Он свернул с освещенной улицы в узкий проулок между высокими
стенами, чтобы кратчайшим путем попасть на площадь, где был расположен его дом,
известный своей роскошью и изысканными коллекциями.
Шум улицы за его спиной стал постепенно ослабевать, он
слышал теперь лишь глухой стук собственных шагов.
И вдруг из мрака донесся другой звук. У стены сидел человек
и играл на флейте. Не иначе как один из многочисленного племени уличных
музыкантов, но почему он выбрал такое необычное место? Понятно, уже почти ночь,
и полиция начеку… Внезапно размышления Хэмера были прерваны тем, что он
обнаружил: этот человек – калека. Пара костылей была прислонена к стене. И еще
Хэмер увидел, что играл он вовсе не на флейте, а на каком-то странном
инструменте, звуки которого были значительно выше и чище, чем у флейты.
Человек продолжал играть, никак не реагируя на приближение
Хэмера. Его голова была сильно запрокинута, глаза закрыты – он всецело
отдавался музыке, а звуки лились и лились, чистые и радостные, взмывая все выше
и выше…
Это была странная мелодия – строго говоря, это была вовсе не
мелодия, а лишь одна музыкальная фраза, чем-то напоминающая медленное
чередование звуков в партии скрипок из «Риенци».
[5]
Повторяемая вновь и вновь,
переходящая от одной тональности к другой, от созвучия к созвучию, она делалась
все полнее, достигая с каждым разом все большей свободы и раскованности.
Хэмер никогда не слышал ничего подобного. Было в этом что-то
совершенно необычное – что-то вдохновенное и… возвышающее… да-да… Ему даже
пришлось вцепиться обеими руками в выступ, торчавший в стене, иначе бы он
просто не устоял на ногах…
Внезапно до него дошло, что музыка больше не звучит.
Безногий человек потянулся за своими костылями. А он, Сайлас Хэмер, все еще
цеплялся, как сумасшедший, за каменный выступ, потому что несколько секунд
назад у него возникло крайне нелепое ощущение – абсурдное донельзя! – будто он
отрывается от земли, будто музыка несет его вверх…
Он засмеялся. Что за дикая фантазия! Разумеется, его ноги ни
на мгновенье не отрывались от плиты, на которой он стоял… Что и говорить,
странная галлюцинация!
Легкое постукивание подсказало ему, что калека уходит, Хэмер
обернулся и долго смотрел ему вслед, пока фигура музыканта не растворилась во
мраке. Странная личность!
Хэмер медленным шагом отправился дальше, но все не мог
забыть то блаженное, ни с чем не сравнимое ощущение, когда, казалось, земля
уходила у него из-под ног…
Подчинившись внезапному импульсу, Сайлас Хэмер вдруг
развернулся и поспешил назад. Тот чудак не мог уйти далеко – он скоро его
догонит.
Различив впереди силуэт калеки, Хэмер крикнул:
– Эй! Подожди минуту!
Человек остановился, терпеливо поджидая Хэмера. Уличный
фонарь горел как раз над его головой, и теперь Хэмер мог как следует разглядеть
его лицо. Он буквально остолбенел… Незнакомец был невероятно красив, ни у кого
еще Хэмер не видел столь совершенных черт, столь безупречной формы головы. Что
же касается возраста… безусловно, далеко не юноша. И тем не менее от него так и
веяло молодостью и энергией – и какой-то неистовой силой!
Хэмер испытывал странную робость, не решаясь начать
разговор.
– Послушайте, – наконец произнес он. – Я хочу знать. Что это
за вещь вы сейчас играли?
Человек улыбнулся… И его улыбка словно преобразила все
вокруг, наполнив весь мир радостью…
– Это старинная мелодия. Ей, наверное, уже много веков.
Его речь была очень правильной и какой-то чересчур четкой.
Было ясно, что он не англичанин, однако Хэмер затруднялся сказать, какой он
национальности.
– Вы ведь не англичанин? Откуда вы приехали?
Опять широкая радостная улыбка.
– Из-за моря, сэр. Я приехал очень давно, много-много лет
тому назад!
– С вами, вероятно, произошло несчастье? И… давно?
– Не то чтобы очень, сэр.
– Какая страшная судьба – лишиться обеих ног.
– Они того заслуживали, – абсолютно спокойно проговорил
человек. – Они были плохими.
Хэмер сунул ему в руку шиллинг и пошел прочь, вконец сбитый
с толку и встревоженный. «Они были плохими!» Какая странная фраза. Очевидно,
перенес операцию из-за какой-то болезни. И все-таки как странно это прозвучало.
Хэмер вернулся домой в полном смятении. Напрасно он старался
все это выбросить из головы. Лежа в постели, он уже почти засыпал, когда часы в
гостиной пробили час. Один удар, затем тишина, но кратковременнейшая… ее
нарушили знакомые звуки… Сна тут же как не бывало. Хэмер почувствовал, как
быстро колотится его сердце. Он был где-то рядом, тот человек из переулка…
Звуки текли, приятно обволакивая, плавная размеренность
чередовалась с радостным будоражащим всплеском – той самой упоительной
музыкальной фразой… «Это непостижимо, – пробормотал Хэмер, – непостижимо.
Словно выросли крылья…»
Яснее и яснее, выше и выше – каждая волна звуков поднималась
выше предыдущей и увлекала его за собой… На этот раз он не сопротивлялся, он
позволил себя увлечь… Вверх-вверх… Волны несказанной благодати несли его выше,
выше… Ликующие и безудержные, они целиком поглотили его.
Выше и выше… Теперь они преодолели грани человеческих
возможностей, но они все равно продолжали наслаивать это блаженство –
поднимаясь, все еще поднимаясь… Достигнут ли они конечной цели, полной
гармонии, головокружительной высоты?
Еще один подъем…
…Что-то потащило его вниз. Что-то громоздкое, тяжелое и
неодолимое. Оно тянуло – безжалостно тянуло его назад, вниз… вниз…
Он лежал в постели, пристально смотря на окно. Затем,
мучительно, тяжело дыша, приподнял руку. Это немудреное движение показалось ему
невероятно трудным. Тесной вдруг стала мягкая постель, и тягостно было смотреть
на тяжелые плотные занавески, преграждавшие путь свету и воздуху. Потолок,
казалось, давил на него. Хэмер почувствовал, что задыхается… Он слегка шевельнулся
под одеялом, и вес собственного тела показался ему просто чудовищным…
2
– Я хочу с вами посоветоваться, Сэлдон, как с врачом.
Сэлдон чуть отодвинул свое кресло от стола. Он давно уже
ждал, когда Хэмер заговорит о том, ради чего пригласил его вместе отобедать. Он
редко виделся с Хэмером в последнее время. И сегодня в глаза ему бросилась
некая перемена в поведении друга.
