– Ты меня слышал, приятель. Мы подключены к вашей сигнализации, потому что АК работает над совершенно секретным химическим оружием.
– Но ведь сигнализация сработала меньше пяти минут назад…
– Наши машины круглосуточно патрулируют территорию вокруг здания. Мы всегда находимся рядом.
– О, господи…
– Мои люди оцепили весь комплекс. А теперь поторопись! Проверьте северо-восточную лестницу; эта чиста. А я иду к своим ребятам. – Распахнув дверь запасного выхода, Скофилд на мгновение задержался на пороге. – Передай всем своим, чтобы на улицу никто носа не высовывал! Мои люди могут открыть огонь.
– О, господи!..
Брэндон мчался прочь от Уичито по проселочным дорогам до тех пор, пока не выехал на шоссе номер 96, длинную пустынную полосу бетона, уходящую в темноту. Вскоре ему посчастливилось найти телефон-автомат, тускло освещенный плексигласовый колпак, расписанный непристойными надписями. Вставив монету, он набрал номер коммутатора. Оператор возился так долго, что Скофилду показалось, что за это время он успел бы сам слетать в Вашингтон, но наконец его переключили на защищенный домашний номер Фрэнка Шилдса.
– Брэндон, где ты находишься?
– Там, где не растет пшеница и не пасутся бизоны, Косоглазый. Здесь сейчас четыре с чем-то утра, и вокруг я вижу лишь бескрайние равнины Канзаса.
– Отлично, я включаю шифратор, и теперь нас вряд ли смогут прослушать.
– Я бы сказал, вообще не смогут.
– И все же, не называй никаких имен. Предоставь все мне.
– Понял.
– Во-первых, ты что-нибудь раздобыл?
– О чем это ты?
– Антония сказала, что ты отправился на «охоту», а у меня не было времени уточнить подробности, лживый ты ублюдок!
– Отвечая на ваш вопрос, сэр, скажу, что, похоже, что-то я раздобыл. Ну а теперь что насчет нашей пропавшей вещицы?
– Это какое-то сумасшествие, Брэй. Мальчишка с военным моряком, летчиком, который служит на нашей базе в Бахрейне.
– И, как мне объяснила Тони, он не хочет говорить ни с кем, кроме нашей дамочки из армии. Так в чем же проблема?
– Если я их сведу, возможно, тем самым я подпишу обоим смертный приговор. В наши дни Бахрейн – один из мировых центров новых технологий. Тамошние спецы способны вытащить из радиоэфира даже то, чего там нет. Я не могу рисковать, открывая местонахождение матери и сына.
– Косоглазый, ничего не предпринимай до моего возвращения. У меня есть парочка мыслей. Пришли за мной военный самолет.
– Куда, во имя всего святого?
– А я откуда знаю, черт побери? Сейчас я на шоссе милях в десяти от Уичито.
– Возвращайся в аэропорт Уичито и звони мне. Я скажу, с кем связаться.
Джулиан Гуидероне, сын Пастушонка, сидел за столиком кафе на римской виа Венето, наслаждаясь утренним кофе с молоком, когда у него в кармане зазвонил сотовый телефон. Достав аппарат, он нажал кнопку.
– Да.
– Уичито скомпрометирован, – доложил знакомый голос из Амстердама. – В какой степени, пока что неизвестно.
– В живых кто-нибудь остался?
– Двое наших. Их не было на месте.
– Макдауэлл и Карастос?
– Они оба находились дома. Они оставались в стороне.
– Да, вот именно. Убейте обоих и очистите их рабочие кабинеты.
Глава 19
Авианосец ВМФ Соединенных Штатов «Тикондерога» нес внутри себя самый настоящий город, обладающий эквивалентом всевозможных магазинов, аптек, ресторанов (кубриков и кают-компаний), спортивных залов, кабинетов и жилых помещений – одноместных, двухместных и многоместных, подобных комнатам в общежитии. А коридоров, проходов и крутых поворотов здесь было столько, сколько не найдешь и в кинофантастической версии сан-францискского чайнатауна. Чем ниже, тем меньше людей встречалось в унылых стальных коридорах, которые, в отличие от верхних палуб, наоборот, изобиловали люками, трюмами и узкими проходами. Как раз в этот момент под низкими сводами бежали два человека, оба подозрительного вида. Одним из них был высокорослый чернокожий офицер, которому постоянно приходилось пригибаться, чтобы не задеть головой протянутые под потолком трубы; другим был белый парень, подросток спортивного вида с руками, перевязанными свежими бинтами.
– Поторопись! – воскликнул старший лейтенант Лютер Консидайн. Его летняя форма была измята и нуждалась в чистке.
– Куда мы бежим? – задыхаясь, спросил Джеми Монтроз.
– Туда, где, надеюсь, тебя не найдет вахтенный офицер со своими ищейками!
Они очутились перед массивной стальной дверью с предостерегающей надписью «Посторонним вход воспрещен». Достав ключ, Консидайн отпер замок и толкнул дверь. Они вошли в маленькую каюту с белыми стенами, длинным столом с пластиковой крышкой, вдоль которого были расставлены крутящиеся кресла, обтянутые коричневой тканью, и большим экраном справа и диапроектором напротив.
– Что это такое? – спросил Монтроз младший.
– Это комната, где происходит предполетный инструктаж летчиков перед секретными заданиями.
– Лейтенант, а откуда у вас ключ?
– Начальник безопасности был моим командиром эскадрильи до тех пор, пока большие шишки не решили, что он слишком умен или слишком слеп для того, чтобы летать. Мы с ним по-прежнему живем в одной каюте, и он полагает, что у меня здесь свидание с черным ангелом милосердия.
– С его стороны это было очень любезно.
– Ну да, а то как же. В свое время я на Родосе вытащил его из казино, где он проигрался в пух и прах. Усаживайся, расслабься. Сейчас я щелкну тумблером, и над дверью зажжется красная надпись «НЕ ВХОДИТЬ».
– Не знаю, сэр, как вас благодарить.
– И не надо меня благодарить, Джеми. Лучше расскажи мне еще раз, что с тобой произошло, но только помни, что если ты навешал мне лапшу на уши, меня разжалуют в простые матросы и отправят драить шваброй палубу.
– Все, о чем я вам рассказал, истинная правда…
– Я тебе верю! – прервал его Лютер Консидайн, сверкнув черными глазами. – Я тебе верю, потому что это полный бред, который невозможно придумать, потому что ты молод и ты сын летчика-истребителя, которого мы считали лучшим в своем деле, так зачем же тебе лгать? Но капитан с четырьмя галунами, который командует этим плавучим мегаполисом, считает, что ты сбежал из моей каюты, потому что наш офицер-разведчик приказал тебе поговорить с Вашингтоном, и я не могу тебя разыскать.
– Нечего даже думать о том, чтобы говорить с кем бы то ни было, кроме мамы! – решительно произнес Монтроз-младший. – Вы опасаетесь, как бы я не навешал вам лапшу на уши. Да мне самому ее навалили целую тонну!
– Ну хорошо, хорошо. Давай начнем с самого начала. Что именно сказали тебе в международном аэропорту имени Кеннеди те двое, которые выдавали себя за шпионов?
