят восходящие потоки теплого воздуха.
Наблюдать за птицами, вне сомнения, было интересно, но Келси оказалась более заинтересована мужчиной, о колени которого опиралась спиной. Его присутствие было невозможно игнорировать. Боже правый, если он когда-либо улыбнется ей, она сойдет с ума от радости! Каждый раз, когда Алекс смотрел на Келси, ее сердце начинало биться чаще.
— Спасибо, — произнесла она, когда они поднимались по лестнице в свои комнаты. — Сегодняшний день был…
— Согласен. — Алекс прислонился к балюстраде, пристально и чувственно глядя на Келси в тускло освещенном коридоре.
У нее екнуло сердце. Ее первым желанием было отвести взгляд от Алекса и сосредоточиться на чем-то еще. Ей казалось, что она на первом свидании, хотя ничего похожего на встречу влюбленных между ними не происходило. Но все же в воздухе витало напряжение и предвкушение, как в тот момент, когда до конца свидания остается несколько минут, и вы ждете прощального поцелуя, и у вас пересыхает во рту от волнения.
Келси могла поспорить, что Алекс изумительно хорошо целуется.
Он оттолкнулся от балюстрады и медленно пошел в ее сторону. Нервы Келси были на пределе. У нее пересохло во рту.
Желая сохранить равновесие, она потянулась к дверной ручке позади нее:
— Спокойной ночи.
Алекс не упустил ни одной детали. Он и сам протянул ладонь к дверной ручке. Но его взгляд, обращенный на Келси, был по-прежнему пристальным и чувственным.
— Спокойной ночи, Келси. Увидимся завтра.
Наступившая ночь была удушающе жаркой. Или Келси так показалось? Спустя долгое время после расставания с Алексом она лежала на кровати поверх одеяла, одетая в тонкую хлопчатобумажную футболку, которую носила как ночную рубашку.
Ее бессонница никак не была связана с теплой погодой. Дело в том, что образ Алекса появлялся в ее голове всякий раз, когда она закрывала глаза. Вот Алекс сидит на берегу реки… Вот он смотрит на нее и желает ей спокойной ночи…
Судя по всему, он тоже не спал. В соседней комнате послышался скрип кровати, затем раздался звук шагов. Очевидно, ночная жара измучила не только Келси. Что самое интересное, сегодня влажность воздуха не была такой уж высокой.
Возможно, если она шире откроет окно, ей будет легче дышать?
Со вздохом Келси поднялась с кровати и подошла к окну. Сначала она с удивлением увидела мягкий свет, золотящий сосны, потом поняла, что луна освещает двор как прожектором. Келси услышала, как стукнула оконная рама слева от нее.
Алекс? Ей стало любопытно, и, подняв защитную сетку на окне, она выглянула наружу. И в ту же секунду она оказалась лицом к лицу с Алексом.
— Тише, — предупредил он, когда она открыла рот, чтобы заговорить. Он указал на деревья.
Келси проследила за его жестом.
Затем она услышала мягкий крик совы. Секундой позже гигантская птица пролетела мимо ее окна, паря низко над землей и исчезая в тени.
— Вот это да! — В ночном воздухе ее шепот прозвучал очень громко.
— Красивая птичка, не так ли? Обычно она летает в глубине леса, но сегодня вечером, должно быть, решила исследовать прилегающую территорию.
Келси посмотрела в ту сторону, где в тени скрылась сова. Она никогда не видела ничего подобного.
— Думаете, она вернется?
— Не сегодня, так или иначе.
— Разве вы не запрещаете совам летать мимо ваших окон? — поддразнила она его.
— Запрещаю только в том случае, если она появляется у моего окна три ночи подряд. Я думаю, что она здесь в безопасности.
— Хорошо. Мне не хотелось бы, чтобы она рисковала.
— Ни вам, ни мне — никому этого не хотелось бы.
Его комментарий только усилил ее волнение и нерешительность.
— Тем не менее, — сказала Келси, стараясь говорить беспечно, — сова оказалась красивой. — Она повернула голову и посмотрела на него: — Я рада, что встала с постели и увидела ее.
— Я тоже.
А потом, к ее удивлению, он улыбнулся. Искренне. Лучезарная улыбка осветила его лицо, а у Келси от волнения засосало под ложечкой.
