Наконец, с последними движениями лопастей винта, двери «Кобры» открылись. На землю была спущена стальная лестница, по которой спустился вниз, прямо под лучи ярких прожекторов, немного смущенный и чем-то обеспокоенный человек. Его сопровождал генерал-майор, одетый в общевойсковую форму. Человек в гражданском костюме был достаточно стройный мужчина средних лет и среднего роста. На нем был костюм в мелкую полоску, белая рубашка и шерстяной ирландский галстук. Он последовал за офицером, и они вместе прошли по цементной дорожке к боковой двери дома. Дверь открылась немедленно, как только они приблизились к ней. Однако внутрь дома вошел только человек в штатском, а генерал кивнул ему, с тем типичным выражением, которое военные используют для гражданских лиц или офицеров, имеющих равное с ними звание.
— Приятно было познакомиться с Вами, мистер Мак-Алистер, — сказал генерал. — Теперь кто-нибудь другой отвезет Вас назад.
— Вы не войдете вместе со мной? — поинтересовался штатский.
— Я никогда не входил туда, — воскликнул, улыбаясь, генерал. — Все, что я делаю, это убедившись, что вы — это вы, я доставляю вас из пункта А в пункт Б.
— Звучит как будто бы вы зря занимаете должность, генерал.
— Нет, уверяю вас. На самом деле у меня есть еще масса других обязанностей, — добавил военный без дальнейших комментариев. — До свиданья.
Мак-Алистер вошел внутрь дома и очутился в длинном, отделанном деревянными панелями коридоре. Здесь его сопровождал уже человек в обычном костюме, по всем внешним признакам принадлежавший к службе безопасности.
— Надеюсь, что полет прошел удачно, сэр? — спросил он.
— Разве может кто-нибудь точно ответить на этот вопрос?
Человек рассмеялся.
— Сюда, пожалуйста, сэр.
Они прошли прямо до конца коридора и остановились перед двойной дверью, в правом и левом верхних углах которой светились небольшие красные лампочки. Это была либо система управления видеокамерами, либо средства сигнализации. Эдвард Мак-Алистер никогда не видел этих приборов с тех пор, как почти два года назад покинул Гонконг, и то только потому, что был направлен для консультаций и налаживания деловых контактов с британской МИ-6. Сопровождающий его человек постучал в дверь. Последовал легкий щелчок, после которого он открыл правую половину.
— Еще один ваш гость, сэр, — доложил он.
— Благодарю вас, — раздался голос из глубины комнаты.
Удивленный, Мак-Алистер мгновенно узнал его. Он многократно слышал его раньше с экранов телевизоров и в передачах радиостанций. Но сейчас, к сожалению, времени на воспоминания не оставалось.
Седовласый, безукоризненно одетый мужчина, с глубокими морщинами на слегка вытянутом лице, вполне хорошо выглядящий в свои семьдесят с небольшим лет, поднялся из-за просторного стола и с протянутой рукой направился навстречу Мак-Алистеру.
— Как хорошо, что вы наконец появились здесь, господин помощник Госсекретаря. Позвольте, я сам представлюсь вам. Раймонд Хэвиленд.
— Я уже догадался, с кем я встречаюсь, господин посол. Это большая честь для меня.
— Посол без портфеля, Мак-Алистер, не очень большая честь, но, в конце концов, у нас впереди есть кое-какая работа.
— Я просто не могу себе представить ни одного Президента Соединенных Штатов за последние двадцать лет, который мог бы справиться со всеми делами без вас.
— Может быть, и даже скорее всего, что в этом замечании есть немало путаницы, но учитывая ваш опыт в государственных делах, я думаю, что вы знаете лучше меня то, о чем говорите.
Дипломат повернулся к столу.
— Я хочу представить вам Джона Рейли. Он один из тех высокоинформированных людей, без содействия которых нам было бы трудно контактировать с Советом Национальной Безопасности. Его присутствие не очень пугает вас?
— Надеюсь, что нет, — ответил Мак-Алистер, пересекая комнату, чтобы пожать руку Рейли, который уже поднялся с кресла, стоявшего около стола. — Рад видеть вас, мистер Рейли.
— И я вас, господин помощник Госсекретаря, — произнес полный человек с копной рыжих волос, которые постоянно падали ему на лоб.
При этом его глаза за стеклами очков в тонкой стальной оправе отнюдь не излучали радушие. Они были жесткими и холодными.
— Мистер Рейли находится здесь, — продолжил пояснения Хэвиленд, возвращаясь к столу и указывая Мак-Алистеру на свободное кресло справа, для того чтобы убедиться в правильности моего подхода к проблеме и для решения ряда вопросов. Я поясню, как я это понимаю: существуют вещи, о которых я сам могу говорить с вами, существуют вещи, о которых я говорить не могу, и существуют вещи, о которых может говорить только мистер Рейли. Наконец посол сел на свое место.
— И если это звучит очень загадочно для вас, господин помощник, то боюсь что большей информации я просто не могу пока предоставить вам при сегодняшнем положении дел.
— Все, что произошло в течение последних пяти часов, когда я получил распоряжение вылететь на военно-воздушную базу Эндрюс, было полной загадкой, господин Хэвиленд. У меня нет никаких догадок, по какой причине я нахожусь здесь.
— Тогда разрешите мне пояснить вам это в самых общих чертах, — сказал дипломат, глядя на Рейли и наклоняясь над столом. — Сейчас вы должны быть готовы выполнить поручение чрезвычайной важности, которое затрагивает интересы нашей страны, а может быть и более широкие интересы, и которое по всей сложности превосходит все, с чем вы сталкивались за годы своей государственной службы.
Мак-Алистер продолжал изучать аскетичное лицо Хэвиленда, неуверенно подбирая слова для ответа.
— Моя служба в Госдепартаменте была связана с самыми разными вопросами, которые, как я убежден, я решал достаточно профессионально. Но сейчас мне трудно говорить об области, пока еще остающейся неизвестной. По правде говоря, возможность выполнить работу никогда не появляется сама по себе.
— Одна из таких возможностей сейчас как раз появилась, — прервал его Хэвиленд. — И вы, как никто другой, подготовлены к ее реализации.
— Каким образом? Почему вы так считаете?
— Я имею в виду Дальний Восток, — ответил дипломат со странной интонацией в голосе, как будто в самом его ответе содержался новый вопрос. — Вы работаете в Госдепартаменте около двадцати лет, с тех пор как защитили диссертацию по проблемам Дальнего Востока в Гарварде. Вы много лет проработали в Азии и проявили себя блестящим аналитиком.
— Я высоко ценю ваше суждение о моей карьере, но ведь в Азии работали и другие люди, многие из которых имеют гораздо более высокое служебное положение и соответствующие деловые качества.
— В отдельных случаях — возможно. Но вы всегда показывали очень ровный и деловой подход к работе. Все, что вы делали, было сделано очень хорошо.
