И только теперь — впервые — он сумел рассмотреть бархатные шторы на окнах, картину пера Рауля Дюфи — красивая наездница на породистом скакуне в Булонском лесу, темно-зеленые стены, высокий потолок кремового цвета, на всем этом играют отблески ночных огней Парижа. «Ну, давай же, давай!» — подгонял он сам себя. Ковер с причудливым узором, два обитых кожей стула с высокими спинками, тяжелый полированный письменный стол из орехового дерева, выполненный в стиле Людовика XIV, за которым стоит высокий, красивый, улыбающийся мужчина с добрыми глазами, длинным галльским носом и раньше времени поседевшими волосами. Жак Робиннэ, министр культуры Французской Республики.
Вот оно, наконец-то! Где и как они познакомились, почему стали друзьями и даже соратниками по борьбе — все это по-прежнему оставалось для Борна загадкой, но теперь он, по крайней мере, знал, что у него на этом свете есть хотя бы один человек, которому он может довериться, к которому может обратиться за поддержкой.
Воспрянув духом, Борн поставил едва початую бутылку скотча под скамейку. То-то обрадуется клошар
[5]
, который найдет ее первым! Незаметно для постороннего взгляда Борн оглядел окрестности. Старик уже ушел, и голуби тоже по большей части разлетелись. Остались только самые крупные самцы, которые расхаживали возле скамейки, выпятив грудь и издавая воинственные звуки, всем своим видом показывая, что они защищают принадлежащую им по праву территорию и оставшиеся хлебные крошки. На соседней скамейке самозабвенно целовалась влюбленная парочка. Мимо них прошли трое подростков, громко хохоча и отпуская в адрес целующихся колкие реплики. Все чувства Борна находились на пределе. Что-то было не так, но он никак не мог понять, что именно.
До встречи с Дероном оставалось совсем мало времени, но Борн не мог вот так просто встать и уйти, не определив источник подсознательной тревоги. Он снова принялся разглядывать посетителей парка. Никаких бородатых, никаких хромых. И все же... На скамейке, стоявшей по диагонали от него, сидел мужчина, опершись локтями на колени и сцепив пальцы рук. Он смотрел на мальчика, которому отец только что протянул вафельный рожок с мороженым. Внимание Борна привлекло то, что мужчина был одет в черную замшевую куртку и черные слаксы. Вот, правда, волосы у него были не седые, а черные, он был без бороды и скрестил ноги, чего обычно не делают хромые. Борн не сомневался, что, встань этот человек со скамейки, он не будет хромать.
Будучи умелым хамелеоном, мастером приспосабливаться и менять свою внешность, Борн знал, что лучший способ сбить с толку преследователей — изменить свою походку, особенно когда имеешь дело с профессиональными сыщиками. Любитель заметит лишь смену основных атрибутов: цвет волос, одежды. Но для тренированного профессионального глаза будет достаточно узнать походку объекта. Она, как и отпечатки пальцев, уникальна у каждого из людей.
Борн попытался восстановить в память образ незнакомца, которого он увидел в туалете ресторана. Может быть, на нем был парик и фальшивая борода? У Борна не было уверенности в этом. Единственное сходство между ними заключалось в том, что и на том, и на другом были черная замшевая куртка и черные слаксы. Со своей скамейки Борн не мог видеть лица мужчины, но и так было очевидно, что он — гораздо моложе, чем тот тип, которого Борн видел в ресторане.
Однако было в нем что-то еще. Вот только что? Борн несколько мгновений самым внимательным образом изучал профиль мужчины и только тут понял, в чем дело. Перед его внутренним взглядом возникли черты того самого человека, который набросился на него в пещере, расположенной в лесу неподалеку от поместья Алекса Конклина. Очертания ушной раковины, смуглый цвет лица, завитки волос...
Господь всемогущий, ведь это тот самый человек, который стрелял в него в университетском городке, который едва не убил его в пещере Манассаса! Как же ему удалось проследить Борна досюда? Ведь Борн обвел вокруг пальца целую армию агентов ЦРУ и мелкотравчатых шерифов, но, выходит, ни разу не заметил этого сталкера, постоянно висевшего у него «на хвосте». По телу Борна пробежал холодок. Что же это, в конце концов, за человек?
Он понимал, что существует только одна возможность узнать ответ на этот вопрос. Опыт подсказывал ему, что, когда имеешь дело с безупречным противником, самое лучшее средство — сделать то, чего он ожидает от тебя меньше всего. Борну еще никогда не случалось встречаться с врагом столь опасным, как этот. И сейчас он понимал, что оказался на некоей чуждой, запретной территории.
Он встал со скамьи, медленно пересек аллею и уселся рядом с мужчиной, азиатское происхождение которого уже не вызывало никаких сомнений. Незнакомец не проявил никакого интереса к его появлению. Казалось, он вообще не обратил на него внимания. Мужчина по-прежнему смотрел на мальчика. Мороженое подтаяло, и отец заботливо перевернул вафельный рожок в руке сына.
— Кто вы? — спросил Борн. — Почему вы хотите меня убить?
Мужчина, к которому был обращен вопрос, смотрел вдаль, будто не замечая присутствия Борна.
— Какая идиллическая картинка! — невпопад ответил он, и в голосе его прозвучала горечь. — Вот только знает ли ребенок, что отец может покинуть его в любой момент?
Звуки его голоса заставили Борна поежиться. Где он слышал эти интонации? Борну почудилось, будто его вытащили из мрака на ослепительный солнечный свет.
— Неважно, насколько сильно вам хочется меня убить, — сказал Борн. — Здесь, при людях, вы все равно не сможете со мной ничего сделать.
— Мальчику всего шесть лет. Он еще слишком мал, чтобы разбираться в жизни, чтобы понять, почему его бросил отец.
Борн непонимающе мотнул головой.
— Что заставляет вас так думать? С какой стати отец должен его бросить?
— Интересный вопрос, особенно когда он звучит из уст отца двоих детей. Джеми и Алиссон — их ведь так зовут?
Борн уставился на собеседника, испытав ощущение, как будто его пырнули ножом. Внутри его смешались ярость и страх, но на поверхность он позволил подняться только ярости.
— Я не стану вас спрашивать, каким образом вам удалось узнать так много обо мне, скажу лишь одно: решившись угрожать мне расправой с моей семьей, вы совершили смертельную ошибку.
— О, этого вы можете не опасаться, — просто ответил Хан. — У меня нет ровным счетом никаких планов относительно ваших детей. Мне просто стало любопытно, что почувствует Джеми, когда однажды вы исчезнете навсегда?
— Я никогда не брошу своего сына и сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуться домой целым и невредимым.
— Ваша горячность кажется мне странной, тем более что однажды вы уже бросили свою семью — Дао, Джошуа и Алиссу.
В душе Борна стал неудержимо нарастать страх. Его сердце гулко колотилось, в груди возникла режущая боль.
— Что вы такое говорите? С чего вы взяли, что я их бросил?!
