Спалко смотрел в окно лимузина, созерцая идущих по тротуару местных жителей и туристов. Солнце, клонящееся к горизонту, окрашивало все вокруг в розовый цвет. Улыбаясь каким-то своим мыслям, он спросил:
— В вашем голосе звучат нотки скепсиса или мне это только показалось?
— Если и показалось, то лишь потому, что я сгораю от нетерпения приступить к действиям, — поспешно ответил Арсенов. — Я так долго ждал момента, когда наконец удастся сбросить российское ярмо, а мой народ так долго являлся отверженным, столетиями ожидая того дня, когда он будет принят в семью исламских наций!
Спалко равнодушно кивнул. Мнение Арсенова его больше не заботило. Вступив в логово волков, тот подписал себе приговор, и его уже можно было не принимать в расчет.
* * *
Вечером все пятеро встретились в зарезервированном Степаном Спалко отдельном обеденном зале на верхнем этаже отеля с необычным названием «360» на Кеньятта-авеню. Окна зала выходили на национальный парк Найроби, где обитали жирафы, газели Томсона, носороги, львы, леопарды, буйволы и прочая дикая живность.
За ужином о делах не было сказано ни слова, и можно было подумать, что все эти люди приехали сюда лишь для того, чтобы насладиться местной экзотикой. Однако после того как со стола убрали тарелки, все изменилось. Команда специалистов «Гуманистов без границ», прибывшая в Найроби раньше остальных, успела смонтировать компьютерную станцию, которую сейчас и вкатили в зал на передвижном столике. После того как включили аппаратуру, Спалко представил собравшимся компьютерную презентацию, подготовленную в программе Powerpoint, сопровождая каждый слайд комментариями. Сменяя друг друга, на экране возникали изображения береговой линии Исландии, Рейкьявика и его окрестностей, аэрофотографии отеля «Оскьюлид», снимки его внутренних помещений.
— Это — автономная система кондиционирования воздуха, снабженная, как вы видите вот здесь и здесь, самыми современными детекторами движения и инфракрасными датчиками. А вот тут — контрольная панель управления, оснащенная, как и любая другая система в отеле, собственной защитой. В случае сбоя энергоподачи она переходит на электроснабжение от специальных аккумуляторов.
Спалко продолжал рассказывать, не упуская ни одной, даже самой незначительной на первый взгляд детали, излагая план действий поминутно — с того момента, когда они приедут, и заканчивая предстоящим побегом. Предусмотрено было абсолютно все, и все находилось в полной готовности.
— Завтра на рассвете, — сказал Спалко, поднимаясь на ноги. Остальные встали вслед за ним. — Ля илляха илль Аллах!
— Ля илляха илль Аллах! — торжественным хором вторили ему остальные.
* * *
За окнами стояла глубокая ночь. Спалко курил, лежа в постели. Одна из ламп в номере все еще горела, но он все равно видел мерцающие городские огни и темный массив заповедного парка. Со стороны могло показаться, что Спалко овладела глубокая задумчивость, однако на самом деле его мозг сейчас был свободен от каких-либо мыслей. Он ждал.
* * *
Рычание диких зверей, доносившееся из парка, мешало Ахмеду спать. Он сел в постели и потер глаза ладонями, а затем снова лег и некоторое время лежал, глядя в потолок. Понимая, что заснуть уже не сможет, он стал думать о грядущем дне и о том, что тот принесет. «Да будет воля Аллаха на то, чтобы этот рассвет стал рассветом новой эры для нас», — безмолвно молился он.
Вздохнув, Ахмед снова сел, спустил ноги с кровати и поднялся, а затем натянул странные западные штаны и рубашку, гадая, удастся ли ему когда-нибудь привыкнуть к этой одежде. Он хотел верить в то, что этого не понадобится.
Едва он приоткрыл дверь номера, как заметил идущую по коридору Зину. Ее походка была грациозна и бесшумна, бедра соблазнительно раскачивались. Мужчина облизал губы и, когда она прошла мимо двери, втянул носом воздух, желая насладиться исходящим от нее запахом.
Ахмед выглянул в коридор и с удивлением обнаружил, что Зина идет в противоположном от своего номера направлении. Все прояснилось через пару мгновений, когда женщина тихонько поцарапалась в дверь Шейха. Дверь сразу же открылась, и его взгляду предстал сам Шейх. Ахмед поскреб в затылке. Может, Шейх вызвал ее для того, чтобы устроить выволочку за какой-нибудь проступок? А потом голосом, какой он от нее еще не слышал, Зина сказала: «Хасан уснул», — и Ахмеду все стало ясно.
* * *
Когда в дверь его номера негромко постучали, Спалко повернулся, затушил в пепельнице сигарету, встал и, подойдя к двери, открыл ее.
На пороге стояла Зина.
— Хасан уснул, — сказала она, будто ее приход нуждался в каких-то объяснениях.
Не говоря ни слова, Спалко отступил назад и пропустил ее внутрь, а когда она вошла, схватил и бросил на кровать. Через несколько мгновений он уже рычал от наслаждения, их тела были мокрыми от пота. Они занимались любовью наподобие диких животных — так, словно миру осталось существовать считанные минуты. А затем она лежала рядом с ним, гладя и лаская его кожу и при этом нашептывая о своих самых сокровенных плотских желаниях, — до тех пор пока, воспламенившись, он не овладел ею еще раз.
Она снова лежала, прижавшись к нему, от сигареты, зажатой между ее пальцев, вился дымок. Лампа была выключена, и поэтому казалось, что в ночном небе Найроби зажглись сотни новых звезд. Зина не сводила взгляд со своего нового любовника. Она мечтала получше узнать его с тех пор, как он впервые прикоснулся к ней. Она — да и никто другой, как ей казалось, — ничего не знала о его прошлом. Если он поговорит с ней, откроет хотя бы какие-то небольшие свои секреты, это будет знаком того, что он привязан к ней — так же, как привязана к нему она.
Зина погладила мочку его уха и того места на лице, где кожа была неестественно гладкой.
— Откуда это у тебя? — спросила она. — Расскажи мне, как это случилось.
Спалко вышел из задумчивости.
— Это было очень давно.
— Тогда ты тем более можешь об этом рассказать.
Он повернулся и посмотрел на нее пристальным взглядом.
— Ты уверена, что хочешь об этом знать?
— Очень хочу!
Спалко сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух из легких.
— В то время мы с моим младшим братом жили в Москве. С ним постоянно случались неприятности, и с этим ничего нельзя было поделать. Это было что-то вроде болезни.
— Наркотики?
— Нет, благословение Аллаху! Он был игрок и не мог остановиться даже тогда, когда у него не оставалось денег. Брат просил денег у меня, и я всегда давал их ему, потому что каждый раз он придумывал какую-то историю и заставлял меня в нее поверить.
Спалко перевернулся в ее объятиях, вытряхнул из пачки сигарету и закурил.
— Так или иначе, настал день, когда даже я перестал ему верить и сказал: «Все, хватит!» Наивно, как выяснилось, я полагал, что это заставит его остановиться. — Спалко глубоко затянулся и выпустил сигаретный дым упругой струей. — Но он не остановился. И знаешь, что он сделал? Он обратился к тем, с кем связываться нельзя ни при каких обстоятельствах, к подонкам. Кроме них, теперь ему никто не дал бы в долг.
