– Книгу? – удивленно повторил он.
– Вот именно! Вернемся к примеру с неисправным карбюратором, хотя вас, возможно, коробит такая аналогия. – Сент-Клер устроился поудобнее в кресле.– Итак, мы установили, что вас не пугает чистый лист бумаги и вам совсем не трудно изложить на нем свои мысли. Родители всю жизнь занимались этим на ваших глазах. Попробуйте переделать свою работу, иначе изложить материал. Используйте другой подход, такой, при котором не потребуется одобрения научных кругов. От неожиданности у Питера перехватило дыхание. Потрясенный словами Сент– Клера, он с трудом произнес:
– Роман? Ничего подобного мне никогда не приходило в голову.
– А мне кажется, подсознательно вы готовились к этому. Во всяком случае, когда возникала необходимость, вы с удивительной легкостью домысливали события, мотивировали поступки людей и их отношение к происходящему. Местами ваша диссертация, честное слово, читается как захватывающая повесть. Правда, на мой взгляд, она слишком растянута, но для послеобеденного чтения в гамаке вполне годится. Итак, мой вам совет: отрегулируйте карбюратор, настройте его на другой режим работы. Пусть то, что у вас получится после переделки, будет дальше от реальной жизни, но кое-кому ваш новый труд доставит удовольствие. И найдутся люди, которые захотят вас понять. В научном мире таких людей вы не отыщете. Честно говоря, от них трудно требовать другого.
– Роман? Черт побери! Мунро Сент-Клер улыбнулся, но в глазах его по-прежнему сквозила сдержанность. И это было непонятно Питеру.
Солнце опустилось за горизонт. Длинные тени легли на лужайку. Стоя у окна, Сент-Клер смотрел на университетский двор. Царившая в Парк Форесте умиротворенность казалась неуместной в этом бурлящем мире. Миссия Сент-Клера завершилась, и он собирался покинуть Парк Форест. Конечно, вся эта история могла бы закончиться и лучшим образом, но на сегодняшний день и такой результат он считал вполне удовлетворительным. По крайней мере, в пределах теперешних своих возможностей. Мунро Сент-Клер посмотрел на часы. С тех пор как потрясенный Ченселор покинул его кабинет, прошло около часа. Старый дипломат подошел к столу, сел, снял телефонную трубку. Набрал код зоны – 202, потом еще семь цифр. Послышались два щелчка, затем напоминающий жалобный вой гудок. Любой непосвященный принял бы эти звуки за неисправность на линии. Однако Сент-Клер набрал следующие пять цифр. Снова послышался щелчок – связь сработала.
– Инвер Брасс. Идет запись, – ответил голос с мягким бостонским акцентом, но темп речи выдавал европейское происхождение говорящего.
– Говорит Браво. Соедините меня с Генезисом. – Генезис в Англии, там уже глубокая ночь.
– Это не имеет значения. С таим можно связаться?. Там, где он сейчас находится, есть спецсвязь?
– Да, если он еще в посольстве. Но возможно, он в Дорчестере. Тогда никаких гарантий от подслушивания.
– Дайте, пожалуйста, посольство. На короткое время трубка замолчала: диспетчер подключался к линии посольства. Через три минуты раздался низкий голос, встревоженный и почтительный, Слышимость была такой, будто говоривший находился, на соседней улице, а не за четыре тысячи миль от Парк Фореста.
– Генезис слушает, Я уже собирался уходить. Что случилось?
– Все в порядке.
– Слава богу! Защита провалилась. Я разъяснил членам ученого совета, разумеется конфиденциально, что диссертация – типичная радикальная чушь, что, одобрив ее, они станут посмешищем в университетских кругах. Они оказались весьма чувствительными к такого рода аргументам. Впрочем, чего можно ждать от посредственностей?
– Рад это слышать.– В Лондоне сделали паузу.– А как реагировал сам диссертант?
– Он убежден в своей правоте, а потому находится в смятенных чувствах. Впрочем, сдаваться он не намерен.
– Даже теперь?
– Да, но это уже не опасно. Идея написать роман явно запала ему в душу. Если понадобится, я помогу ему, сведу с нужными людьми. Однако, скорее всего, этого не потребуется. У него богатое воображение, и, что еще важнее, он по– настоящему потрясен тем, что узнал, работая над диссертацией.
– Вы убеждены, что это наилучший выход?
– Безусловно. Иначе он бы продолжал исследование и искал новые, а вернее, раскапывал забытые факты. Я бы не хотел, чтобы он занялся этим в Кембридже или Беркли. Вероятно, и вы тоже.
– Конечно нет. К тому же если он напишет роман, то вряд ли кто-нибудь заинтересуется им, а тем более захочет его издать. Думаю, мы могли бы позаботиться об этом.
– Я бы советовал ни во что не вмешиваться,– предостерег Сент-Клер.-Если мы разозлим его еще больше, он наверняка попытается довести исследование до конца. Пусть все идет своим чередом. Тогда можно надеяться, что если Ченселор и напишет на основе диссертации роман, то это будет весьма дилетантская вещь, которую в лучшем случае издадут крошечным тиражом. Он выскажет все, что у него наболело, в результате появится заурядное чтиво с обычными намеками в адрес живых или уже умерших деятелей. Вмешательство же вызовет вопросы, а это не в наших интересах. – Разумеется, вы правы, – ответили из Лондона,– Впрочем, вы всегда правы, Браво.
– Благодарю и до свидания. Генезис. Через несколько дней меня здесь не будет.
– И куда же вы направляетесь?
– Сам еще не знаю. Вероятно, обратно в Вермонт. В общем, куда-нибудь подальше, откуда не видно, что сейчас творится у нас в стране. Мне все это крайне не нравится.
– Тогда вам тем более нельзя терять с нами контакт,– посоветовали на другом конце провода.
– Наверное. А может быть, все дело в том, что я слишком стар?
– Вам нельзя исчезать. Надеюсь, вы это понимаете.
– Понимаю. Прощайте, Генезис. Не дожидаясь ответного "до свидания", Сент-Клер положил трубку. Весь этот разговор стал вдруг ему неприятен, и продолжать его не хотелось. Инвер Брасс была тайной организацией, созданной несколькими влиятельными людьми Америки. Свою задачу они видели прежде всего в том, чтобы защищать себя и некоторые социальные институты от нападок тех, кто упорно стремился копаться в их прошлом. Хотя многое из того, что сегодня предавалось анафеме, сорок лет назад считалось правильным. Диссертация Ченселора кое-кого напугала, а они, в свою очередь, напугали других и постарались внушить им, что этого ретивого молодого человека надо остановить. Никому не известный соискатель не имел права касаться проблем, которые даже сорок лет назад старались не затрагивать. А ведь тогда и время, и условия были совсем другие. В истории немало темных страниц. Однако в конечном счете за все приходится нести ответ. Всем. И Инвер Брасс не исключение. А потому Питеру Чёнселору надо дать возможность излить свой гнев, но таким образом, чтобы это не имело катастрофических последствий. Сент-Клер поднялся из-за стола и посмотрел на лежавшие на нем бумаги. Последние недели он постепенно очищал свой кабинет от всего, что могло бы напомнить о его присутствии. Так надо. Завтра его в Парк Форесте уже не будет. Он подошел к двери, машинально протянул руку к выключателю и вдруг осознал, что все это время стоял, ходил, сидел, думал в темноте.
