— В библиотеке Сорбонны есть старые газеты, — проговорил он, глядя на Мари. — Когда я просматривал их, на меня обрушился девятый вал. До сих пор я вспоминаю об этом с содроганием.
— Но ложь в конце концов была обнаружена, и это огромная удача, Джейсон.
— Теперь мы начали охотиться за правдой, не так ли?
— Да, и не следует этого опасаться.
Джейсон встал.
— Ладно, Сен-Жермен запишем на очередь. Между прочим, попробуй позвонить в посольство. Ты ведь говорила, что у тебя есть телефон, — Борн достал из кармана бумажную салфетку с телефонным номером. Потом он добавил к нему регистрационный номер автомобиля, стоявшего у банка. — Это номер, который мне предоставил де Амакур, а это номер того автомобиля. Узнай, что можно по ним определить.
— Хорошо, — Мари взяла салфетку и направилась к телефону. В своей записной книжке она нашла нужный номер. — Вот он. Его зовут Дэнис Корбельер. Петер сказал, что звонил ему сегодня в 9 утра по парижскому времени. И я могу положиться на него, он самый способный атташе в посольстве.
— Петер знает его? Это не просто имя из телефонного справочника?
— Они учились вместе в Торонто. Я могу позвонить ему отсюда?
— Давай, только не говори ему, где ты находишься.
— Я скажу ему то же самое, что и Петеру, — Мари подняла трубку. — Скажу, что переезжаю из отеля в отель и не знаю, где буду через час. — Она набрала номер канадского посольства на улице Монтегю, и через несколько секунд уже разговаривала с Корбельером.
Мари стремительно приблизилась к основной цели своего звонка в посольство.
— Надеюсь, что Петер передал вам, что мне может понадобиться от вас некоторая помощь.
— Более того, он объяснил мне, что вы были в Цюрихе! — воскликнул Дэнис. — Не могу сказать, что я все понял из его слов, но главное я уловил. Сейчас в мире намечается значительное финансовое оживление.
— Да, вы правы, но трудно при этом сказать, кто этим манипулирует. Это уже мои проблемы.
— Вам чем-нибудь сейчас помочь?
— У меня есть номер автомобиля и телефонный номер. Оба здесь, в Париже. Телефон, естественно, вне списка, и будет неудобно, если я по нему позвоню.
— Давайте их мне, — Мари сразу же зачитала номера. — У нас имеются друзья в разных сферах, и я сотрудничаю с ними по поводу наркотиков. Почему бы нам не позавтракать завтра? Тогда бы я смог уже сообщить вам, что у меня получилось.
— Я бы с удовольствием приняла ваше предложение, но завтра у меня весь день занят. Как-нибудь в другой раз… Я позвоню вам завтра.
— Чудесно! А я пока поработаю над вашей проблемой.
Мари взглянула на часы и положила трубку.
— Я должна позвонить Петеру в три часа. Напомни мне об этом.
— Ты действительно полагаешь, что он сможет что-то так быстро узнать? — Еще как сможет! Он еще прошлой ночью звонил в Вашингтон. Это только что сообщил мне Корбельер. Мы все торгуем понемногу. Одна часть информации здесь, другая — там, один факт отсюда, другой — оттуда.
— Звучит не очень обещающе, похоже на предательство.
— Напротив. Мы же имеем дело с деньгами, а не с ракетами. А деньги всегда движутся нелегально, обходя все законы стороной.
— Утром мы должны увидеть юриста, которого нам предложил де Амакур. А сколько ты собираешься снимать со счета?
— Все.
— Все?
— Совершенно верно. Если бы ты была директором такой фирмы, как Тредстоун, чтобы ты сделала, если бы узнала, что со счетов корпорации уплыли четыре миллиона швейцарских франков?
— Надо подумать… Поняла!
— Де Амакур предложил оформить несколько наличных чеков на предъявителя.
— Он тебе сам это предложил? Чеки?
— Да. А что-нибудь не так?
— Конечно! Номера этих чеков могут быть разосланы во все банки. Когда ты придешь в банк, то окажется, что все платежи приостановлены.
— Он победил, не так ли? Он получает с двух сторон. Что же нам делать?
— Согласиться с частью того, что он предлагает, то есть с оформлением на предъявителя, но не чеками, а бонами. Боны на предъявителя различного достоинства. Это значительно проще в оплате.
— Ты уже заработала на обед, — довольно улыбнулся он, дотрагиваясь до ее щеки.
— Я стараюсь отрабатывать свое содержание, сэр, — произнесла Мари, поглаживая его ладонь. — Сначала обед, потом Петер… А затем книжный магазин на Сен-Жермен.
— Книжный магазин на Сен-Жермен, — повторил Борн и боль снова пронзила его.
«Что это было? Почему я так испугался?»
Они вышли из ресторана на бульваре и направились к телефонному узлу на улице Вожирар. Там находилось множество телефонных кабинок, расположенных вдоль стен просторного зала, в центре которого был большой круглый прилавок, за которым клерки принимали заказы, назначали кабинки и регистрировали отказы на линиях.
— Линия достаточно свободна, — сообщил подошедший клерк. — Вы будете соединены буквально через минуту. Пожалуйста, пройдите в кабину № 12.
— Двенадцать? — уточнила Мари.
— Да, мадам, прямо перед вами, у стены.
Пока они шли к кабине, Джейсон держал ее за руку.
— Я знаю, почему люди предпочитают звонить отсюда. Отсюда дозвониться намного быстрее, чем из телефона в отеле.
— Это только одна причина.
Они дошли до кабины и едва успели закурить, как внутри раздалось два резких звонка. Мари открыла дверь и вошла внутрь, вынимая на ходу записную книжку с карандашом. Она быстро сняла трубку. Через минуту Борн с содроганием заметил, как Мари бессмысленно уставилась в стену. Кровь отлила от ее лица, а кожа стала мертвенно-бледной. Она закричала, сумочка ее упала и содержимое рассыпалось по полу. Джейсон бросился внутрь. Мари была близка к обмороку.
— Это Мари Сен-Жак, Лиза. Я звоню из Парижа. Петер ждет моего звонка. — Мари? О, боже мой… — секретарша потеряла дар речи. Где-то вокруг нее слышались посторонние голоса. Трубку взял кто-то другой…
— Мари, это Алан, — проговорил первый помощник Петера. — Сейчас мы все находимся в кабинете Петера.
— В чем дело, Алан? У меня очень мало времени, и я хотела бы с ним поговорить.
Наступила тишина.
— Я тоже хотел бы это сделать, Мари, но боюсь, что это невозможно. Петер мертв, Мари.
— Он… Что!?
— Несколько минут назад позвонили из полиции, скоро они будут здесь.
— Но что случилось? Боже мой, он умер? Что случилось?
— Мы сами ничего путного не знаем. Мы пытаемся выяснить по его книжечке, где он записывает телефоны. Надо узнать хоть что-нибудь, что может дать пищу для размышлений. Нам запретили трогать все, что лежит у него на столе.
