Позже они узнали, что Агноло Нарди женился на молодой парижанке, дочери одного из лучших суконщиков города, по имени Агнелла Перрен.
Как только они сошли с лошадей, к ним поспешил Агноло Нарди. Он раскрыл свои короткие и пухлые руки для объятий, а широкая улыбка так и расплывалась на его добром лице:
— Донна Фьора! Донна Леонарда! Наконец-то вы приехали! Вы не представляете, как я рад вас видеть!
Он с горячностью расцеловал обеих.
— Ты узнал нас? — удивилась Фьора, инстинктивно заговорив с ним на тосканском наречии и обращаясь на «ты», как это было принято во Флоренции.
— Сначала я узнал донну Леонарду. А ты, донна Фьора, сильно изменилась. Клянусь Святой Репаратой, покровительницей нашего любимого города, ты бесспорно самая красивая во Флоренции!
И он воспользовался возможностью еще раз расцеловать ее.
— Так вы нас ждали? — удивилась Леонарда.
— Еще бы! И давно! Мессир Донати, который сейчас управляет делами нашего бедного Франческо, направил мне послание с письмом сеньора Лоренцо, оказав мне этим большую честь.
Затем он повернулся к Деметриосу и очень вежливо поприветствовал его:
— Мессир Ласкарис, добро пожаловать в мой скромный дом.
Появилась Агнелла, приподняв обеими руками шуршавшие юбки цвета шафрана. Вместе с мужем они составляли необычайную пару: брюнет и блондинка, почти такого же роста и такая же кругленькая. Ее милое лицо с голубыми глазами и загорелой кожей пылало здоровьем. Она так и светилась добродушием. Она поцеловала Фьору как свою сестру — Агнелла была намного моложе своего супруга — и Леонарду с оттенком уважения, что очень польстило старой деве.
— О чем это думает мэтр Агноло, держа вас на улице, на глазах всех кумушек квартала вместо того, чтобы пригласить вас в дом? Идемте, идемте! Вам просто необходимо сейчас хорошенько поесть, отдохнуть, а уж завтра мы отпразднуем…
— Отпразднуем? — удивилась Фьора. — Но что?
— Ваш приезд! Мы вас так долго ждали!
— Нам надо было уладить кое-какие дела в Бургундии, — сказала Фьора, — которые задержали нас. И потом, мы не знали, что вы ждете нас.
— С нетерпением! Мы уже начали бояться за вас.
Мессир Донати и сеньор де Медичи рассказали в своем письме об ужасных несчастьях, обрушившихся на вас.
У нас только одно желание — помочь вам.
Сказав это, Агнелла взяла под руки обеих женщин и повела их по лестнице, ведущей в гостиную. Интерьер дома походил на хозяйку: свежий, уютный, сверкающий чистотой. В зале был красивый камин, на котором стояли статуэтки святых, на стене, напротив окон, висел огромный ковер. В серванте стояли изысканные майоликовые фигурки из Италии, разноцветные бокалы из венецианского стекла, окаймленные золотом, богатая серебряная посуда.
На стульях из резного дуба лежали пуховые подушечки из ярко-красного бархата. Массивные бронзовые подсвечники были тщательно начищены, а перед камином стояла огромная медная ваза с левкоями и белыми пионами, издававшими сладкий запах.
В этом красивом и комфортабельном доме было и помещение для мытья, со множеством кувшинов, тазиков и с огромным чаном. Фьора с удовольствием вымылась в нем теплой водой с чудесным душистым венецианским мылом. Две девушки в нарядных голубых платьях и белоснежных передниках прислуживали ей.
Фьора, завернувшись в простыню и надев легкие босоножки на деревянной подошве, вышла в сад, в который можно было попасть прямо из ванной комнаты, и собралась было войти в дом через заднюю дверь, чтобы подняться в свою комнату, когда столкнулась нос к носу с молодым человеком, на котором были только одни штаны. Он прижимал к груди горшочек с цветущим базиликом. Молодой человек не ожидал встречи и выронил горшочек, который разбился вдребезги. Молодой человек даже не обратил на это внимания. Он застыл на месте, словно в экстазе, но все же ему удалось произнести:
— Ради всех святых, скажите, вы настоящая или нет?
— А почему вы в этом сомневаетесь? — изумилась Фьора.
— Вы так похожи на видение! Вы так красивы… так красивы, как святая в церкви!
— Я не имею ничего общего со святыми, вы оказываете мне слишком большую честь. Советую вам собрать и сразу пересадить ваш базилик в другой горшочек.
Молодой человек мгновенно спустился с небес на землю. Заботы у неземного видения были явно земными.
— Вы так считаете?
— Я в этом уверена. Кроме того, я хотела бы, чтобы вы позволили мне пройти. Мне нужно подняться наверх.
— Я… да, да… конечно. Извините меня, — сказал он, отходя в сторону. — Но прошу вас, осторожнее — не пораньтесь об осколки.
Фьора улыбнулась ему и вошла в дом. Молодой человек стоял не двигаясь и глядел ей вслед. Когда она уже входила в дверь, он сказал:
— Меня зовут Флоран.
Фьора обернулась:
— Очень красивое имя. Я не забуду его. Оно напоминает мне мою любимую Флоренцию.
Казалось, ее слова должны были доставить юноше удовольствие, но лицо его вдруг, напротив, омрачилось:
— Так вы та дама, которую ждали? Я не догадался сразу и прошу у вас извинения.
— Извинения? За что?
— Ну… за то, что я вел себя с вами несколько фамильярно, что осмелился…
— Вы не сделали ничего такого, что могло бы шокировать женщину! Комплимент, если он сделан искренне, всегда приятен. Вы были искренни?
— О, да!
— Тогда спасибо! А теперь я вас попрошу заняться этим несчастным базиликом.
Эта встреча немного позабавила ее. Позже Фьора узнала, что ее юный поклонник был направлен на работу к Агноло Нарди отцом, менялой Гоше де Гошуа для изучения тонкого искусства банковских сделок, но молодого человека мало интересовали финансы, зато он проявлял большие способности в области садоводства и использовал их в саду Агнеллы на улице Ломбардцев, равно как и на своем участке в Сюресне.
— Это очень милый юноша, — сказал Агноло, — но довольно скрытный и замкнутый, и только моей жене удается угадать, что у него на уме.
Фьора быстро забыла о Флоране. Атмосфера Парижа показалась ей странной. По дороге к Нарди она и ее друзья встретили много солдат, а когда они собирались ужинать, Фьора услышала, как звонили к Анжелюсу
и почти сразу же за этим звоном звук рожка, извещающего о закрытии ворот, хотя до ночи было еще далеко. Деметриос тоже обратил на это внимание. За ужином, который состоял из жареного молочного поросенка и макарон с базиликом, грек спросил у хозяина дома:
— Начиная от городских ворот, где нас долго допрашивали прежде, чем пропустить, мы встретили много вооруженных людей, а Леонарда видела в соборе Парижской Богоматери много молящихся женщин. Ворота закрылись очень рано. Разве Париж в опасности?
