– А что думает по этому поводу ваша жена?
– Скажем так: она не полностью разделяет мое мнение. А с моей семнадцатилетней дочерью и того хуже. Но им не приходилось бывать в настоящем бою, когда становится жарко. А мне приходилось, и я считаю, что женщинам там не место! Черт возьми, бывает, солдаты попадают в плен, это реальность войны, и я не могу не думать, что такое может случиться с моими женой и дочерью.
– Многие мужчины согласятся с вами, полковник.
– А вы нет?
– Конечно же, соглашусь, однако нам никогда не приходилось сражаться на своей территории, на своей родной земле. А вот израильтянам приходится постоянно, и у них в армии много женщин. То же самое можно сказать и про арабов, женщины у них служат в действующих и резервных боевых войсках, но еще большее значение они имеют в военизированных террористических формированиях. Как знать, быть может, мы оба переменим свое мнение, если неприятель вторгнется на побережье Калифорнии или Лонг-Айленда.
– Не думаю, что я когда-либо отступлюсь от своей точки зрения, – решительно произнес Брэкет.
– Быть может, поменять ее вам помогут женщины. В конце концов, именно женщины, матери помогли всем нам пережить эпоху Великого оледенения. В животном царстве самка наиболее яростно защищает потомство.
– Ого, какой у вас странный взгляд на жизнь! С чего вы это взяли?
– Основы антропологии, полковник… Но скажите мне вот что. Подполковник Монтроз носит такое же кепи, как и вы, но эмблема у нее другая. Как это объяснить?
– Мы ей разрешили, вот как.
– Не понимаю. Игрок нью-йоркских «Янкиз» не наденет бейсболку бостонских «Ред сокс».
– Это эмблема эскадрильи ее мужа. Эскадрильи, в которой он служил.
– Прошу прощения?
– Муж Лесли был летчик-истребитель. Во время «Бури в пустыне» его сбили в небе над Басрой. Говорят, ему удалось катапультироваться, но от него так и не было никаких известий после завершения боевых действий – чего не должно было быть!
– Это случилось много лет назад, – задумчиво промолвил Прайс. – И подполковник Монтроз осталась в армии?
– Разумеется, осталась. Причем, могу добавить, проявила в этом настойчивость. Мы с женой пытались ее отговорить – советовали начать новую жизнь. С ее подготовкой Лесли взяли бы на работу в крупнейшие компании. У нее великолепная деловая хватка, она прекрасно разбирается в компьютерах, одним словом, обладает всем тем, что говорится про армию в телевизионных рекламных роликах, и лучшим подтверждением тому был ее стремительный карьерный рост – в то время она уже дослужилась до майора. Но Лесли не хотела нас слушать.
– Мне это кажется странным, – заметил Камерон. – Не сомневаюсь, что в частном бизнесе она смогла бы зарабатывать гораздо больше.
– Раз в десять, а то и в двадцать. Кроме того, она работала бы в окружении гражданских ребят, причем, при ее высоком классе, скорее всего богатых. Общалась бы с ними, понимаете, что я хочу сказать?
– Догадаться нетрудно. Но она отвергла ваше предложение?
– Наотрез. Вероятно, из-за малыша.
– Из-за малыша?
– У них с Джимом родился сын, ровно через восемь месяцев и двадцать дней после того, как они окончили Вест-Пойнт, и Лесли, рассказывая об этом, всегда хохотала до слез. Сейчас мальчишке лет четырнадцать-пятнадцать, и он боготворит своего отца. На наш взгляд, Лесли боится, что если она уйдет из армии, сын от нее отвернется.
– Поскольку сейчас она находится здесь и полностью отрезана от окружающего мира, где ее мальчик?
– В одной из частных школ Новой Англии – Джим был парень небедный, да и Лесли как-никак генеральская дочь. И мальчик прекрасно понимает фразу: «Твоя мать выполняет важное задание».
– Это нормально для детей профессиональных военных.
– Наверное. Правда, мои ребята этого не признают. А вот он все понимает.
– Вы – не герой, павший смертью храбрых, – возразил Прайс, – так что им не нужно вас боготворить.
– Благодарю за утешение, шпион. Хотя, вероятно, вы правы.
– И тем не менее, неужели подполковнику Монтроз так и не удалось найти в армии того, кого она сочла бы относительно приемлемым? В конце концов, она ведь достаточно молода.
– Вы думаете, мы с женой не старались? Если бы вы видели всех тех ребят, которым мы устроили смотр… Но Лесли неизменно прощается – в нашем доме, крепко пожимает руку… в общем, никаких шансов на продолжение знакомства… А если вы обнюхиваете почву, мистер Тайный Агент, забудьте обо всем. Лесли прекрасно обходится без мужчин.
– Ничего я не обнюхивал, полковник. Я просто хочу ближе познакомиться с теми, с кем столкнула меня судьба. Именно в этом и заключается моя работа.
– В вашем распоряжении есть личные дела всех, кто служит здесь. Их двадцать семь человек.
– Прошу прощения, но я только что провел на Карибском море пять дней почти без сна, из которых два последних – совсем без сна. У меня руки не дошли до этих личных дел.
– Вы останетесь довольны, ознакомившись с ними.
– Не сомневаюсь в этом.
Дверь на кухню распахнулась, прерывая разговор Прайса и полковника Брэкета, и вошла подполковник Монтроз.
– Все в полном порядке, и я направила дополнительные патрули к побережью океана, – доложила она.
– Зачем? – спросил Камерон.
– Потому что для него это логичный путь отхода. Я имела в виду, для убийцы.
– «Отхода»? Полагаю, вы хотели сказать бегства.
– Естественно. Болото находится под постоянным наблюдением.
– Не согласен. Вы сами говорили, что все побережье оснащено лазерной системой защиты, уходящей вглубь от моря. По сути дела, это электронный забор, наглухо скрывающий лагерь. Скажите честно, неужели вы думаете, нападавшему это не было известно?
– К чему вы клоните, мистер Прайс? – раздраженно спросила Лесли Монтроз. – Каким путем он еще мог отсюда уйти?
– Тем же, каким он сюда попал, подполковник. Но только жена Скофилда обнаружила акваланг. Я бы посоветовал вам отправить патруль на запад до ближайшей дороги, идущей с севера на юг. Постарайтесь произвести как можно меньше шума и посмотрите, не ждет ли там кто-нибудь. Естественно, эти люди будут в машине с погашенными фарами, так что вам также нужно двигаться без света.
– Это же бред какой-то! Убийца никуда не уйдет. Он мертв.
– Совершенно верно, подполковник Монтроз, – согласился Камерон. – Но если только среди нас нет предателя с рацией, о котором нам ничего не известно…
– Это невозможно! – воскликнул Брэкет.
– Мне тоже хочется в это верить, – невозмутимо продолжал Прайс. – А если его среди нас нет, то тот, кто ждет возвращения убийцы, не знает, что он мертв… Шевелитесь, подполковник Монтроз, это приказ.
