- Дайте мне посмотреть.
Да, там действительно было записано многое, что касалось жизни этой семьи. И отец и дед князя представали с пожелтевших страниц далеко не агнцами, особенно отец, повинный в разорении многих и отличавшийся безнравственностью и железной хваткой. Отпрыска своего он отправил на юг Европы, в надежде обеспечить ему хорошее образование.
- Молодой князь провел около пяти лет в довольстве и комфорте, - сказал Миковский.
- Где? - почти выкрикнул Талейников.
- Что где? Вы о чем?
- Куда именно его послали учиться? Миковский перевернул страницу.
- В Крефельд. Университет города Крефельда. К северо-западу от Дюссельдорфа, если я не ошибаюсь.
- Тот негодяй, что завладел ключом, тоже говорил по-немецки! - обрадовался Василий. - Так значит, это в Германии...
- Что именно?
- Новый облик и содержание Ворошина сформировались в Германии. Читаем дальше.
Они листали пожелтевшие страницы, исписанные твердым, разборчивым почерком. Князь провел три года в Крефельде и два года в Дюссельдорфе, где установил тесные связи с крупными немецкими промышленниками.
- Думаю, - заметил Талейников, - что его следы должны привести нас в Эссен. Мне пришло это в голову в связи с именами людей, которые поддерживали отношения с князем: Густав фон Болен-Гольбах, Фридрих Шотт и Вильгельм Габернихт - представители военной промышленности Германии. Эти связи навели нашего Ворошина на мысль о том, куда выгоднее всего вложить средства. Война в Европе, освоение или разработка новых видов вооружения. Он мог стать совладельцем таких промышленных компаний.
- Думаете, заводы Круппа?
- Или Верахтена, соперника Круппа. Ворошин мог изменить фамилию. Ведь в тот период была полная неразбериха: война да еще революция в России. Исчезнуть из виду было легко, а знакомства в Германии давали ему хороший шанс осуществить свой замысел...
- А вот здесь сказано о его уничтожении, - прервал Василия Миковский, продолжая листать страницы. - Так что, боюсь, ваша теория не выдерживает критики.
Талейников углубился в текст. Материалы, изложенные на пяти страницах, содержали подробное описание пожара в имении князя Андрея Ворошина. Далее шла констатация смерти его жены, двух сыновей, обеих невесток и дочери. Все вместе погибли после полудня 21 октября 1917 года в пылавшей усадьбе на берегу реки Славянки. Подробно описывалась стрельба из винтовок и пулеметов по людям, находившимся в комнатах большого дома, а затем и пожар, после которого ничего не осталось, кроме обгоревших руин особняка.
Это описание вызвало у Василия воспоминания о зеленых холмах Порто-Веккьо и развалинах виллы Матарезе. Там тоже все закончилось грандиозным пожаром.
- Я должен возразить, - обратился он к Миковскому. - Это было не уничтожение по приговору революционного суда, то есть хочу сказать, что никакого уничтожения не было вообще.
- Я понимаю, - согласился Миковский, - революционного трибунала не было, не было и суда или какой-либо аналогичной процедуры, но хочу вас уверить, результат тот же.
- Но здесь нет никаких результатов, нет очевидцев и нет доказательств смерти! Одни только мастерски описанные сцены пожара и обгоревшие руины. Этот материал - просто-напросто фальшивка.
- Василий Васильевич! Ведь это все-таки архивы, здесь каждый документ выверен учеными... в свое время...
- Значит, кого-то из этих ученых купили. Я допускаю, что громадное имение было сожжено дотла, но этим не должно ограничиваться. Описание обстоятельств, - Талейников перевернул несколько страниц назад, - невероятно подробное: фигуры с пулеметами, лупившими по окнам, вооруженные люди на крышах, убегающая прислуга, взрывы, начавшиеся с кухни... все это какая-то ерунда. Масса деталей, чтобы отвлечь внимание от основного. Отсутствует главное, а именно: кто, когда, по приказу номер какому проводил экзекуцию? А может, все вообще сочинено, чтобы убедить нас, что все погибли и ничего не осталось.
- Согласен, - произнес Миковский, на минуту подавленный описанием деталей и вообразивший зверства красных.
- На деле это сплошная липа. Во всех материалах, которые мы только что просмотрели, при описании демонстраций или штурма вокзалов, захвата имений всегда присутствуют такие фразы, как "эту колонну возглавлял товарищ такой-то", "подавление вражеского сопротивления проводил отряд под командованием, например, товарища Бланка". Как вы сами говорили недавно, эти материалы составлялись с обязательным указанием фактов и имен, записывалось буквально все - для будущего подтверждения или опровержения. Хорошо. Давайте прочтем еще раз. - Василий пролистал страницы. - Здесь есть ненужные подробности, отмечена даже температура воздуха, цвет неба, одежда людей, но нигде нет упоминаний о том, кто проводил операцию и кто руководил этой акцией. Упоминается только фамилия Ворошиных, других фамилий нет.
Ученый водил пальцем по строкам, глаза его бежали по тексту, а рот приоткрылся от удивления.
- Да, вы правы. Чрезмерное количество мелких деталей камуфлирует отсутствие основной специфической информации.
- Так делается всегда в подобных случаях, - медленно произнес Талейников. - "Уничтожение" семьи Ворошиных - чистая мистификация с поджогом усадьбы или просто вымысел на бумаге. В действительности этого никогда не было.
Глава 25
- Ваш молодой человек повел себя очень странно, - будто бы возмущаясь, начал Миковский, когда его соединили с ночным дежурным по ленинградскому отделению министерства культуры. - Я хочу прояснить ситуацию. Человек с ключом должен был оставаться в архиве до тех пор, пока все документы не будут разложены на свои места. Что же я обнаружил в итоге? Он ушел, а ключ подбросил мне под дверь кабинета! Это выходит за всякие рамки. Я думаю, вам следует прислать кого-нибудь, чтобы забрали ключ. - И он быстро повесил трубку, опасаясь вопросов дежурного. Затем с облегчением глянул на Талейникова.
- Театр одного актера! Станиславский одобрил бы вашу игру. И к тому же мы прикрылись. Вы прикрыты. Помните и твердите себе только одно: тело этого негодяя без документов будет найдено на задворках. Вы же ничего не знаете, никогда его не видели, вы потрясены и испуганы.
- Но в министерстве культуры его узнают!
- Никогда! Ибо они его не посылали. У министерства культуры будут свои проблемы: ключ к ним вернется, но они лишились курьера. Кстати, если телефон наш еще прослушивают, то мы выиграли время.
- Для чего? - удивился Миковский.
- Мы нашли Эссен. Мне не надо теперь колесить по всему миру, я поеду прямиком туда, я уверен, что следы Ворошина должны быть там.
- Но у вас ведь лишь предположения. Вы гоняетесь за призраками более чем пятидесятилетней давности, Василий. - Миковский покачал головой. - Хотя все доказательства, которые вы мне представили, вполне убедительны. Англичанин, поджидавший вас в чьей-то квартире, женщина, преследовавшая меня, молодой человек с ключом, появившийся здесь, - все это звенья одной цепи, все они... все эти примеры, конечно, наводят на мысль о Матарезе.
