— Не обязательно, — сказал Бонд. — Честно говоря, я уже почти женат. На мужчине. Его имя начинается на букву М. Прежде, чем я женюсь на женщине, мне надо развестись с ним. А я вовсе не уверен, что хотел бы этого. Ведь рано или поздно все сведется к тому, что она будет готовить не еду, а бутерброды, начнутся типичные супружеские беседы типа «Это ты виноват! — Нет, не я!» Дело не пойдет. У меня начнется клаустрофобия, и я убегу от нее. Попрошусь куда-нибудь в Японию или куда подальше.
— А дети?
— Хорошо бы, конечно, — сказал Бонд. — Но только, когда выйду на пенсию. Иначе это будет нечестно по отношению к детям. Ведь моя работа довольно опасна.
Он посмотрел, сколько осталось в бокале, и выпил до дна.
— А ты, Тиффани? — спросил он, чтобы сменить тему.
— По-моему, любая женщина мечтает, вернувшись домой увидеть на вешалке мужскую шляпу, — задумчиво сказала девушка. — Беда в том, что получалось всегда так, что под этой шляпой не было ничего мужского. Может быть, я не там искала, или не так искала. Знаешь, как бывает: не везет, так не везет. Ты уже рада, что не происходит ничего плохого. В этом смысле у Спэнгов было неплохо. Все шло по распорядку. Откладывала денежки. Но в такой компании у девушки не может быть друзей. Либо ты вывешиваешь табличку «Входа нет», либо... Но сейчас я по горло сыта одиночеством. Знаешь, как говорят хористки на Бродвее? «Очень одиноко стирать, если среди белья нет мужских рубашек».
Бонд рассмеялся.
— Теперь полоса невезения кончилась, — сказал он и вопросительно посмотрел на нее. — А как же мистер Серафимо? Эти две спальни в пульмановском вагоне, ужин на двоих с шампанским?
Не успел он закончить фразу, как она, сверкнув глазами, вскочила, чуть не перевернув столик, и вышла.
Бонд обругал себя. Он положил на столик деньги за коктейли и бросился за ней. Догнал он ее на прогулочной палубе.
— Постой, Тиффани, — начал он.
Она резко повернулась к нему.
— Каким же ты можешь быть злым! — воскликнула она со слезами на глазах. — Почему надо было все испортить одной отвратительной фразой?! О, Джеймс, — дрожащим от обиды голосом произнесла она, вынимая из сумочки платок и вытирая слезы, — ты ничего не понимаешь...
Бонд обнял ее за плечи и прижал к себе.
— Любимая моя.
Он понимал, что только физическая близость может устранить все мелкие обиды, но сейчас еще нужны были слова. И время.
— Я не хотел тебя обидеть, поверь. Я просто хотел знать наверняка. В поезде этом я провел не лучшую свою ночь, а вид этого накрытого на двоих стола для меня больнее, чем то, что произошло потом. Я должен спросить тебя об этом, понимаешь?
Она взглянула на него недоверчиво.
— Это правда? Я тебе уже тогда нравилась?
— Не будь глупенькой, — нетерпеливо сказал Бонд. — Ты ведь все прекрасно знаешь.
Она отвернулась и стала смотреть на бесконечную водную гладь, на чаек, которые сопровождали чудесную плавучую кормушку. Потом она сказала:
— Ты читал «Алису в стране чудес»?
— Очень давно, — сказал удивленно Бонд. — А что?
— Там есть строчки, которые я часто вспоминаю, — сказала Она. — Вот они: «Ой, Мышка, не знаешь ли ты, как выплыть из этого моря слез? Я очень устала, плавая по нему, милая Мышка». Помнишь? Так вот. Я решила, что ты сможешь помочь мне выплыть. А ты, вместо этого, окунул меня с головой. Вот что обидно. — Она снова подняла на него глаза. — Но ты и правда не хотел меня обидеть, да?
Бонд молча посмотрел на нее, а потом крепко поцеловал в губы.
Она не ответила на поцелуй, а наоборот, вырвалась из его объятий. Но глаза ее светились счастьем. Она взяла его за локоть и развернула в сторону лифтов.
— Поехали вниз, — сказала она. — Я должна переделать весь макияж, и, к тому же, мне надо хорошенько подумать над тем, как одеться для важнейшего мероприятия...
Она помолчала, потом шепнула ему на ухо:
— Если для вас это так уж интересно, Джеймс Бонд, я ни разу в жизни не, как вы это называете, спала с мужчиной.
Она потянула его за рукав.
— Теперь пошли, — решительно произнесла она. — В любом случае, тебе пора принять горячий душ — «доместик» [марка жидкого душа]. Полагаю, что ты любишь фразы, где все конкретно. Такие «любители конкретики» иногда пишут в самых неожиданных местах самые неожиданные вещи.
Бонд проводил ее до каюты и отправился к себе. Он принял горячую ванну с «хот солт» [добавка морской соли для принятия ванны], а затем — холодный душ «доместик». После этого он улегся поудобней и стал вспоминать, улыбаясь, о некоторых ее фразах и представлять, как она сейчас лежит в ванне и думает, что все англичане сумасшедшие.
В дверь постучали, вошел стюард и поставил на стол маленький поднос.
— Это еще что такое? — спросил Бонд.
— Только что от шеф-повара, для вас, сэр, — сказал стюард и вышел, прикрыв за собой дверь.
Бонд вылез из постели, подошел к столику и приподнял салфетку. Его губы расплылись в улыбке. На подносе стояла бутылочка шампанского «боллинджер», тарелочка с четырьмя тостами, на которых дымились кусочки бифштекса, и розетка с соусом. Рядом лежала записка: «Этот беарнский соус приготовлен лично мисс Т. Кейс без моей помощи. Шеф-повар».
Бонд вылил шампанское в бокал, обильно полил один из кусочков мяса соусом, съел его и поцокал языком. Потом он подошел к телефону.
— Тиффани?
На другом конце провода послышался бархатистый смех.
— Ну что ж, хоть с беарнским соусом у тебя все в порядке...
И повесил трубку.
23. Когда работа отходит на второй план
В каждом любовном приключении есть прекрасный момент, когда впервые, в людном месте, театре или ресторане, мужчина кладет руку на колено женщины, а та накрывает ее сверху своей рукой, прижимая ее к себе. Эти жесты говорят сами за себя. Все решено. Все соглашения подписаны и скреплены пожатием рук. Наступает минута безмолвия, когда кровь играет в жилах.
Было одиннадцать часов вечера, и в гриль-баре «Веранда» за столиками сидело лишь несколько человек. За бортом гигантского лайнера ласково плескались под светом луны волны, сам он скользил над черной бездной Атлантики, а на его палубе, прижавшись друг к другу, сидели двое людей, сердца которых бились сейчас в унисон.
К их столику подошел официант, положил перед ними листочек со счетом, и их руки разомкнулись. Но теперь у них все было еще впереди, и не нужно было лишних слов и жестов. Когда они выходили из бара, девушка заливалась счастливым смехом, заглядывая Бонду в глаза.
На лифте они поднялись на прогулочную палубу.
— Куда теперь, Джеймс? — спросила Тиффани. — Я бы еще выпила кофе с мятным белым ликером и послушала бы, что происходит в «Зале аукционов». Я так много о нем слышала! А может быть, если повезет, мы даже выиграем?
