Никогда я не чувствовал себя более беспомощным. Сила,
которая одолела нас, хотя сейчас и не проявляла себя, все еще была на свободе,
и мы не могли предвидеть, как она проявит себя в дальнейшем. Я был уверен в
одном. Как только леди Кэрмайкл почувствует себя достаточно хорошо, чтобы
передвигаться, она должна покинуть Уолден. Это был единственный для нее шанс
уйти от возмездия. Так проходили дни.
Я наметил отъезд леди Кэрмайкл на восемнадцатое сентября.
Утром четырнадцатого сентября наступил неожиданный кризис.
Я был в библиотеке, обсуждая с Сэттлом детали происшествия,
когда в комнату ворвалась взволнованная горничная.
– О сэр! – вскрикнула она. – Побыстрее! Господин Артур – он
упал в пруд. Он шагнул в лодку, и она перевернулась вместе с ним. Он потерял
равновесие и упал в пруд! Я видела это из окна.
Мы с Сэттлом бросились из комнаты. Филлис была в саду и
слышала рассказанное горничной. Она побежала с нами.
– Не волнуйтесь, – кричала она. – Артур – великолепный
пловец.
Меня, однако, охватило неприятное предчувствие, и я побежал
быстрее. Поверхность пруда была спокойна. Пустая лодка лениво покачивалась на
воде, но о присутствии Артура ничто не говорило.
Сэттл скинул пиджак и ботинки.
– Я нырну, – сказал он. – А вы возьмите багор и пощупайте
вокруг лодки. Здесь не так глубоко.
Казалось, прошло очень много времени в напрасных поисках.
Минута бежала за минутой. И, уже потеряв надежду, мы наконец нашли и вытащили
безжизненное тело Артура Кэрмайкла на берег.
Сколько буду жить, всегда буду помнить выражение
безнадежности и отчаяния на лице Филлис.
– Нет, нет… – Ее губы отказывались произнести страшное
слово.
– Нет, нет, моя дорогая, – закричал я. – Мы возвратим его к
жизни, не нужно бояться!
Но сам я не очень-то этому верил. Артур находился под водой
полчаса. Я послал Сэттла в дом за теплыми одеялами и всем необходимым и начал
делать Артуру искусственное дыхание.
Мы энергично работали с Сэттлом более часа, но признаков
жизни не появилось. Я уступил свое место Сэттлу и приблизился к Филлис.
– Боюсь, – сказал я мягко, – что дело плохо. Артуру уже не
поможем.
Она мгновение оставалась недвижима и вдруг бросилась на
безжизненное тело.
– Артур! – крикнула она в отчаянии. – Артур! Вернись ко мне!
Артур, вернись, вернись!
Ее голос эхом раздавался в тишине. И тут я коснулся руки
Сэттла.
– Посмотрите! – сказал я.
Легкая краска появилась на лице утопленника. Я почувствовал
слабое биение его сердца.
– Продолжайте делать искусственное дыхание, – закричал я. –
Он приходит в себя!
Время, казалось, теперь летело. Через считанные мгновения
глаза Артура открылись.
Я сразу же ощутил разницу. Это был осмысленный взгляд
человеческих глаз…
Они остановились на Филлис.
– Хэлло, Фил, – сказал Артур слабым голосом. – Это ты? Я думал,
ты приедешь завтра.
Она не могла еще поверить в то, что он жив, была не в
состоянии говорить и лишь улыбалась ему. Он огляделся с возрастающим смущением.
– Но где я? И как же отвратительно я себя чувствую. Что
произошло со мной? Хэлло, доктор Сэттл!
– Вы едва не утонули – вот что произошло, – ответил ему
Сэттл угрюмо.
Сэр Артур сделал гримасу.
– Я слышал много раз, что, после того как тебя откачают, чувствуешь
себя отвратительно! Но как это случилось? Я бродил во сне?
Сэттл покачал головой.
– Мы должны отвести его домой, – сказал я, подходя к Артуру.
Артур посмотрел на меня, и Филлис представила:
– Этот человек – доктор Кэрстайрс.
Мы подняли его и повели к дому. По его лицу было видно, что
чем-то он озадачен.
– Скажите, доктор, не двенадцатого ли я впал в такое
состояние?
– Двенадцатого? – переспросил я медленно. – Вы имеете в виду
двенадцатого августа?
– Да, прошлую пятницу.
– Сегодня четырнадцатое сентября, – сказал Сэттл отрывисто.
Замешательство Артура было очевидным.
– Но, но я думал, что это было восьмого августа… Я, должно
быть, заболел тогда?
Филлис очень быстро ответила своим нежным голосом:
– Да, ты был очень болен.
Он нахмурился.
– Не могу понять этого. Я чувствовал себя превосходно, когда
прошлой ночью отправился спать. Правда, оказывается, это была не прошлая ночь.
Я помню, спал… – Его брови еще больше сошлись на переносице, когда он силился
все вспомнить. – Что-то – что это было? – что-то ужасное – кто-то сделал это
мне – и я стал злым, ужасным… И когда я спал, я был котом – да, котом! Странно,
не так ли? Да, это был не веселый сон. Более того, ужасный! Но я не могу
вспомнить. Все отодвигается куда-то, когда я пытаюсь восстановить в памяти
события.
Я положил руку ему на плечо.
– Старайтесь не думать об этом, сэр Артур, – сказал я
серьезно. – Будьте добры – забудьте.
Он пытливо посмотрел на меня и согласился, Я услышал, как
Филлис облегченно вздохнула. Мы подошли к дому.
– Между прочим, – сказал вдруг сэр Артур, – где мама?
– Она больна, – ответила Филлис после короткой паузы.
– О! Бедная старая мать! – В его голосе прозвучала
неподдельная тревога. – Где она? В своей комнате?
– Да, – сказал я, – но вы лучше ее не беспокойте…
Слова застыли на моих губах. Дверь гостиной открылась, и
леди Кэрмайкл, одетая в халат, вошла в холл.
Ее глаза устремились на Артура, и если я когда-либо видел
взгляд, исполненный ужаса, так это именно сейчас. Ее искаженное невероятным
страхом лицо утратило прежние черты, рука потянулась к горлу.
Артур подошел к ней с мальчишеской непосредственностью.
– Хэлло, мама! Вы тоже не в себе? Признаться, я чертовски
виноват.
Она отпрянула от него, глаза ее расширились. Затем внезапно
с криком, идущим откуда-то из глубины истерзанной души, она рухнула навзничь.
