— Это как раз то, что мне нужно, — сообщила Джорджия Мэри.
В этот момент на пороге появился Шон. Очевидно, он слышал то, что она сказала. Широко улыбаясь, он подошел к ней, положил руки ей на плечи, поцеловал в губы и сказал:
— Прими мои поздравления.
Джорджия получила удовольствие от его поцелуя, но в то же время ее беспокоило то, что Мэв и Мэри все видели. Шона, в отличие от нее, это, похоже, нисколько не волновало. Но он такой дружелюбный и открытый. Возможно, они не придадут значения этому поцелую.
— В мое время в подобных случаях обменивались рукопожатиями, — пробормотала Мэв.
— Мэв, дорогая, вы хотите, чтобы я вас тоже поцеловал?
Шон поднял пожилую женщину, чмокнул в губы и тут же поставил на пол.
— Ты в своем репертуаре, Шон Коннолли, — пробурчала она. — Ты никогда не церемонился с поцелуями.
— Это точно. — Мэри подмигнула Джорджии. — Когда моя Кити была юной, я постоянно предупреждала ее об этом.
— Вы суровая женщина, Мэри Донохью. Вы прекрасно знаете, что это ваша дочь разбила мне сердце.
— Трудно разбить то, чего никогда не было, — фыркнула Мэри.
В глазах Шона что-то промелькнуло, и Джорджия подумала, что слова Мэри задели его, но секунду спустя он снова заговорил с ними в дразнящей манере, которая была так хорошо ей знакома.
— Красивые женщины созданы для того, чтобы их целовали. Вы не можете осуждать меня за то, что я сделал что полагается.
— Тебе всегда было наглости не занимать, — с улыбкой произнесла Мэв.
Шон посмотрел на Джорджию:
— Значит, решено. Ты берешь в аренду это помещение.
— Да, мы все оформим сейчас, если Мэри взяла с собой необходимые документы.
— Взяла, — ответила Мэри и полезла в свою большую сумку.
Когда Джорджия отошла вместе с ней в сторону, Мэв прошептала:
— Что ты на этот раз замыслил, Шон Коннолли?
Шон даже не посмотрел на обратившуюся к нему Мэв. Он не мог отвести взгляда от Джорджии. Последние две недели она занимала все его мысли. С того момента как он впервые к ней прикоснулся, он не мог думать ни о чем другом. Он не собирался ее целовать в присутствии посторонних, но не смог сдержаться.
— Не понимаю, о чем вы говорите, Мэв.
— Прекрасно понимаешь. Ясно же, что я сбила тебя с толку.
— Оставьте это, Мэв. Я здесь только для того, чтобы помочь.
— Надо же, какие мы великодушные!
Шон посмотрел на нее и вздохнул. Мэв Кэррол невозможно провести. В детстве они с Ронаном много раз пытались уйти от наказания, после того как совершали какой-нибудь проступок, но эта миниатюрная женщина не давала им спуску.
Нахмурившись, он снова перевел взгляд на Джорджию, читающую бумаги, которые дала ей агент по недвижимости. Она невысокая и худая, но при этом может похвастать округлыми женственными формами. В вылинявших синих джинсах и красном свитере грубой вязки Джорджия выглядит великолепно. Ее присутствие наполняет жизнью это пустое обшарпанное помещение.
— Ронан говорит, что ты в последнее время редко у него бываешь, — заметила Мэв.
— Пусть молодые родители привыкнут к своему новому положению. Не хочу им мешать.
— Ты с детства постоянно у нас торчал, Шон. — Она зацокала языком. — Интересно, чем это ты сейчас так занят, что не заходишь к своему кузену?
— Вы забыли, что у меня свой бизнес?
Эта отговорка была неубедительной, поскольку Мэв знала, что ему нет необходимости каждый день бывать в офисе «Айриш-эйр». У него достаточно времени, чтобы навещать Ронана, но он не хочет, чтобы его кузен догадался о его романе с Джорджией.
— Я обязательно к нему заеду, Мэв.
— Ронан очень хочет показать тебе свою малышку, поэтому сделай это поскорее.
Шон не успел ничего ответить, потому что в этот момент зазвонил его мобильный телефон. Извинившись перед Мэв, он достал его из кармана и, отвернувшись, поднес к уху:
— Шон Коннолли.
Когда бесстрастный голос сообщил ему шокирующую новость, внутри у него все оборвалось.
Джорджия вопросительно посмотрела на него. Очевидно, она поняла по выражению его лица, что что-то случилось.
— Я все понял, — сказал он в трубку. — Немедленно выезжаю.
Джорджия подошла к нему:
— Какие-то проблемы?
Шон тяжело сглотнул:
— У моей матери был сердечный приступ. Она в больнице.
— Бедная Эйлиш, — с сочувствием произнесла Мэв.
— Она в Уэстпорте. Я должен ехать.
Он направился к выходу. Джорджия последовала за ним:
— Позволь мне поехать с тобой.
Остановившись, он повернулся и, заглянув в ее глаза, увидел в них тревогу и понял, что, если возьмет ее с собой, его страх усилится.
— Нет, я поеду один.
Толкнув дверь, он выбежал на улицу и не сбавлял темп до тех пор, пока не добрался до своей машины.
Эйлиш Коннолли принадлежала к тем женщинам, которым не сидится на месте, поэтому, когда Шон увидел свою мать на больничной койке, подключенную к пикающему аппарату, у него чуть не подкосились колени. Запустив пальцы в волосы, он попытался успокоиться. Он чувствовал себя беспомощным, и это было ужаснее всего. Все, что он мог сейчас делать, — это сидеть и ждать. Он никогда не отличался терпеливостью, поэтому ожидание было для него пыткой.
В частной одноместной палате пахло как в саду его матери, поскольку он скупил все цветы в магазине подарков. Он отправился за цветами, потому что, будучи человеком действия, не мог сидеть и ждать, когда Эйлиш проснется. Ему было необходимо чем-то заняться, чтобы не сойти с ума. Все, что он мог делать, — это надоедать медсестрам своими вопросами, но они пока не могли сообщить ему ничего нового.
Сидя на стуле у постели матери, Шон поставил локти на колени и оперся подбородком о сомкнутые кисти рук.
Он много лет жил вдвоем с матерью. Его отец умер, когда Шон был еще ребенком, и Эйлиш взяла на себя обязанности обоих родителей.
Когда погибли родители Ронана, Эйлиш стала заботиться и о нем тоже. Она всегда была сильной и самоотверженной и, как думал Шон до сегодняшнего дня, неуязвимой. Он внимательно посмотрел на миниатюрную женщину, лежащую на кровати, и впервые заметил в ее коротких темно-рыжих волосах седину.
Это потрясло его. Когда его мать постарела? Почему она здесь? Во время обеда с подругами она почувствовала сильную боль в груди, забеспокоилась и поехала в больницу. «Если ты попался в руки врачей, они тебя не отпустят, пока как следует не помучают», — мрачно подумал Шон, глядя через стеклянную дверь на больничный персонал, снующий туда-сюда по коридору.
