Доктор Амбрус велел Борну сесть на смотровой стол, а сам, мурлыча что-то себе под нос, стал шарить в ящиках шкафов, вытаскивая что-то из одного, что-то из другого и третьего. Вернувшись к своему пациенту, который уже успел раздеться до пояса, он включил хирургическую лампу и направил ее свет на тело Борна, а затем принялся за работу. Он наложил ему тугую повязку, бинтуя в трех разных направлениях и используя три различных перевязочных материала: хлопчатобумажный бинт, резиновый бинт и еще какую-то ткань с добавлением, как заметил Борн, кевлара.
— Превратить вас в мумию с большим успехом не удалось бы никому! — заявил Амбрус, закончив бинтовать.
— Я не могу дышать, доктор, — пожаловался Борн.
— Вот и хорошо, значит, и болеть будет меньше. — Доктор задумчиво подбросил на ладони маленький коричневый пузырек. — Я мог бы дать вам обезболивающее, но для мужчины... гм... вашей профессии это, боюсь, не подойдет. Лекарство притупит ваши чувства, замедлит реакцию, и может случиться так, что следующий раз я увижу вас уже под могильным камнем.
Борн улыбнулся.
— Я сделаю все, чтобы избавить вас от такого потрясения, доктор. — Он сунул руку в карман. — Сколько я вам должен?
Доктор Амбрус протестующе поднял руку.
— Не надо, прошу вас!
— В таком случае как мы можем вас отблагодарить, Иштван? — спросила Аннака.
— Возможность видеть вас, деточка, — это вполне достаточная награда за мой труд. — Доктор Амбрус взял ладонями лицо Аннаки и поцеловал ее сначала в одну, а затем во вторую щеку. — Пообещайте мне, что как-нибудь придете к нам на ужин. Белла скучает по вам не меньше, чем я. Приходите, моя дорогая, приходите. Она приготовит свой знаменитый гуляш, который вы так любили, будучи ребенком.
— Обещаю, Иштван. Я приду, и очень скоро.
Вполне удовлетворившись этим обещанием, доктор Амбрус проводил их к выходу.
Глава 23
— С Рэнди Драйвером нужно что-то делать, — сказал Мартин Линдрос.
Директор подписал несколько лежавших на его столе бумаг, бросил их в ящик для исходящих и только после этого поднял голову.
— Я слышал, он задал вам хорошую взбучку.
— Не понимаю, сэр, это доставляет вам удовольствие?
— Не обижайся на меня, Мартин, — ответил Директор, даже не пытаясь скрыть ухмылку. — В последнее время у меня так мало поводов посмеяться, что я использую любой.
Солнце, в течение всего дня ярко освещавшее монумент, изображающий трех солдат времен Войны за независимость, спряталось за тучи, и бронзовые фигуры, погрузившись в густую тень, сразу поблекли и приобрели невзрачный и потрепанный вид. Хрупкий свет очередного весеннего дня угас слишком быстро, уступив место вечерним сумеркам.
— Я хочу, чтобы вы им занялись. Я хочу получить доступ к...
Лицо Директора потемнело.
— Я хочу, я хочу, — передразнил он Линдроса, не дав ему договорить. — Ты что, трехлетний мальчик?
— Вы поручили мне расследование убийства Конклина и Панова. Я всего лишь выполняю ваш приказ.
— Расследование? — взорвался Директор. — Что тут, черт побери, расследовать?! Я объяснил тебе человеческим языком, Мартин, что хочу положить конец всему этому! Мы и так находимся в полном дерьме, и эта сука Алонсо-Ортис уже потирает руки в предвкушении того, как она сдерет с меня шкуру и вывесит ее на всеобщее обозрение. А ты вместо того, чтобы по-тихому закончить дело, мотаешься по Белтуэй и ведешь себя словно взбесившийся слон в посудной лавке. — Линдрос хотел было возразить, но Директор лишь махнул на него рукой, приказывая заткнуться. — Распни Гарриса. Распни его публично, шумно. Пусть помощник президента по национальной безопасности убедится: мы знаем, что делаем.
— Как вам угодно, сэр, но со всем уважением должен заметить вам, что это было бы самой большой ошибкой с нашей стороны.
Директор уже открыл было рот, но Линдрос опередил его, бросив через стол компьютерную распечатку, которую прислал ему Гаррис.
— Что это такое? — спросил Директор. Прежде чем читать любую бумагу, он привык выслушивать краткое изложение того, что в ней содержится.
— Это — выдержка из электронной базы данных шайки русских, которые заняты незаконной продажей стрелкового оружия. Здесь числится пистолет, из которого были застрелены Конклин и Панов. Это доказывает, что Уэбба подставили, что он не убивал двух своих ближайших друзей.
Директор принялся читать распечатку. Его мохнатые седые брови съехались на переносице. Закончив, он поднял голову и посмотрел на своего заместителя.
— Мартин, это не доказывает ровным счетом ничего.
— И опять же, со всем уважением к вам, не понимаю, как вы можете игнорировать факты, находящиеся прямо перед вашими глазами.
Директор вздохнул, оттолкнул распечатку и откинулся в кресле.
— Знаешь, Мартин, я научил тебя многому, но временами мне кажется, что тебе еще учиться и учиться. Эта бумага, — он ткнул пальцем в распечатку, — говорит мне только о том, что покупка пистолета, из которого Джейсон Борн застрелил Алекса и Мо Панова, была оплачена денежным переводом из Будапешта. У Борна — до чертовой матери счетов в зарубежных банках. В основном в Цюрихе и Женеве, но я не вижу причины, почему бы ему не иметь счет и в Будапеште. — Директор хмыкнул. — Хитрый трюк, один из тех, которым научил его сам Алекс.
Линдрос побледнел. Его сердце упало в пятки.
— Так вы думаете, что...
— Ты хочешь, чтобы я заявился к суке Алонсо-Ортис с этим так называемым доказательством? — Директор покачал головой. — Она засунет эту бумажку мне в глотку.
Разумеется, первое, о чем вспомнил Старик, было то, что Борн взломал правительственный сервер США, находясь в Будапеште. Именно поэтому он сам ввел в операцию Кевина Макколла. Он не стал рассказывать об этом Мартину Линдросу, понимая, что молодой заместитель будет задет тем, что его не поставили в известность. «Нет, — упрямо думал Директор, — деньги за пистолет поступили из Будапешта, куда сбежал потом Борн. Еще одно неопровержимое доказательство его вины!»
Его размышления прервал Линдрос:
— Значит, вы не дадите мне разрешение еще раз встряхнуть Драйвера?
— Мартин, уже половина седьмого, и мой желудок начинает бунтовать. — Директор встал из-за стола. — Чтобы убедить тебя в том, что я на тебя не сержусь, предлагаю тебе вместе поужинать.
* * *
«Восточный гриль» представлял собой ресторан для ограниченного круга лиц, и у Директора здесь имелся персональный столик. Выстаивать в очередях являлось уделом мелких правительственных чиновников, он же к этому не привык. Здесь каждый знал о могуществе, которым он обладал, являясь владыкой тайного мира американской разведки. На Белтуэй людей, обладающих подобной властью, можно было сосчитать по пальцам одной руки.
