- Два часа назад мы собирались прикончить друг друга. Но никто из нас не сделал этого.
- И даже наоборот, мы помешали другим проделать это с нами.
- Что погашает наши обязательства по отношению друг к другу, - вставил Брэй.
- А никаких обязательств и нет. Хотя допускаю, что ты обнаружишь одно, очень существенное, когда мы наконец поговорим.
- Возможно, ты прав, но что-то я сомневаюсь. Тебе, может, и надо ладить с Москвой, а я не собираюсь иметь дело с Вашингтоном после того, что произошло сегодня. Я еще кое-что могу. Возможно, в этом и состоит разница между нами.
- Ради нашего выживания, ради многих других жизней, я страстно хочу надеяться, что ты прав.
- Я прав. И собираюсь идти спать. - Скофилд указал на диванчик у стены. - Его можно разложить. Одеяла в шкафу вон там. А я отправляюсь в спальню. - Он направился к двери, но обернулся и взглянул на русского. - Между прочим, дверь я запру, а сплю я очень чутко.
- Условие это устраивает нас обоих, - сказал Талейников. - Тебе нечего опасаться меня.
- Я никогда тебя не боялся, - ответил Брэй.
* * *
Скофилд услышал тихие скребущие звуки, выскользнул из-под простыни и сжал в руке пистолет. Он был готов выстрелить, но в комнате никого не оказалось. Лунный свет струился сквозь окно и рассеивался пятнами по стенам и потолку, почему-то напоминая иллюминацию, хотя освещение было призрачным. Какое-то мгновение он не мог сообразить, где находится, так велика была его усталость, погрузившая его в глубокий сон. Но как только ноги коснулись пола, он понял, где он, и вспомнил, что его враг в соседней комнате. Странный враг, спасший ему жизнь. Враг, чью жизнь и сам Брэй спас чуть позже в ответ на поступок русского.
Брэй взглянул на фосфоресцирующий циферблат своих часов. Стрелки показывали пятнадцать минут пятого. Значит, он проспал почти тринадцать часов. Руки и ноги отяжелели, веки слиплись, в горле пересохло. Он присел на краю кровати, глубоко вдыхая прохладный утренний воздух. Отложив пистолет, он встряхнул руки, пошевелил пальцами и посмотрел на запертую дверь.
Ага! Талейников уже встал и разжег огонь - потрескивание поленьев подтверждало это. Скофилд решил на несколько минут отложить встречу с русским. Щетина уже колола ему шею, доставляя массу неудобств. В ванной всегда было чем побриться. Он может позволить себе роскошь выбриться и сменить повязки на шее и голове, наложенные русским четырнадцать часов назад. Это даст ему возможность еще ненадолго отложить беседу с агентом КГБ - бывшим?.. Чего бы она ни касалась, Брэй не желал участвовать в ней, хотя сознавал, что благодаря неожиданным событиям двадцатичетырехчасовой давности он оказался вовлечен в какую-то историю. Царапина от пули на шее вроде затянулась, а голова ныла от тупой боли.
Было 4.37, когда он открыл дверь и предстал перед Талейниковым. Тот стоял у камина, потягивая какой-то напиток из чашки.
- Прошу прощения, что гудящее пламя потревожило тебя, - сказал русский. - А может, звук открываемой двери в передней. Или ты не слышал?..
- Жар вышел, - заметил Брэй, глядя на газовую колонку, обеспечивавшую тепло в батареях.
- Я думаю, газ в баллоне кончился.
- Ты поэтому выходил?
- Нет, я вышел облегчиться. Здесь ведь нет туалета.
- Я забыл...
- А ты слышал, как я выходил или когда я вернулся?
- Это кофе? - не отвечая на вопрос, поинтересовался Брэй.
- Да, - ответил Талейников. - Одна из скверных привычек, которыми я обзавелся на Западе. У вас чай безвкусный. Возьми там кофейник у плиты. Я удивляюсь, что ты не почуял аромат свежесваренного кофе.
- Я почуял, - соврал Брэй. - Но он слабоват.
- Ну вот мы и поговорили о пустяках.
- И весьма легковесно, - добавил Скофилд, попивая кофе. - Ты вроде уверял, что у тебя есть что сказать мне. Давай!
- Сначала я задам тебе один вопрос. Ты когда-нибудь слышал об организации под названием Матарезе?
Скофилд помолчал, припоминая, затем кивнул:
- Политические убийцы по найму, возглавлявшиеся каким-то центром с Корсики. Появились где-то около пятидесяти лет назад и сошли на нет в сороковых годах сразу после окончания войны. А в чем дело?
- Дело в том, что они никогда не прекращали своей деятельности, а только перешли на более законспирированный уровень организации, если хочешь, и в более опасной форме. Они активизировались с начала шестидесятых годов и действуют по сей день. Они проникли во все наиболее важные государственные структуры и сферы обеих наших стран. Их цель - контроль над деятельностью правительств. Матарезе ответственны за смерть генерала Энтони Блэкборна в Америке и Дмитрия Юревича в России.
Брэй пил кофе, изучая поверх чашки лицо русского.
- Откуда ты знаешь? И почему веришь в это?
- Один очень старый человек, который видел в жизни больше, чем мы с тобой вместе взятые, установил это. Он не ошибался. Он был одним из тех немногих, кто - предположительно - имел дело с солдатами Матарезе.
- Видел? Был? Почему все в прошедшем времени?
- Просто потому, что он умер. Он вызвал меня, умирая. Он хотел, чтобы я все знал. Он имел доступ к информации, до которой ни тебе, ни мне никогда не добраться ни при каких обстоятельствах.
- Кто же он?
- Алексей Крупский. Это имя ни о чем не говорит тебе, насколько я понимаю, поэтому поясню.
- Ни о чем не говорит? - прервал его Скофилд, пересаживаясь в кресло поближе к камину. - Ну, не совсем... Крупский - крутой парень из Кривого Рога, ветеран-"истребитель" из Девятого управления КГБ, я имею в виду тогдашнюю "Девятку", конечно.
- Ты работаешь безупречно, владеешь информацией, но ты, как о тебе говорят, теоретик из Гарварда.
- Кропотливая исследовательская работа дает свои плоды. Крупский был отправлен на покой почти двадцать лет назад, он практически потерял всякое влияние в КГБ, и я полагал, что он прозябает где-то на личной даче. Вряд ли люди из Кремля могли поставлять ему информацию. Поэтому я не верю тому, о чем ты говоришь.
- Поверишь, - заявил Талейников, присаживаясь напротив Брэя, - потому что источником информации были не "люди из Кремля", а один-единственный человек. Его сын... тридцать лет он продержался в Политбюро. Вот уже шесть лет, как он премьер России. У нас это называется Председатель Совета Министров.
Скофилд поставил чашку на пол и вновь принялся изучать выражение лица русского. Это было лицо профессионального лжеца, но не обманщика по натуре. Сейчас он явно не лжет. Однако... Премьер - сын Крупского? Ну и ну...
- Сын Крупского - премьер? Вот это... удар! - вслух прокомментировал Скофилд.
