Пьеро смотрел в окно, его, казалось, не волновала эта тема.
Водитель тоже молчал.
– Во все времена было искушение золотом, – заметил
Дронго.
– Наши времена самые поганые, – хмуро отозвался
Коробов. – Вы думаете, эти контейнеры вывезли просто так? Нет, сначала
кто-то, сидящий в Москве, выдал тайну их нахождения, потом террористам купили
паспорта, чтобы спокойно проехать в Павлодар. Затем этот груз перевезли через
нашу границу. Представляете, переправили через государственную границу, и никто
ничего не заметил?! Разве такое могло быть раньше? И я вам скажу, что наверняка
заметили, только взяли деньги и пропустили. Наши же пограничники. Будут еще они
по бочкам разным лазить!
А потом лабораторию нашли. Ну хорошо, этот профессор честным
оказался, даже инфаркт получил; он своему ученику звонил. Но все остальные? Его
сын, который был связан с такой, как эта Лола, или другой ее друг-бандит? А
теперь содержимое контейнеров доставили в Москву. Может, в эту минуту они уже
запускают бомбу. Может, успели все переработать на каком-нибудь московском
заводе или в другой лаборатории. Им же любую установку продадут, лишь бы заплатили.
А может, уже завтра нашего города не будет. И все эти Лолы, Алики, Аркаши
погибнут от радиационного облучения. Или так и должно быть? – вдруг с
ненавистью спросил он.
– А миллионы обычных людей? – отозвался
Дронго. – А семья вашей дочери? И все остальные, нормальные люди, которых
большинство?..
– Если большинство мирится с таким беспределом, –
задумчиво проговорил Коробов, – может, это и будет Страшный суд. Как вы
считаете? Может, мы должны пройти через такое очищение?
Водитель изумленно глянул на сидящего рядом с ним
полковника. Он никогда не слышал от Коробова таких размышлений. Пьеро хранил
молчание, никак не выказывая своего отношения к разговору.
– У меня, наверное, приступ меланхолии, – вдруг
пожаловался Коробов. – В последнее время чувствую себя неважно. Как будто
воюешь с ветряными мельницами. И эти проклятые контейнеры всех нас уже достали.
Мы третьи сутки не спим. По всему городу проверяем уровень радиации. Ждем,
когда эта бомба сработает. Но не обязательно, что будет какой-то взрыв. Они просто
оставят где-нибудь эти контейнеры и откроют их. А тысячи людей рядом и вокруг
начнут умирать. И никто не сможет их защитить. – Он достал телефон, набрал
номер и коротко приказал: – Немедленно свяжитесь с уголовным розыском. Алик
Мебуришвили, или Алик Тифлисский. Пусть начнут его поиски. Он нам срочно нужен.
Все понятно? Что? Звонили из Новосибирска? Да, я все понял. Хорошо. Да,
передам. – Коробов отключил аппарат и снова обернулся к Дронго. –
Нашли грузовой самолет, на котором контейнеры вывезли в Москву. Теперь уже
точно известно, что они прилетели в аэропорт Домодедово. Вот так.
Дронго увидел, что Пьеро, ощутимо вздрогнув, повернул к ним
голову. И почти сразу почувствовал, что ему трудно проглотить слюну, неизвестно
откуда появившуюся во рту. Словно действие оглушающей радиации уже началось.
Глава 15
В салоне автомобиля всем четверым вдруг стало трудно дышать.
Коробов в очередной раз обернулся к Дронго.
– Это как раз то, что я говорил. Нашелся какой-то
снабженец или дежурный, который закрыл глаза на два неустановленных контейнера.
И груз спокойно прилетел в Москву. Сейчас и в Домодедове, и в Новосибирском
аэропорту идут проверки. Да что там говорить!..
У нас уже десять лет идет война, а в аэропортах по-прежнему
полный хаос. Вы помните, что два последних взорвавшихся самолета вылетели из
Домодедова, потому что сначала какой-то армянин продал женщинам-смертницам
спекулятивные билеты, а затем другой мерзавец, уже наш, пропустил их в самолеты
без досмотра. В результате два взорванных лайнера и девяносто погибших.
– Я помню эту трагедию, – печально отозвался
Дронго, – только там все было немного по-другому. Мне вообще кажется, что
нам нужно более внимательно присмотреться к собственной истории. Вы знаете судьбу
этого армянина? Я вам расскажу. Он подавал очень неплохие надежды как певец,
его заметил даже Зураб Соткилава. А потом началось армяно-азербайджанское
противостояние в Нагорном Карабахе. Этот армянин попал на войну и получил
тяжелое ранение в грудь. С карьерой певца ему пришлось расстаться. Чтобы
прокормить семью, он начал спекулировать билетами в аэропорту и вот продал их
двум женщинам, даже не подумав о том, что они могут пронести на борт
взрывчатку. Я его не оправдываю, но согласитесь, что это очень поучительная и
страшная история. Если бы мы тогда все остановили, если бы в восемьдесят
восьмом объяснили людям, к чему приведет противостояние двух соседних народов,
может, кто-то бы и образумился. Ведь именно тогда начался неуправляемый распад
великой страны и то общее безумие, которое потом охватило все народы.
– Всегда легко объяснить причины чужих
заблуждений, – вздохнул Коробов. – А что мы скажем миллионам людей,
если эта «грязная бомба» сработает в Москве? Как мы им объясним, что кто-то
получил ранение, у кого-то проблемы с властью, кто-то не сумел устроиться в
жизни – и теперь все остальные должны за это платить?
– А если усложнить? – не согласился Дронго. –
Если в рядах террористов молодая женщина, у которой убили мужа, мать,
потерявшая детей, или сестра, не дождавшаяся брата после очередной «зачистки»?
Я никогда не смогу оправдать ни одного террориста. Никогда и ни при каких
обстоятельствах. Любое убийство аморально по своей сути, а убийство беззащитных
людей, к тому же ни в чем не виноватых, аморально вдвойне. Но я пытаюсь понять
страшную логику этих людей, которые берут пояса, начиненные взрывчаткой, и идут
умирать. Иногда я читаю глупые высказывания журналистов, что, отправляя на
такие задания, женщин накачивают наркотиками, гипнотизируют, зомбируют… Ничего
подобного! Они осознанно идут умирать, их невозможно остановить. Останавливать
нужно не этих несчастных, им уже ничего не страшно. Останавливать нужно тех,
кто им платит. Кто платит за кровь, за смерть, за каждого убитого. И кто
наживается на этой войне. Или вы не знаете, кто из российских олигархов давал
деньги на войну? Не знаете, кто ввел практику «выкупа» заложников, кому выгодна
вся эта нестабильность в стране и на Северном Кавказе? Про зарубежных
«спонсоров» я уж не говорю, там все ясно. Чем слабее Россия, тем лучше. У
каждого свои геополитические интересы. Так было, и так будет всегда.
Автомобиль мягко затормозил, и Дронго с Коробовым вышли из
салона. Пьеро впервые остался сидеть на своем месте.
– В посольстве мне появляться не обязательно, –
объяснил он. – Им может не понравиться такая «шумная» компания.
Дронго улыбнулся. Иногда у Пьеро просыпалось чувство юмора.
Им пришлось пройти долгую процедуру проверки, прежде чем их
впустили в здание посольства. Дежурный офицер внимательно изучил их паспорта.
Затем приехавших проводили в небольшую гостиную, где их уже ждал генерал
Решетилов.
– Вы слышали? – сразу же поинтересовался Юрий
Васильевич. – У меня новости из Новосибирска. Михалев сумел найти самолет,
на котором вывезли оба контейнера. Сейчас в обоих аэропортах работают
специалисты. Они считают, что две бомбы изготовить наверняка не получится, но
на один ядерный заряд малой мощности похищенного топлива может хватить. А этого
достаточно, чтобы уничтожить половину нашего города. Пойдемте, посол уже нас
ждет.
