– Мистер Джордан, я внимательно изучил вашу жалобу, и хотя в ваших доводах есть резон, я сомневаюсь, что мы сможем чем-либо вам помочь.
– Знаете, я хочу вас угостить. Определенно, вам не помешает что-нибудь крепкое.
– Прошу прощения?
– Вам же известно, как мы работаем, – продолжал Беовульф Агата, подзывая официанта. – Что будете пить?
– Если можно, немного джина с горьким тоником. – Скофилд сделал заказ, и Фредерикс продолжал: – Что вы имели в виду – кто так работает?
– Лучший ответ – окольными путями. Моя жалоба – это полная чушь. Я принес вам приказ из Амстердама.
– Что?
– Успокойтесь, Леонард, мы с вами союзники. Как вы думаете, разве я смог бы выйти на вас без помощи Амстердама? – Возвратившийся официант принес Фредериксу джин с тоником. Момент времени получился самый подходящий. Глаза подручного Матарезе были широко раскрыты от сомнений и страха. Официант удалился, и, прежде чем предатель смог раскрыть рот, Скофилд продолжал: – Я бы сказал, дьявольски изобретательно. Пусть моя жалоба чушь, но на противоположном берегу «лужи» так думают многие банкиры, а я действительно банкир, можете проверить по своему компьютеру. Но здесь я по совершенно иному делу. Я получаю инструкции с К-грахт в Амстердаме.
– К-грахт?.. – Фредерикс уронил нижнюю челюсть; у него в глазах страх окончательно вытеснил сомнение.
– А откуда же еще? – небрежным тоном продолжал Беовульф Агата. – Это я обчистил кабинеты руководства «Атлантик краун» и переправил все в Нидерланды.
Агент Матарезе был на грани паники; от сомнений не осталось и следа, страх становился всеобъемлющим.
– И какие приказы вы привезли из Амстердама – с К-грахт?
– Начнем с того, что вы должны полностью прекратить всю связь. Теперь вашим единственным связным буду я, больше не доверяйте никому. Эта проблема, которой мы загрузили ваше Министерство иностранных дел, просуществует еще несколько дней, и каждый приближает нас к конечной цели…
– До которой уже совсем близко, – вмешался Фредерикс, словно стремясь подчеркнуть свою значимость.
– Теперь настал мой черед задать вам вопрос, Леонард, – тихим, зловещим тоном промолвил Джордан-Скофилд. – Откуда вам известна точная дата? Она держится в строжайшей тайне, в которую посвящены лишь единицы.
– До меня дошли… слухи из Амстердама, от доверенных агентов…
– Какие еще слухи?
– Пожары, пожары по всему Средиземноморью…
– И кто вам это сказал?
– Разумеется, Гуидероне! Я водил его по лондонским лабиринтам, показал ему все!
– Джулиан Гуидероне? – Настал черед Скофилда изумиться. – Значит, он действительно жив, – едва слышно прошептал он.
– Что вы сказали?
– Так, ничего… Какое право имели вы выходить на Гуидероне?
– Это не я вышел на него, он сам нашел меня через Амстердам! Разве мог я ему отказать? Он ведь сын Пастушонка, вождь нашего движения!
– Вы искренне полагаете, Гуидероне имеет больший вес, чем Амстердам со всеми его ресурсами?
– Ресурсами? Деньги являются необходимой смазкой, жизненно необходимой, но на первом месте все-таки стоит преданность. Гуидероне способен лишить Амстердам власти всего какими-нибудь несколькими словами, он ясно дал это понять… О господи, сейчас происходит именно это, да? Я не должен ни с кем связываться, это что-то говорит…
– Джулиан будет доволен вашей проницательностью, – тихо промолвил Скофилд, глядя Фредериксу в глаза. – Он говорил мне, что вы человек толковый, очень толковый, и вам можно доверять.
– О господи! – снова пробормотал предатель, работающий на Матарезе. Поперхнувшись джином с тоником, Фредерикс подался вперед и заговорил тихим, истовым, доверительным тоном. – Кажется, я все понял, – начал он. – Мистер Гуидероне нередко повторял, что Амстердам преисполнился сознанием собственной значимости. Он признавал его несметные ресурсы, основанные на сокровищах барона Матарезе, но добавлял, что без мудрой стратегии, без эффективной тактики и, что самое важное, без связей по всему миру одни только деньги не имеют никакого смысла.
– Как всегда, Джулиан был прав.
– Следовательно, Эндрю Джордан, вы не связной из Амстердама, вы посланник мистера Гуидероне.
– Повторяю, Леонард, в проницательности вам не откажешь. – Настал черед Скофилда податься вперед. – Вам знакома брокерская фирма «Суонсон и Шварц»?
– Нью-йоркская? Разумеется, ее возглавляет Альберт Уайтхэд. Мне частенько приходилось иметь с ней дело – по приказам из Амстердама.
– В таком случае, вы знакомы с адвокатом Стюартом Николсом?
– По сути дела, все переговоры ведет он.
– А что насчет Бена Вальберга и Джемисона Фаулера?
– Финансы и коммунальные службы…
– Хорошо, – прервал его Скофилд. – Значит, вы понимаете масштабы происходящих событий. Свяжитесь с ними и передайте мои слова, но не ссылайтесь на меня. Если вы хоть словом обмолвитесь о нашей встрече, Джулиан будет в бешенстве. Объясните, что вы получили из анонимного источника распоряжение держаться от Амстердама подальше. А заодно спросите, известно ли им что-нибудь по этому поводу.
Альберт Уайтхэд, исполнительный директор фирмы «Суонсон и Шварц», положил трубку и повернулся к Стюарту Николсу, юридическому советнику фирмы, который одновременно с ним положил трубку параллельного аппарата.
– Стью, что происходит? Черт побери, что происходит?
– Аль, видит бог, ты сделал все, чтобы выведать правду. Вряд ли у меня получилось бы лучше. Но Леонард не сдвинулся ни на дюйм: он лишь изложил голые факты, и больше ничего.
– Нет, Стюарт, из разговора с ним я понял еще кое-что. Он не лжет. – Зажужжал зуммер внутреннего коммутатора; Уайтхэд нажал кнопку и спросил: – Да, Джанет?
– Сэр, подошло время селекторного совещания.
– Ах да, вспомнил, о нем условились только сегодня утром. С кем мне предстоит разговаривать? Кажется, вы мне этого не говорили.
– Вы опаздывали на обед, сэр, и я просто не успела.
– Ну, кто это будет, Джанет?
– Мистер Бенджамин Вальберг и мистер Джемисон Фаулер.
– Вот как? – Уайтхэд с застывшим лицом посмотрел на адвоката.
Глава 28
Заместитель директора Фрэнк Шилдс вскрыл запечатанный конверт с надписью: «Фрэнку Шилдсу, вручить лично» и начал просматривать содержимое. Расписавшись курьеру в том, что печать и металлическая пломба были в сохранности, он вернулся за стол и начал перечитывать все с самого начала. Его внимание было полностью приковано к полученному документу.
