Коулмен признавал, что его собственная враждебность в отношении сэра Джеффри не имеет под собой оснований; но сейчас его действия были лишены логики. МИ-5 вместе с другими правоохранительными ведомствами оснащены для розысков убийцы леди Алисии гораздо лучше старого отставного солдата и разгневанного подростка. И тем не менее бывший старший сержант дал четко понять, каковы его приоритеты. Сын бригадира Дениэла Брюстера стоял превыше всего, в том числе и правительства. И если Роджер хочет встретиться с боевым товарищем своего отца, он с ним встретится.
Однако какой во всем этом смысл? Какую помощь может оказать он? Впрочем, быть может, Роджеру Брюстеру что-то известно, он вспомнил нечто такое, что упустили остальные. И в самое ближайшее время Коулмен надеялся получить ответы на свои вопросы – если только мальчишка прибудет в пивную.
Роджер вошел в зал в шесть минут четвертого. Он сразу же заметил Коулмена в отдельной кабинке в дальней части зала и направился прямо к нему.
– Спасибо, Коули. Я очень благодарен тебе за то, что ты согласился со мной встретиться, – начал Роджер Брюстер.
– Об ином не могло быть и речи. Я рад, что ты понял мое послание.
– Сперва я был совершенно сбит с толку, но затем, подумав, разобрался, что к чему.
– На это я и рассчитывал. Я убежден в том, что наши телефоны прослушиваются; сэр Джеффри уже приходил ко мне и, угрожая, требовал, чтобы я обязательно дал ему знать, если ты выйдешь на меня.
– О, господи! Я не хочу впутывать тебя в неприятности!
– Не беспокойся, я оторвался от его проклятого «хвоста» еще на Пикадилли. Однако теперь, молодой человек, я хочу задать тебе один вопрос. Почему, Роджер, почему? Сэр Джеффри и его войска надежно тебя оберегали, в этом я не сомневаюсь. Почему ты так с ним поступил? Все дело в Хеншоу?
– Да, Коули.
– Разве ты не понимаешь, что профессионалы МИ-5 делают максимум возможного, чтобы найти его, если, конечно, он до сих пор жив?
– Да, понимаю, но мне также известно, что в британской разведке есть предатель. Сэр Джеффри сказал это открытым текстом мистеру Прайсу и подполковнику Монтроз. Я сам слышал! И я не мог рисковать, чтобы та информация, которая у меня есть, была перехвачена.
– Что это за информация, мой мальчик?
– Мне кажется, я знаю, где может скрываться Хеншоу, или, по крайней мере, кто может сказать, где он.
– Что?
– Помимо многочисленных шлюх и девок по вызову у Джерри была одна подруга в Верхнем Холборне. Мама знала о ней, но никогда не говорила посторонним, и нам в том числе. Однако как-то ночью часов в одиннадцать я проходил мимо двери их спальни. Хеншоу был пьян, они с мамой ругались – ничего нового в этом не было. Вдруг он объявил о том, что отправляется «отдохнуть и расслабиться». Это вывело меня из себя, поэтому я сел в «Бентли» и поехал за его «Ягуаром», чтобы узнать, куда он направляется.
– Во имя всего святого, почему ты ничего не сказал об этом раньше?
– Сам не знаю. Мама терпеть не могла скандалы, ты сам знаешь, и, наверное, я просто выбросил это из головы. А затем несколько дней назад я вспомнил, как мама сказала нам с Анджи, поднимаясь наверх к Джерри в тот вечер, когда она была убита: «Позови Коули, не давай Джерри садиться за руль. Наверное, он поедет к своей подружке в Верхний Холборн».
– В таком случае, мы должны немедленно ехать к сэру Джеффри…
– Нет! – прервал его Роджер. – Сначала я сам поеду туда! Если этот ублюдок там, я его лично прикончу!
– Ради чего? Убив никчемного мерзавца Джеральда Хеншоу, ты напрасно загубишь свою жизнь, Роджер!
– Ну а ты сам, Коули, разве на моем месте поступил бы не так же? Он убил мою мать!
– Я не на твоем месте, мой мальчик!
– Ты не ответил на мой вопрос.
– В каком-то смысле ответил, – тихо произнес Оливер Коулмен. – Отвечу прямо: да, я убил бы Джеральда Хеншоу голыми руками, как я сам признался сэру Джеффри. Он умер бы долгой, мучительной смертью, но от моих рук, а не от твоих. Я старый солдат, и мне недолго осталось жить на этой земле. У тебя же, напротив, впереди вся жизнь. Ты сын лучшего человека на свете, какого я только знал, и я не могу позволить тебе впустую губить свою жизнь.
– Предположим, дорогой друг, – сказал Роджер, понуро поднимая взгляд и глядя в глаза бывшему старшему сержанту, – что я просто изобью ублюдка до полусмерти, а потом передам его сэру Джеффри?
– В таком случае, – ответил Коулмен, – поехали, молодой человек.
Добравшись до Верхнего Холборна, «Бентли» сбавил скорость, выискивая стоянку рядом с жилым домом, на который указал Роджер.
– Насколько я помню, Джерри нажал верхнюю кнопку слева, – сказал молодой Брюстер, когда они вышли из машины.
Поднявшись по лестнице, они оказались в застекленном фойе. Рядом с дверью была панель с кнопками. Роджер нажал верхнюю левую. Ответа не последовало. Он нажал кнопку еще несколько раз, но снова безрезультатно.
– Так, – сказал Коулмен, изучив фамилии напротив кнопок, – попробуем кое-что другое. – С этими словами он нажал кнопку с надписью «Управляющий».
– Да? – донесся из переговорного устройства недовольный голос.
– Сэр, это сэр Джеффри Уэйтерс, военная разведка Ее Величества. Мы в жуткой спешке, но если вы потрудитесь свериться со списком руководства МИ-5, вы увидите, что я тот, за кого себя выдаю. – Голос Коулмена был исполнен безоговорочной властности. – Мы должны немедленно поговорить с вами.
– Боже милосердный, ну конечно! – воскликнул перепуганный управляющий зданием. – Проходите, – продолжал он. – Зажужжал зуммер замка входной двери. – Я встречу вас в вестибюле. Я нахожусь на первом этаже.
Бывший старший сержант, помахав перед носом ошеломленного управляющего старым удостоверением Королевских фузилеров, сказал:
– Квартира 8-А – там никто не отвечает. Той девчонки Сеймунд – ее что, нет дома?
– Вот уже несколько дней, ваше… сэр.
– Нам необходимо осмотреть ее квартиру, срочно!
– Ну да, разумеется – конечно! – Убого одетый управляющий проводил Коулмена и Роджера Брюстера к лифту в дальнем конце вестибюля. – Вот мастер-ключ, – сказал он. – Откроете дверь сами.
– Благодарю вас от лица Ее Величества. – Коулмен с холодным кивком принял ключ.
Жилище Сеймунд оказалось ухоженной, уютной квартирой с современным интерьером и дорогой мебелью. Роджер и Оливер Коулмен начали поиски. В квартире было три комнаты, два санузла и кухня. Спальня, гостиная и нечто среднее между кабинетом и библиотекой, с минимальным количеством книг на полках и обилием бумаг на письменном столе. Коулмен начал с бумаг – беспорядочного вороха всевозможных счетов, журналов, записок с напоминанием о различных встречах, причем вместо имен везде красовались инициалы, и обилия личных писем, в основном присланных с континента. Почтовые штемпели служили иллюстрацией графика путешествий состоятельного искателя развлечений и любителя дорогих магазинов: Париж, Ницца, Лазурный Берег, Рим, Баден-Баден, озеро Комо, европейские центры торговли и отдыха.
