— Все это рассказали тебе там? — поинтересовалась Мари, дотрагиваясь до его руки и глядя ему в глаза.
— Не прямо и не в таких выражениях, — ответил Джейсон, стараясь рассеять тень ее недоверия. — Акцент делался на талант Бержерона, а дальше одно цеплялось за другое. Ты легко можешь все это себе представить. Каждый старается показать свою осведомленность и приближенность к этому человеку. — Почему ты встречаешься с этим французом так поздно?
— Он подошел ко мне, когда я уже собирался уходить, и сказал очень странную вещь, — Джейсон не хотел ничего придумывать в этой части рассказа. Он просто читал слова записки, полученной им почти час назад в элегантном ресторане Арженталь. — Он сказал: «Может быть, вы тот, за кого себя выдаете, а может быть и нет». Тогда-то он и предложил выпить где-нибудь попозже и вдали от Сен-Оноре.
Борн почувствовал, что ее сомнений почти нет. А почему бы и нет? Ведь он был человек необъятных способностей и чрезмерной изобретательности. — Он может быть одним из них, Джейсон. Ты сказал, что тебе нужен хотя бы один! Он может быть им!
— Вот это мы увидим позже, — Борн посмотрел на часы. Отсчет времени его исчезновения уже начался, и он не должен оглядываться. — У нас есть почти два часа. Где ты оставила кейс?
— В отеле Мюрей. Я сняла там номер.
— Давай его возьмем и заодно пообедаем. Ты ведь еще ничего не кушала? — Нет… — Мари была очень удивлена. — Почему бы нам не оставить его там? Ведь он находится в сейфе и нам не нужно о нем беспокоиться.
— Он может понадобиться, если нам неожиданно придется уехать, заявил он как можно более естественно, направляясь к бюро.
«Все сейчас определяется его поведением. Все должно быть весьма естественным и, главное, спокойным. Достаточно и того, что она поймет всю правду значительно позже, когда прочтет его записку. Наконец, все закончено. Я нашел свою дорогу».
— В чем дело, дорогой?
— Пока все в порядке, — улыбнулся «хамелеон». — Я просто устал и немного озадачен.
— Но почему? Человек, который хочет встретиться с тобой, может сообщить тебе что-нибудь чрезвычайно важное, ведь он работает на коммутаторе.
— Я не уверен, что смогу это объяснить, — теперь он смотрел на ее отражение в зеркале. — Но мне кажется, что я могу и ошибаться.
— Ладно, сейчас я переоденусь и мы пойдем.
— А может, ты сперва позвонишь в Канаду?
— Нет, сейчас уже поздно, — Мари вышла из комнаты.
Борн подошел к столу, открыл ящик и взял там ручку и лист бумаги, после чего быстро написал заготовленные ранее фразы:
«Наконец, все закончено. Я нашел свою дорогу. Возвращайся в Канаду и не говори ничего ради нашей общей безопасности. Я знаю, где тебя можно будет разыскать».
Он положил лист в конверт, добавив туда швейцарские и французские банкноты. После этого он заклеил конверт и сделал на нем последнюю надпись: «Мари». Потом он положил конверт в карман.
— Я готова, — сообщила Мари, входя в комнату.
Когда подошла кабина лифта, Джейсон неожиданно вспомнил:
— О, я забыл свой бумажник! Подожди меня внизу, в холле. — Он помог ей спуститься, а сам быстро вернулся назад. Войдя в номер, он вытащил конверт и положил его на маленький столик.
— Прощай, моя любовь… — прошептал он.
Борн ждал ее под моросящим дождем неподалеку от отеля Мюрей на улице Риволи, наблюдая сквозь застекленные двери.
Мари вышла на улицу и протянула ему кейс. Они медленно направились вниз по улице.
— Я хочу поймать такси: дождь все усиливается. Того и гляди хлынет ливень.
Джейсон взглянул на Мари. Ему показалось, что она дрожит. Сперва он подумал, что это от дождя, но потом понял, что она вовсе не дрожит. С почти окаменевшим лицом она вглядывалась во что-то, что вызывало в ней неподдельный ужас. Неожиданно Мари вскрикнула и приложила руку к губам. Борн обхватил ее, стараясь укрыть ее голову своим пальто. Она не переставала вскрикивать. Он повернулся, пытаясь разыскать причину этого, и в тот же момент понял, что отчет времени, начавшийся полчаса назад, закончился и больше никогда не возобновится. Его последняя уловка завершилась, он мог отбросить ее в сторону и никогда больше не использовать.
На первой секции электрифицированного табло бежали броские заголовки утренних газет:
УБИЙЦА В ПАРИЖЕ!
В СВЯЗИ С УБИЙСТВОМ В ЦЮРИХЕ РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЖЕНЩИНА!
ПОДОЗРЕНИЕ В КРАЖЕ МИЛЛИОНОВ!
Под этими кричащими заголовками была помещена фотография Мари Сен-Жак.
— Успокойся! — шепнул Борн, стараясь загородить ее от любопытного взгляда продавца газет.
Он протянул деньги и, взяв две газеты, быстро увел ее в темноту заполненной дождем улицы. Теперь они угодили в лабиринт уже в вдвоем.
Борн открыл дверь и пропустил Мари вперед. Она застыла на месте, глядя на него. Ее лицо выражало страх и растерянность, дыхание было учащенным.
— Тебе надо выпить, — заявил он, направляясь к бюро.
Неожиданно он услышал ее резкий вскрик и понял, что вовремя не успеет. Как он мог забыть! Она нашла конверт на столике и прочла его записку.
— Джейсон!!!
— Пожалуйста, перестань… Не надо! — подбежав к ней, он нежно обнял ее. — Теперь это не имеет никакого значения! — он был беспомощен, глядя как бегут по ее личику слезы. — Выслушай меня! Это было раньше, сейчас все не так!
— Ты уходишь! Бог мой, Джейсон, ты собираешься покинуть меня! Я это знала, я это чувствовала!
— Теперь все это позади. Я остаюсь. Выслушай меня! Я остаюсь с тобой! — Мне холодно! Я не могу дышать! Почему!? Почему ты решился на это?
— Сейчас мы не будем это обсуждать. Давай вернемся к этому чуть позже.
Прошло несколько минут и реальность стала приобретать свои обычные очертания. Мари сидела в кресле.
— Почему ты решился на это? — снова повторила она.
— Потому что мне казалось, что я должен это сделать. Вот самый простой и правдивый ответ.
— Точнее, никакого ответа. Мне хотелось бы услышать от тебя гораздо больше.
— Да, я понимаю, и поэтому расскажу тебе все. Я должен сделать это сейчас. Ты должна выслушать меня и попытаться понять. Для собственной самозащиты…
— Защиты?
Джейсон поднял руку, прерывая поток ее нескончаемых вопросов. — Если ты захочешь, обо всем мы поговорим позже. А сейчас первое, что мы должны сделать, это узнать, что случилось не со мной, а с тобой. Вот с чего мы должны начать. Можешь ли ты разъяснить мне этот вопрос?
— Ты имеешь в виду не себя, а меня? Ты имеешь в виду газету?
— Да, именно ее.
— Об этом только бог знает. Мне и самой интересно это выяснить, — Мари слабо улыбнулась.
