Макс жестом указал на стул.
— Надеюсь, я не помешал. О вас сейчас много говорят в деловых кругах, господин Адлер. То, что произошло в “Эрдойль”, вызвало большой интерес у всех — бизнесменов, финансистов, журналистов. Не буду скрывать, у меня вопрос чисто профессиональный. Судя по газетам, вам принадлежит двадцать процентов акций компании. Должен заметить — впечатляющий пакет. И я подумал, не хочет ли господин Адлер увеличить его и сделать ещё более впечатляющим. Вам интересно то, что я говорю? — Хаузер вопросительно посмотрел на Макса.
— Продолжайте.
— Спасибо. Так вот, я мог бы провести анализ рынка ценных бумаг и приобрести для вас дополнительный пакет. Смею уверить, у меня есть достаточный опыт работы с акциями нефтяных компаний. И мои клиенты всегда остаются в выигрыше. Не буду называть имена, но среди них есть и ваши коллеги из “Эрдойль”. Для одного из них мне удалось приобрести на очень выгодных условиях пакет акций большой английской нефтяной компании. — Хаузер был говорлив, как всякий брокер.
При упоминании большой английской компании у Макса внезапно возникла смутная реминисценция. Даже не реминисценция, а некая необъяснимая интуитивная догадка, которая приходит казалось бы ниоткуда, из воздуха, но затем подкрепляется доказательствами и превращается в уверенность. Единственной зацепкой, своего рода сигналом, послужила прошлая работа Пауэлла в “Кинг Эксплорэйшн” и то смятение, которое вызвал у него вопрос о личных отношениях с Келлером до перехода в “Эрдойль”. Но догадку надо было проверить, не вызвав подозрений собеседника.
— Английской компании? — переспросил Макс. — Насколько я знаю, сейчас не время покупать их акции. Стоимость слишком высока. Покупать надо было года три назад.
— Приятно иметь дело со специалистом, господин Адлер. Я сделал это именно тогда. И заметьте, моему клиенту они обошлись на восемнадцать процентов дешевле даже тогдашней низкой цены. Представляете, сколько он может заработать на них сейчас?
— Представляю. Да, это было хорошее время для покупки. Помню, тогда был особый спрос на акции “Кинг Эксплорэйшн”. Уж не о них ли вы говорите, господин Хаузер?
На лице брокера отразилось явное изумление.
— Господин Адлер, вы проницательный человек. Имена клиентов и названия компаний — это профессиональная тайна. Но раз уж вы сами догадались… Да, это был “Кинг”. Не лучше ли закончить этот рискованный экскурс в прошлое, а то вы, чего доброго, назовёте имя клиента. — Хаузер натянуто улыбнулся.
— Хотите услышать его?
— Ну, знаете ли… Это уж чересчур… Я вам ничего не говорил. — Хаузер вдруг не на шутку встревожился.
— Нет, конечно. Вы не говорили. Но оно написано у вас на лбу — Гельмут Келлер.
Брокер непроизвольно закрыл лоб ладонью. Макс рассмеялся.
— Это надо было делать раньше, господин Хаузер. Я успел прочитать. А сейчас выше вашей ладони появилось ещё одно имя — того, кто продал акции Келлеру.
— Я вас умоляю. Ради Бога, — взмолился брокер. — Это была строго конфиденциальная сделка. Вы меня погубите.
— Не беспокойтесь. Наш разговор такой же конфиденциальный, как и сделка между Келлером и Пауэллом.
Хаузер вскочил со стула.
— Рад был познакомиться, господин Адлер… В другой раз… Извините, сейчас спешу… — Он схватил со стола свою визитную карточку и почти выбежал из ресторана.
Макс вошёл в приёмную управляющего банком в точно назначенное время.
— Здравствуйте, господин Адлер, — улыбнулась секретарь. — Господин Руппе ждёт вас.
— Рад видеть вас у себя, дорогой Макс, — Руппе вышел из-за стола и протянул руку. Давайте присядем за боковой столик.
Они устроились в удобных креслах и, перед деловым разговором, обменялись несколькими фразами о погоде и курсе акций.
— Дорогой Клаус, — начал Макс, — я бы хотел обсудить с вами деликатную проблему. Речь пойдёт о Гельмуте Келлере. Мне стало известно, что три года назад, когда он пригласил Пауэлла на должность вице-президента, между ними была заключена сделка. Пауэлл продал Келлеру часть своего пакета акций “Кинг Эксплорэйшн” по цене ниже рыночной. Я даже знаю, насколько ниже — на восемнадцать процентов. Другими словами, Келлер получил взятку, или, называя вещи своими именами, продал должность. У меня был обстоятельный разговор с Пауэллом, но эта сделка не была им упомянута. Я знаю о ней из другого источника. Такова проблема.
— Невероятно! — воскликнул Руппе. — Почти как в той нашумевшей истории с итальянской фармацевтической фирмой. Но там было чисто мафиозное дело. Насколько надёжен ваш источник?
— Достаточно надёжен. Но мы можем проверить информацию. Для этого я и пришёл к вам. Я предлагаю пригласить Келлера и прямо заявить ему, что нам это известно. Посмотрим, какова будет реакция. Если он признается, то у нас останется только один выход — уволить его. В этом случае о золотом парашюте не может быть и речи. Единственная уступка, которую можно сделать, — не начинать уголовное расследование. Каково ваше мнение?
— Вы сами сказали, Макс, — если он признается. А если нет? Если он будет всё отрицать, а у вас не найдётся веских доказательств? Представляете, в каком положении мы окажемся. Прежде чем принимать решение, я хотел бы узнать, как вам удалось получить информацию.
Макс подробно рассказал о разговоре с брокером. Руппе поморщился.
— Извините, Макс, но это несерьёзно. Нет ни одного финансового документа. Что вы предъявите Келлеру?
— Мне понятны ваши сомнения, Клаус. Но у меня есть внутренняя уверенность, что это так. Видите ли, вы можете судить о моём разговоре с брокером и о тех психологических нюансах, которыми он сопровождался, только по моему пересказу. А я был его непосредственным собеседником, видел его глаза, выражение лица, мимику, жесты. Всё это трудно передать словами. Я убеждён, что, назвав ему имена Келлера и Пауэлла, попал в точку. Его поведение убедило меня в этом на сто процентов. Поэтому я готов рискнуть и сделать то, что предлагаю. Я, конечно, могу вызвать Келлера и сказать ему об этом сам. Но лучше это сделать вдвоём. Вы будете просто присутствовать и примете участие в разговоре только в том случае, если посчитаете нужным. Можете даже поддержать Келлера, если увидите, что обвинения против него необоснованны. У вас карт-бланш в этом отношении и никаких предварительных обязательств. Согласны на такой вариант?
В словах и интонациях Макса послышались присущие ему жёсткость и непреклонность, которые уже стали известны в “Эрдойль” и которым было трудно противостоять. Руппе это почувствовал.
— Хорошо, — сказал он после некоторого раздумья, — на такой вариант я, пожалуй, соглашусь. Но в этой истории есть и другой участник. Что будем делать с Пауэллом?
— Да, роль Пауэлла тоже неприглядна. Но между ними есть разница. Пауэлл специалист, профессиональный нефтяной геолог. А Келлер — профессиональный президент. До “Эрдойль” он был генеральным директором бумажного синдиката. С его уходом компания ничего не потеряет. В отношении Пауэлла я принял другое решение. Ему дана возможность проявить свои профессиональные качества. Сейчас он в Канаде. Работает над довольно сложным разведочным проектом. Через месяц должен закончить. Если пройдёт тест, то сможет остаться в компании на должности консультанта или советника.
