– Ничего подобного ты не сделаешь. Ты что, сошел с ума?
Дермот пренебрежительно усмехнулся.
– Это у вас профессиональное – считать всех людей
сумасшедшими.
– Пойми меня, Дермот. – Лицо сэра Эйлингтона исказилось от
гнева. – Если ты опозоришь себя таким поступком, это будет конец. Я лишу тебя
содержания, какое ты получаешь от меня теперь, составлю новое завещание и все,
что у меня есть, раздам разным больницам.
– Делайте с вашими проклятыми деньгами что хотите, – тихо
проговорил Дермот. – А у меня будет женщина, которую я люблю.
– Женщина, которая…
– Скажете о ней плохое слово, и я, ей-богу, убью вас! –
выкрикнул Дермот.
Тихий звон бокалов заставил их оглянуться. В разгар
перепалки в комнату неслышно вошел Джонсон с подносом в руках. У него было
неподвижное лицо воспитанного слуги, но Дермоту хотелось бы знать, что он успел
подслушать.
– Хорошо, Джонсон, – резко сказал сэр Эйлингтон, – можете
идти отдыхать.
– Спасибо, сэр. Спокойной ночи, сэр.
Джонсон вышел. Сэр Эйлингтон и Дермот переглянулись.
Внезапное появление Джонсона утихомирило бурю.
– Дядюшка, – заговорил Дермот, – я не должен был так
разговаривать с вами. Я хорошо понимаю, что с вашей точки зрения вы совершенно
правы. Но я давно уже люблю Клер. То, что Джек Трент – мой самый лучший друг,
до сих пор не позволяло мне даже намекнуть ей о своей любви. Но при теперешних
обстоятельствах это уже не имеет значения. Мысль, что денежные соображения
могут остановить меня, просто абсурдна. Думаю, мы оба сказали все, что считали
нужным сказать. Спокойной ночи…
– Дермот…
– В самом деле, спорить дальше ни к чему. Мне жаль, но это
так. Спокойной ночи, дядюшка Эйлингтон!
Дермот быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью. В холле было
темно. Он пересек его, открыл парадную дверь и вышел на улицу; дверь с шумом
захлопнулась за его спиной. Немного дальше по улице, у соседнего дома, как раз
освободилось такси, и, взяв его, Дермот доехал до Графтона.
В дверях танцевального зала он на мгновение нерешительно
остановился и осмотрелся. Пронзительные звуки джаза, улыбающиеся женщины –
казалось, он попал в иной мир.
Может, ему все приснилось? Невероятно, чтобы этот резкий
разговор с дядей состоялся на самом деле. Улыбнувшись, мимо проплыла Клер,
похожая на лилию в своем белом с серебристыми блестками платье, плотно
облегавшем ее тонкую грациозную фигурку. Лицо ее было спокойным. Наверное, тот
невероятный разговор все-таки приснился ему.
Танец окончился. Тут же Клер, улыбаясь, подошла к нему.
Словно во сне, он пригласил ее на следующий танец. Он держал ее в объятьях,
звучала знакомая мелодия. Вдруг Дермот почувствовал, что Клер словно обмякла.
– Вы устали? Хотите отдохнуть?
– Если не возражаете. Пойдемте куда-нибудь, где можно
поговорить. Мне нужно вам кое-что сказать.
Нет, это был не сон. Словно больно ударившись, Дермот
возвратился в реальный мир. Как он мог подумать, что лицо у нее спокойно? На
нем отражались тревога и страх. Неужели ей что-то известно?
Он нашел тихий уголок, и они сели рядом.
– Я вас слушаю, – сказал он беззаботным тоном, хотя на душе
было тяжело. – Вы, кажется, хотели мне что-то сказать?
– Да. – Опустив глаза, она нервно теребила кисточку пояса на
платье. – Я не знаю, как мне лучше выразиться…
– Говорите, Клер.
– Понимаете… Я хотела бы, чтобы вы… чтобы вы на какое-то
время уехали.
Его удивлению не было границ. Он был готов услышать все, что
угодно, но не это.
– Вы хотите, чтобы я уехал? Почему?
– Лучше быть откровенными, правда же? Я… я знаю, вы
джентльмен и мой друг. Я хочу, чтобы вы уехали, потому что я… я позволила себе…
полюбить вас.
– Клер!..
Услышав ее слова, он потерял дар речи.
– Не осуждайте меня, будьте добры, я не такая самоуверенная,
чтобы надеяться на вашу взаимность. Просто я… не очень счастлива и… О! Я прошу
вас скорее уехать.
– Клер, неужели вы не знаете, что я люблю вас, люблю
страстно с тех пор, как мы встретились впервые?
Она испуганно посмотрела ему в глаза.
– Вы меня любите? Давно?
– С первого взгляда.
– О боже! – вскрикнула она. – Почему вы не признались мне
раньше, когда я могла быть с вами? Почему сказали об этом только теперь –
слишком поздно? Нет, я просто сошла с ума… Я не знаю, что говорю… Я никогда не
могла быть с вами…
– Клер, что вы имели в виду, когда сказали: «Теперь –
слишком поздно»? Это… Это из-за моего дяди? Из-за того, что он о вас знает?
Из-за того, что он думает?
Она молча кивнула. По ее щекам текли слезы.
– Слушайте, Клер, вы не должны всему этому верить. Вы не
должны думать об этом. Вы поедете со мной. Мы поедем в южные края – на острова,
похожие на изумруды. Вы будете там счастливы. Я буду заботиться о вас, я буду
всегда вас оберегать.
Дермот прижал ее к себе и почувствовал, что она вся дрожит.
Внезапно она высвободилась из его объятий.
– О нет, будьте добры, не нужно! Разве вы не понимаете?
Теперь я не смогла бы… Это было бы ужасно!.. Ужасно!.. Я ведь всегда старалась
быть порядочной… А теперь… Это было бы ужасно, просто ужасно!
Ошеломленный ее словами, он не знал, как ему быть. А она
смотрела на него умоляющим взглядом.
– Прошу вас, не нужно… Я хочу быть порядочной…
Ни слова не говоря, он поднялся и оставил ее. Ее слова
растрогали его, и он сразу ничего не мог ей возразить. Он пошел за пальто и
шляпой и там столкнулся с Трентом.
– А, Дермот, что-то ты сегодня рано собрался домой.
– Да нет настроения танцевать.
– Скверный вечер, – согласился Трент угрюмо. – А если бы
тебе еще мои заботы…
Дермот испугался, что Трент намеревается доверить ему свои
тайны. Только не это! Что угодно, но только не это!
– Ну, пока, – кивнул он торопливо. – Я домой.
– Гм, домой? А как же предостережение духов во время сеанса?
– Я рискну. Спокойной ночи, Джек.
Дермот жил недалеко и, чувствуя необходимость подышать
прохладным ночным воздухом, чтобы остудить возбужденный мозг, пошел пешком.
Открыв дверь, он зашел в квартиру, включил в спальне свет и сразу же, второй
раз за вечер, почувствовал, что перед ним вспыхнул Красный Сигнал. Чувство
угрозы было таким сильным, что вытеснило из его сознания даже Клер. Опасность!
Он в опасности! Именно в эту минуту и в этой комнате.
