– Вижу, она вам не нравится, летная школа?
– И вы были бы от нее не в восторге, если бы жили здесь. Сумасшедшие курсанты постоянно жужжат над головой. Точно говорю, рано или поздно кто-нибудь из них грохнется на город, и погибнут ни в чем не повинные люди! И тогда – пшик! – от дурацкой школы не останется и следа. И слава богу!
– Надеюсь, этого никогда не произойдет, – я имею в виду катастрофу. Ну что ж, я пошел. Благодарю вас, сэр.
– Вы такой милый парень. Всего вам хорошего… и французский у вас очень понятный, хотя и произношение чересчур парижское. – Оба рассмеялись, и Роджер направился к выходу.
Путь пешком к аэродрому проходил под аккомпанемент звуков пробуждающихся моторов, а вскоре в утреннем небе закружили маленькие самолеты. При виде их молодой Брюстер вспомнил, как в детстве частенько сопровождал своего отца на аэродром в Челтенхэме. Дениэл Брюстер был полон решимости получить летную лицензию. Он утверждал, что нет ничего восхитительнее, чем подняться в воздух с первыми проблесками зари. Поэтому он нередко будил Роджера спозаранок, и завтракали они только после первых сорока пяти минут в воздухе. То были славные деньки, которым больше не суждено вернуться никогда.
В особняке на Бельграв-сквер зазвонил телефон, и Оливер Коулмен, сидевший в кресле в огромной библиотеке, снял трубку. Старший сержант резко изменил свой голос, как проделывал это десятки раз в штабе бригады в Арабских Эмиратах, заговорив высоким, писклявым фальцетом. (Довольно часто было желательно, чтобы приказы, поступавшие командованию британских сил от многочисленных эмиров и прочих князьков, где-то бесследно терялись.)
– Доброе утро, говорит дворецкий. С кем вы хотели бы поговорить?
– О, наверное, я ошибся номером…
– Кхе! – громко кашлянул Коулмен, прочищая горло. – Прошу прощения, сэр, как говорится, еж застрял в глотке. Но я узнал ваш голос, молодой человек. Вы молодой Олдрич, Николас Олдрич, школьный приятель мастера Роджера.
– Вы не ошиблись, – ответил Роджер Брюстер, звонивший из телефона-автомата во французском городке Вийербанн. Он сразу же все понял. – А вы, должно быть, Коулмен. Прошу прощения, мистер Коулмен.
– Совершенно верно, приятель. Боюсь, Роджера нет дома. Они с Анджелой отправились навестить каких-то родственников в Шотландию – а может быть, в Дублин. Точно не могу сказать.
– Мистер Коулмен, а вы случайно не знаете, когда Родж вернется домой? – спросил молодой Брюстер, приготовившись внимательно выслушать ответ.
– Полагаю, скоро. Он тут звонил на днях из дома своего надоедливого, чересчур болтливого кузена, где все только и говорят про охоту на куропаток, и сказал, что с радостью променял бы полную луну у себя за окном на пинту пива в Виндзоре. Мастер Роджер собирался вернуться домой сегодня часам к трем дня, но точно ничего не обещал. Почему бы вам не перезвонить попозже?
– Хорошо, сэр, я перезвоню еще раз. Огромное вам спасибо.
Роджер Брюстер повесил трубку, понимая, что вся необходимая информация спрятана в словах старины Коули. Первой была «полная луна»; это сочетание показалось ему знакомым, но он не смог сразу вспомнить, где оно встречалось. Затем следовала «пинта», но в этом слове также не было никакого смысла, поэтому Роджер его пропустил. Сам он пиво не пил; и дело было не в убеждениях, просто ему не нравился вкус. Далее «Виндзор» и «чересчур болтливый кузен» – что это может значить? И, наконец, «стрельба по куропаткам» – с какой стати это?
Роджер вернулся в зал ожидания аэропорта, где имелась кофеварка. Налив себе стаканчик, он сел за стол, вырвал из блокнота с логотипом летной школы страницу и записал слова Коулмена. Ему потребовалось довольно много времени, но в конце концов все встало на свои места.
«Полная луна» и «чересчур болтливый кузен» совпадали в значении с «Виндзором». А вместо «стрельбы по куропаткам» Коулмен на самом деле говорил про «охоту на куропаток». Ну а «пинта» означала то место, где эту самую пинту можно купить. Пивная «Луна веселого охотника» в Виндзоре! Это заведение, расположенное примерно в получасе от Бельграв-сквер, было излюбленным местом встречи ветеранов вооруженных сил, в основном войск специального назначения и авиации, чем и объяснялась «луна охотника» в названии. Где-то раз в месяц Коули и отец Роджера ходили в пивную встречаться со своими бывшими боевыми товарищами. Несколько раз, когда мать находилась в отъезде по делам Ассоциации дикой природы, ветераны брали с собой юных Роджера и Анджелу, которых оставляли играть в отдельной комнате. С условием, разумеется, ни о чем не говорить матери. Вот оно! Пивная «Луна веселого охотника», в три часа дня!
Найти летчика и самолет до Англии оказалось гораздо проще, чем вскрыть шифр Коули, хотя Роджер оказался совершенно не готов к переговорам такого рода. Летчик, майор французских ВВС с пышными усами и красноватым носом, подрабатывающий преподаванием в летной школе, с готовностью согласился помочь. Когда молодой Брюстер открыл торги с предложения пятисот английских фунтов, летчик широко раскрыл глаза. А когда Роджер не стал возражать против того, чтобы летчик ощупал его в поисках наркотиков, и согласился оплатить горючее и налог на приземление на территории Британских островов, майор сказал:
– Мсье, вам предстоит самый приятный полет! И поля в окрестностях Виндзора мне хорошо знакомы.
Телефонистка в центре связи МИ-5, которая прослушивала телефон особняка Брюстеров на Бельграв-сквер, сняла наушники и повернулась к своему соседу:
– Такое впечатление, будто этого старшего сержанта готовили у нас.
– То есть? – удивился сидящий рядом с ней сотрудник.
– Я имею в виду то, как он отвечает на вопросы. Этот хитрец с ходу изобрел место, подробно описал вымышленные детали и намекнул о скором возвращении хозяев, при этом не дав никаких гарантий.
– Очень профессионально, – согласился второй телефонист. – Любые подозрения он отметает заявлением о том, что хозяева скоро вернутся. Замечательно. Больше у тебя ничего нет?
– Больше ничего. Я отправлю запись наверх, но с низшим приоритетом.
Оливеру Коулмену нужно было несколько часов на то, чтобы убедиться, что сэр Джеффри не организовал за ним слежку, что на самом деле было именно так. Бывший старший сержант вычислил машину МИ-5 меньше чем в миле от Бельграв-сквер, помятый «Остин»-седан, который слишком резко выписывал повороты. Коулмен поколесил по Лондону, проехав через весь город от Найтсбриджа до Кенсингтон-гарденс, от Сохо до Риджентс-парка и далее до Хэмпстеда и наконец оторвался от «хвоста» в плотном транспортном потоке на Пикадилли.
После этого он выехал из Лондона и помчался на север в Виндзор, моля бога о том, чтобы вся эта гонка имела смысл. Удалось ли Роджеру расшифровать его послание? Появится ли он в три часа дня в «Луне веселого охотника»? Или все ухищрения были напрасны? Коули все же не терял оптимизма, поскольку молодой Брюстер сразу же раскусил игру по телефону и принял на себя роль Николаса Олдрича – так действительно звали одного из школьных друзей Роджера, которого он несколько раз приглашал к себе домой. У Роджера светлая голова и острое сознание собственного долга, как было и у его покойного отца. И это сознание долга порождает нетерпение. Но какая цель стоит перед ним сейчас? Неужели он действительно собирается начать охоту на Джеральда Хеншоу? Коулмену было известно, что Роджер постоянно приставал к сэру Джеффри, пытаясь узнать, как идут поиски пропавшего отчима. Однако прогресса в этом деле не было никакого. Неужели легендарное нетерпение Брюстеров одержало верх, подмяв голос рассудка?
