Мозг Борна лихорадочно работал. Момент наивысшей опасности наступил, когда убийца добрался до башни и укрылся в ней. Теперь Борн представлял собой идеальную мишень, и снайпер мог чувствовать себя комфортно, как в тире. Дождь усилился. Видимость стала значительно хуже, а ползти — тяжелее. Размытый силуэт башни виднелся примерно в пятидесяти ярдах впереди.
Борн преодолел уже три четверти пути по направлению к коньку, как вдруг до его слуха донесся странный звук словно металл ударился о камень, и он плашмя упал на поверхность крыши. Из-под тела Борна во все стороны брызнула скопившаяся в углублениях черепицы дождевая вода, а возле самого уха просвистела пуля. Черепица возле его правого колена разлетелась тысячей кусков, и он потерял из виду того, кого преследовал. А затем — его неудержимо повлекло вниз, будто с ледяной горки, и, скатившись по предательски скользкой поверхности крыши, он сорвался вниз.
Инстинктивно Борн расслабил тело и, ударившись плечом о крышу стоявшей внизу часовни, сгруппировал тело в комок и покатился, пытаясь использовать собственную инерцию для того, чтобы смягчить силу удара. Его кувыркание было остановлено рамой замазанного краской оконца. К счастью, с того места, где расположился снайпер, последний не мог его видеть.
Поглядев наверх, Борн увидел, что находится не так уж далеко от башни, в которой укрылся убийца. Прямо перед ним располагалась башня меньшего размера, а в ней — узкое стрельчатое окно, словно зовущее воспользоваться собою. Древнее, как сам собор, окно не было застеклено. Борн проскользнул внутрь его и стал пробираться наверх, очутившись вскоре на узком каменном парапете, который вел прямиком к южной башне.
Борн не знал, в какой момент своего продвижения по парапету он станет удобной мишенью для снайпера, поэтому, сделав глубокий вдох, выскочил из двери и, как мог быстро, побежал по узкому каменному проходу. Уловив впереди себя какое-то движение, он упал и кувыркнулся через голову. Тут же грянул новый выстрел, но Борн уже вскочил на ноги и, прежде чем снайпер успел выстрелить снова, оттолкнувшись ногами от пола, нырнул головой вперед в открытое окно башни.
Снова прогремели выстрелы, и Борна обожгли каменные брызги, но он, не обращая внимания ни на что другое, уже карабкался по винтовой лестнице, вздымавшейся в сердцевине башни. Наверху послышалось металлическое клацанье. Этот звук подсказал Борну, что у его противника закончились боеприпасы и тот перезаряжает оружие, поэтому он ринулся наверх, перескакивая разом через три ступеньки, чтобы успеть по максимуму использовать это временное преимущество. Затем до слуха Борна донесся еще один металлический звук — это ему навстречу, сверху, по каменным ступеням скатывался пустой патронный магазин. Теперь Борн уже крался, припадая к ступеням наподобие тигра и не позволяя себе ни одного лишнего движения. Выстрелов больше не раздавалось, и это давало шанс надеяться на то, что снайпер уже почти у него в руках.
Однако шанс — слишком призрачная категория, Борн же хотел знать наверняка. Он нацелил фонарик Аннаки вверх, вдоль спирали лестницы, включил его и тут же увидел скользнувшую в сторону тень на ступенях прямо над его головой. Противник пытался скрыться, и это придало Борну дополнительные силы. Прежде чем снайпер успел определить его местоположение, Борн выключил фонарик.
Теперь они находились прямо под крышей башни, на высоте примерно в восемьдесят метров от земли. Стрелку больше некуда отступать. Для того чтобы выбраться из ловушки, у него остался единственный выход — убить Борна. Отчаяние сделает его более опасным, но в то же время и более опрометчивым. Теперь — дело за Борном. Он должен использовать это преимущество с максимальным эффектом! Он не имеет права на ошибку!
Высоко над собой Борн видел круглый купол башни, окруженный высокими стрельчатыми арками, через которые внутрь проникали ветер и дождь. Он стал просчитывать свои дальнейшие действия. Если продолжить подъем очертя голову, его наверняка встретит шквал пуль, но не может же он вечно оставаться здесь, прилипнув к ступеням лестницы!
Борн взял фонарик, направил его на следующую ступеньку под тем же углом, под которым находилось его тело, а затем включил его и, пригнув голову, метнулся вверх — настолько высоко, насколько позволили его мускулы.
Грохот винтовочной канонады под высокими сводами башни был оглушающим, и не успело его эхо утихнуть, как Борн уже преодолел остающиеся ступени. Его расчет оправдался: доведенный до отчаяния стрелок одним махом выпустил все остававшиеся у него патроны в сторону вспыхнувшего фонарика — туда, откуда, по его мнению, начал свою последнюю атаку его противник.
Жмурясь от летящей в глаза каменной крошки, Борн, словно бык во время корриды, врезался головой в живот стрелка, сбив его с ног и впечатав спиной в одну из каменных арок. Мужчина, сцепив руки, ударил его по спине, заставив Борна упасть на колени и склонить голову вниз, обнажив шею — слишком заманчивую мишень, чтобы оставить ее без внимания. Однако в тот момент, когда стрелок собрался обрушить ребро ладони на шею противника, чтобы переломить ее мощным рубящим ударом, Борн крутанулся в сторону, перехватив падающую руку стрелка, и использовал ее поражающую энергию против него самого. Они боролись — рука против руки — в клубах пыли, высвеченных лучом валявшегося на лестнице фонарика. Но благодаря этому скудному освещению Борн сумел рассмотреть внешность противника: вытянутое, острое лицо, светлые волосы и глаза. Это застало Борна врасплох: в глубине души он до последнего момента все же продолжал верить в то, что убийца — Хан.
Борн не собирался убивать этого человека; ему было нужно допросить его. Борн отчаянно хотел узнать, кто он, кем послан и за что приговорили к смерти Вадаса. Но стрелок боролся с силой и самоотверженностью обреченного. Он нанес удар в правое плечо Борна, и рука последнего обвисла плетью. Прежде чем он успел обрести равновесие и изготовиться к защите, противник уже очутился поверх него. Еще три мощных удара, и Борн оказался отброшенным к одной из арок, больно ударившись спиной о каменный бордюр, опоясывающий весь купол башни. Противник последовал за ним. В его руках находилась винтовка. Пускай в ней не было патронов, но он, судя по всему, собирался использовать ее в качестве дубины.
Тряхнув головой. Борн попытался прогнать боль, пронизавшую правую сторону его тела. Стрелок уже находился рядом с ним и воздел руку с зажатой в ней винтовкой над его головой. Отблески огней с площади отражались на полированном прикладе оружия. Лицо убийцы было перекошено злобной гримасой, губы разъехались в разные стороны, обнажив зубы в зверином оскале. Слегка изогнувшись, чтобы размах был побольше, он обрушил приклад винтовки вниз, намереваясь раскроить череп Борна. Однако тот не дал ему такой возможности, перекатившись в последний момент в сторону и увернувшись от удара.
Поскольку противник не нашел цели, инерция швырнула его вперед и сокрушительно ударила о тот же каменный бордюр, в который несколько секунд назад врезался Борн. Однако в данном случае дело обстояло гораздо хуже. Нападающий угодил спиной прямо в окно, выходящее на площадь. Борн схватил его за руку, но, намокнув под дождем, кожа убийцы стала скользкой, и его ладонь выскользнула из ладони Борна. Последнее, что Борн услышал, был протяжный крик, а затем — глухой стук тела, упавшего на мостовую далеко внизу.
