Молчание, которое последовало за ее словами, только подчеркивало замешательство Филиппа:
— Когда его охватывает гнев, он бывает страшен, мне это известно…
— Гнев? Его? Ничуть не бывало! Он улыбается и даже смеется, настолько ему нравится все, что происходит!
— Кажется, что это для него обычная вещь, — добавила Леонарда. — Я слышала о его подвигах в Динане и Льеже, где он не пожалел даже кошек!
— Оставьте, дорогая Леонарда! Вам все равно не убедить мессира Селонже! Карл Смелый — его бог, но мне больше нравится преклоняться тому, в ком больше милосердия, и поэтому я прошу вас освободить дорогу и позволить нам ехать дальше.
— Вы так торопитесь? — медленно произнес Филипп. — Признаюсь, что хотел бы встретиться с вами в нашем лагере…
— Нам нечего друг другу сказать, Филипп. Я попросила, чтобы наш брак аннулировали. Таким образом, вы обретаете свободу, и наш дорогой герцог будет доволен.
Мне кажется, что он приготовил для вас какую-то благородную даму…
— Зачем она мне? — не сдержался Селонже, которого задевал насмешливый тон Фьоры. — Мне аннуляция не нужна! Я любил и буду любить только вас, Фьора, и что бы вы ни сделали…
— А что такое я «могла бы сделать»? Стало быть, вы можете меня в чем-то упрекнуть?
— Кажется, да… Вы забыли уже… Тионвилль?
— Ни к чему нам кричать и развлекать окружающих нашими спорами. Уже многие из них улыбаются. Правда, здесь даже такие развлечения редки. Но через какое-то время вы сможете предложить своим людям нечто более интересное: на деревьях — целые гроздья повешенных. Герцог объяснит вам, как это забавно. А теперь пропустите меня!
— Я вас не пущу! — возразил Филипп и схватил повод ее лошади.
В это время из-за поворота дороги на всем скаку выскочил еще один всадник, который должен был проявить настоящее искусство управления лошадью, чтобы не столкнуться со стоящими на дороге.
— Донна Фьора, слава богу! Я вас нашел! — с облегчением воскликнул Баттиста, едва переводя дух.
— Вы искали меня?
— Вас ищет монсеньор! Он потребовал немедленно вернуть вас в лагерь! У меня приказ любой ценой привести вас к нему.
— Закончим на этом, Баттиста! Теперь вы можете вернуться в лагерь и сказать вашему господину, что я отказываюсь возвращаться! Он потребовал, чтобы я сопровождала его в этом походе, но у меня больше не осталось мужества! Я увидела больше того, что в силах вынести! Передайте это ему!
— Это ваше последнее слово? — все-таки осмелился спросить он.
— Последнее. Простите меня, Баттиста. Я знаю, что это поручение не очень приятно, но…
— А я думаю, что дела еще хуже, чем вы думаете, — вмешался Филипп. — Что произойдет, если донна Фьора не вернется с нами вместе, Баттиста? Я уверен, что вы отвечаете за это… возможно, вашей головой.
— Но это невозможно! — возмутилась Фьора. — Герцог не может считать этого ребенка ответственным за мое поведение!
— Наоборот, это очень вероятно. Когда герцог Карл приходит в ярость, он больше не размышляет и не контролирует свои поступки, а вы, вероятно, сильно обидели его. Что вы ему сказали?
— Точно не могу вспомнить, но мне кажется, что я говорила о подлости… о трусости. Баттиста, прошу вас, скажите мне правду! Прав ли мессир Селонже?
В ответ молодой Колонна склонил Голову.
— Но это же подлость! — произнесла с отвращением Фьора. — Неужели возможно до такой степени злоупотреблять своей властью? А вы, Филипп, как вы можете служить такому господину?
— Мне известны его достоинства и недостатки.
Кроме этого, я поклялся ему в верности, когда он посвятил меня в рыцари, и повторил клятву при награждении орденом Золотого Руна.
— Вы дали клятву и мне, — напомнила Фьора.
— Одна клятва не освобождает меня от другой.
Я возвращаюсь к нему, чтобы сражаться вместе с ним против швейцарцев, которые собирают армию. Вдобавок я получил послание от герцогини Савойской, что она выехала из Турина в Женеву. Мне необходимо его видеть, а вы… если вам так надо, — уезжайте! Возвращайтесь в Бургундию! Ждите меня в Селонже! Я вернусь вместе с Баттистой, и, поверьте, с ним ничего не случится! Я отвечаю за это!
Они долго смотрели друг другу в глаза, и Фьора почувствовала, как что-то в ее душе дрогнуло. Неужели случилось так, что страшные времена прошли и счастье возвращается к ней? В глазах Филиппа жила любовь, как и в ту ночь во Фьезоле, а ради этого она была готова вынести и гораздо большее. И Фьора улыбнулась ему с бесконечной нежностью.
— А если вы оба пропадете? Такое испытание будет мне не по силам! Вернемся, Баттиста. А вы, Филипп, продолжайте ваш путь, и если сможете… поберегите себя.
Она положила свою руку на его железную перчатку, и в карих глазах молодого человека зажглась искра веселья.
— Попробуйте поговорить о любви с женщиной вашей мечты, когда на вас все эти железки! — пробормотал он. — Не вспоминайте больше об этой глупой аннуляции, моя милая! Вы — моя нежно любимая супруга… — и пусть Карл смирится с этим!
Через четверть часа Фьора и Леонарда вернулись в лагерь бургундцев. Баттиста Колонна проводил их до палатки, но, перед тем как сообщить результаты своей миссии, неожиданно опустился на колени перед молодой женщиной:
— Я никогда не забуду, что вы сделали для меня, мадам. И, если вам когда-нибудь понадобится моя жизнь, вы можете ею располагать!
— Такого дня никогда не наступит, Баттиста, но я вас все же благодарю, — с улыбкой кивнула Фьора.
Она проводила его взглядом, а затем повернулась к Леонарде, которая со своим обычным, философски спокойным видом доставала из саквояжа одежду.
— Что вы имели в виду, когда сказали мне, что позже сообщите, куда направляемся?
Леонарда ответила не сразу, как будто сомневалась, затем достала из бархатного футляра свиток пергамента и, держа его в руке, сказала:
— Я думала отдать вам его, когда мы снова обретем свободу, но ничего особенного не произойдет, если я отдам его сейчас: король Людовик подарил вам небольшой замок в долине Луары, рядом с его замком Плессиле-Тур, чтобы так отблагодарить вас за те услуги, которые вы ему оказали. Здесь дарственная и письмо…
Она протянула ей свиток, но Фьора отстранила ее руку:
— Я не думаю, что когда-нибудь буду там жить.
К тому же остаток жизни я могу провести в Бургундии.
О, Леонарда, вы не представляете себе, как я счастлива!
Я бы никогда не поверила, что такое снова возможно!
Мне кажется, что я возвращаюсь к жизни после долгой-долгой болезни… Мы отошлем это королю и поблагодарим его…
