– Сегодня утром на Рас-Дашан прилетел Борн. Он идет по следу.
Мута ибн Азиз кивнул.
– В таком случае нам нужно переправить Линдроса в безопасное место.
– Это уже сделано, – ледяным тоном промолвил Аббуд.
Мута кивнул, чувствуя, как по сердцу разливается желчь.
– Все уже близко к завершению. В ближайшие дни Джейсон Борн перестанет быть нам полезен. – Он широко улыбнулся, однако его радость была сдержанной. – Как сказал Фади, месть сладка. Как он обрадуется, увидев Джейсона Борна мертвым!
Жилище негуса оказалось на удивление просторным и уютным, особенно если учесть, что речь шла о сооружении, которое приходилось постоянно перевозить с места на место. Пол был застелен уложенными друг на друга коврами. На стенах висели шкуры, помогая сберегать тепло, выделяемое очагом, в котором горели куски кизяка.
Борн, завернувшись в грубое шерстяное одеяло, сидел, скрестив ноги, у огня, а люди негуса тем временем медленно и осторожно раздевали Заима. Когда с этим было покончено, его тоже завернули в одеяло и усадили рядом с Борном. После этого обоим подали дымящиеся чашки с горячим крепким чаем.
Другие амхарцы занялись раной Заима, очистили ее, обработали отваром из трав, перебинтовали заново. Все это время негус молча сидел рядом с Борном. Это был невысокий человек, внешне ничем не примечательный, если не считать черных глаз, горящих на потемневшем бронзовом лице, подобно двум лампам. Тело вождя казалось худым и жилистым, но Борн видел гораздо глубже. Этот человек обладает различными навыками, оборонительными и наступательными, которые помогают выжить ему и его людям.
– Меня зовут Кабур, – представился негус. – Заим говорит, что твое имя Борн. – Он произнес фамилию в два слога – Бо-орн.
Борн кивнул.
– Я прибыл на Рас-Дашан, чтобы найти моего друга, который находился в одной из летающих машин, сбитых здесь почти неделю назад. Тебе что-нибудь об этом известно?
– Известно, – подтвердил Кабур.
Он поднес руку к груди и протянул Борну что-то серебристое. Это была бирка пилота вертолета.
– Она ему больше не нужна, – просто произнес Кабур.
У Борна в душе все оборвалось.
– Он погиб?
– Можно сказать, его больше нет в живых.
– А что насчет моего друга?
– Его забрали вместе с этим человеком.
Негус предложил Борну деревянную миску с похлебкой, приправленной острыми специями, в которую был вставлен большой полукруглый ломоть пресного хлеба. Борн принялся за еду, используя хлеб в качестве ложки, а Кабур продолжал:
– Не мы, как ты сам понимаешь. Мы не имеем к этому никакого отношения, хотя, как ты уже имел возможность увидеть, кое-кто готов за деньги на все. – Он покачал головой. – Это есть зло, форма порабощения, за которую некоторым пришлось заплатить самой дорогой ценой.
– Эти люди, – доев похлебку, Борн отставил миску, – кто они такие?
Кабур склонил голову набок.
– Я удивлен. Я полагал, тебе известно об этих людях больше, чем мне. Они пришли к нам с противоположного берега Аденского залива. Думаю, из Йемена. Но они не йеменцы, нет. Одному богу известно, где их логово. Среди них есть египтяне, есть саудовцы, много афганцев.
– Ну а предводитель?
– А, Фади. Он саудовец. – Горящие черные глаза негуса погасли. – Мы все до одного боимся Фади.
– Почему?
– Почему? Потому что он могущественный, потому что он невероятно жестокий. Потому что он несет на ладони смерть.
Борн подумал про носильщиков, переправлявших уран.
– Ты видел свидетельства той смерти, которую носит Фади?
Негус кивнул.
– Своими собственными глазами. Один из сыновей Заима…
– Тот мальчишка в пещере?
Кабур повернулся к Заиму, чьи глаза превратились в моря боли.
– Блудный сын, не послушавшийся совета. Теперь мы не можем к нему прикоснуться, не можем даже похоронить.
– Я этим займусь, – сказал Борн. Теперь он понял, почему Алем прятался в «Чинуке» у входа в пещеру: он хотел быть рядом со своим братом. – Я похороню его там, у вершины.
Негус молчал. Но глаза Заима стали влажными.
– Это было бы настоящим благословением – для него, для меня, для всей нашей семьи.
– Клянусь, это будет сделано, – сказал Борн. Он снова повернулся к Кабуру: – Ты поможешь мне разыскать моего друга?
Негус колебался, глядя на Заима. В конце концов он вздохнул.
– Если ты найдешь своего друга, Фади будет больно?
– Да, – подтвердил Борн, – ему будет очень больно.
– Ты просишь нас совершить очень трудное путешествие. Но поскольку Заим мой друг, поскольку вы спасли друг другу жизнь, поскольку ты дал ему слово, я считаю долгом чести удовлетворить твою просьбу. – Он поднял правую руку, и один из людей принес устройство, похожее на кальян. – Мы покурим вместе, закрепляя заключенный договор.
Сорайя намеревалась отправиться домой, но неожиданно поймала себя на том, что едет на северо-восток Вашингтона. Лишь свернув на Седьмую улицу, она поняла, почему приехала сюда. Сделав еще один поворот, молодая женщина остановилась перед домом Дерона.
Какое-то время она сидела, слушая равномерный шум двигателя на холостых оборотах. На веранде соседнего слева дома сидели пять-шесть парней крутого вида, но, хотя они и сверлили Сорайю взглядами, никто не тронулся с места, когда она вышла из машины и поднялась на крыльцо дома Дерона.
Сорайя несколько раз стукнула в дверь. Подождала, затем постучала снова. Ответа не последовало. Услышав позади чьи-то шаги, она обернулась, ожидая увидеть Дерона. Однако по дорожке к ней приближался долговязый парень, один из членов банды.
– Привет, мисс Шпионка, меня зовут Тайрон. Что ты здесь делаешь?
– Ты не знаешь, где Дерон?
Лицо Тайрона оставалось непроницаемым.
– Вместо него можешь поговорить со мной.
– С радостью, Тайрон, – ответила Сорайя, тщательно подбирая слова, – если ты сможешь рассказать мне про особенности использования дисульфида углерода.
– Ха, ты считаешь меня бестолковым ниггером, да?
– Если честно, я о тебе совсем ничего не знаю.
Не меняя выражения лица, он сказал:
– Пошли со мной.
Сорайя кивнула. Интуитивно она почувствовала, что малейшая нерешительность сыграет против нее.
Они прошли по дорожке и свернули направо, мимо крыльца, на котором стаей ворон сидели члены банды.
– Дерон уехал к своему папаше. Вернется через пару дней.
– Не врешь?
