– Вы, конечно, знаете. Страшный, пронзительный шепот. Способ простой, но очень эффективный. Вы наверняка знаете. – Филлис выговаривала каждое слово раздельно, будто боялась произносить их вслух.
– Не знаю,-ответил Питер, действительно не понимая, о чем она говорит, однако уже начиная понимать, что кто-то опять раскинул свою страшную сеть. Он постарался сохранить спокойствие, не выдать волнения, но знал, что вспыхнувшую в нем ярость скрыть не удастся. – Мне кажется, все это зашло слишком далеко. Шепот по телефону. Надписи на стене. Обыск со взломом. Убийство животных. Хватит! – Он встал и огляделся.– Этому нужно положить предел.-Наконец он увидел то, что искал: большую настольную лампу. Неторопливо подошел к ней, протянул руку к шнурку под абажуром и дернул – свет зажегся.-Довольно прятаться, довольно темных комнат! Кто-то пытается свести вас с ума, свести с ума Элисон, свести с ума меня. Хватит! Я не позволю! Это все, что он успел сказать. Стекло в одном из окон со звоном разлетелось. В тот же миг послышался треск дерева и пуля вонзилась в багет. Затем вдребезги разлетелось еще одно стекло. В воздухе просвистели осколки, трещины изрезали оштукатуренную стену, будто зигзаги молний. Питер инстинктивно вытянул вперед руку и сбросил лампу на пол. Она упала на абажур, но лампочка продолжала гореть, освещая комнату.
– Ложитесь!-крикнула Филлис. Бросаясь на пол, Ченселор почему-то вдруг подумал, что не слышал выстрелов, что опять страшные видения вернулись к нему. Вспомнилось, как тогда, в Клойстерсе, на его глазах был убит человек: над его правой бровью неожиданно образовалось красное пятно, и через мгновение тело рухнуло на траву. Но и тогда он не услышал выстрела. Только какие-то странные, чавкающие звуки нарушили тишину и наполнили ее дыханием смерти. "Действуй! Ради бога, действуй!" – приказал он себе и, охваченный паникой, бросился к Филлис и потянул ее за собой на пол. Еще одно стекло разбилось – очередная пуля впилась в штукатурку, потом еще одна, рикошетом отлетевшая от чего-то каменного и разбившая стекло на фотографии, висевшей на стене. "Действуй – иначе погибнешь!" – опять приказал он себе. Нужно погасить лампу. Пока светло, он и Филлис служат хорошими мишенями для нападающих. Он оттолкнул Филлис, в то же время удерживая ее на полу и слыша, как она стонет от страха. Бросил взгляд вправо, затем плево. Камин! Наверное, тут есть камин. Камин оказался прямо позади него, и Ченселор сразу увидел то, что искал,– кочергу. Он быстро пополз за ней. Опять раздался звон разбитого стекла. На стене появились новые трещины, убегающие в тень. Филлис вскрикнула, и на какое-то мгновение Питеру пришла в голову мысль, что ее крик услышат, но затем он вспомнил, что дом стоит на углу, а ближайшее здание находится не менее чем в тридцати пяти ярдах от него. Вечер был холодным, все окна и двери давно закрыты. Так что криков Филлис все равно никто бы не услышал. Ченселор подполз к лампе, поднял кочергу и так ударил ею по абажуру, словно хотел поразить свирепого хищника. В прихожей свет все еще горел. Питеру он казался сейчас лучом прожектора, обшаривавшим углы и наполнявшим комнату прямо-таки ослепительным светом. С поднятой кочергой он устремился вперед, к сводчатому проходу, к светильнику, висевшему у потолка. Кочерга взвилась, подобно вращающемуся ригелю и врезалась в лампочку. Все погрузилось в темноту. Ченселор снова бросился на пол и пополз к Филлис.
– Где телефон? – спросил он шепотом. Она так дрожала, что была не в состоянии ответить ему.
– Телефон? Где он? Наконец она поняла его. Он уловил это по выражению ее глаз, которое смог разглядеть в неверном свете уличных фонарей. Голос же ее сквозь рыдания был едва слышен:
– Не здесь. Здесь только розетка, а аппарата нет.
– Что? "Что она хотела сказать? Розетка? Нет аппарата?.." Комнату снова заполнил звон разбитого стекла – пуля вонзилась в стену в нескольких дюймах над их головами. Вдруг снаружи, как бы вторя приглушенной стрельбе, раздался громкий выстрел и чей-то гортанный крик, резко оборвавшийся. Взвизгнули шины, послышался металлический скрежет, и опять разнесся негодующий крик. Захлопали дверцы автомобиля.
– В кухне,– прошептала Филлис, показывая вправо от себя в темноту.
– Телефон в кухне? Где?
– Вон там.
– Лежите.-Питер, подобно испуганному насекомому, стремительно прополз через сводчатый проход к двери и почувствовал под руками кафельный пол кухни. Телефон, где он? Ченселор пытался приучить глаза к темноте. В панике он ощупывал стены рукой: кухонные телефоны обычно устанавливают на стене, и шнур свисает вниз… Наконец он нашел его, снял трубку и поднес к уху. Другой рукой он нащупал диск, а в нем последний кружок – ноль! Телефон не работал. Послышался оглушительный треск. На противоположной стороне абсолютно темной кухни посыпались стекла – верхняя часть наружной двери была разбита. От стены отлетел кирпич – кто-то, видимо, бросил его через окно. Кирпич! Камин! Он видел какой-то кирпич у каминной решетки. Он был уверен в этом. Вот оно, решение. В их положении единственно правильное. На четвереньках – где ползком, а где бегом – он устремился назад, в кромешную тьму гостиной. Филлис, сжавшись в комок, лежала около дивана, застыв в ужасе. Вот и кирпич, хозяева, будто нарочно, положили его сюда. Некоторые называют это новоанглийской растопкой, а на Среднем Западе растопкой с озера Эри. Круглый пористый камень, надетый на конец латунного стержня, мок в керосине. Его обычно кладут под поленья, и он служит для разжигания камина. Ченселор протянул руку к горшку и снял металлическую крышку. Внутри была жидкость. Керосин! Опять засвистели пули. Некоторые из них ударялись об уцелевшие стекла, а некоторые пролетали через уже разбитые и вонзались в стены и потолок. Ченселор слышал, как взвизгивали те из них, что рикошетировали от металлических предметов. Пот струился по лицу Питера. Он был уверен, что нашел правильное решение, но не знал, как его осуществить. И тогда вдруг оказалось, что он его давно придумал. Оно пришло к нему со страниц его собственного романа. "Добрич сорвал с себя рубашку и окунул ее в бочку с бензином. Урожай был собран, и в поле остались лишь стога сена. Ближайший из них загорится, и ветер разнесет пламя. Вскоре все поля будут охвачены огнем и солдатам придется прекратить поиски…" Подобный прецедент есть в его романе "Сараево!". Это произошло после убийства эрцгерцога Фердинанда. Питер скинул с себя пиджак, рубашку. Прополз к столу, на котором раньше стояла лампа, сдернул скатерть и вернулся к камину. Там он расстелил рубашку на полу, положил сверху скатерть и облил все это керосином, оставив в горшке совсем немного. Потом он подскочил к дивану, стянул оттуда одну из подушек и вылил на нее оставшийся керосин. Снаружи снова послышались чавкающие звуки, снова зазвенели разбитые стекла. Ченселору показалось, что его вот-вот стошнит от страха. Боль в висках возобновилась с такой силой, что потемнело в глазах. На какой-то момент он зажмурился, ему захотелось крикнуть, но он знал, что не сделает этого. Он поставил горшок из-под керосина на скатерть и стал обертывать его скатертью и рубашкой. Туго стянув ее рукава, он убедился, что горшок надежно завернут, а один из рукавов торчит наружу. Затем Ченселор сунул руку в карман брюк и достал спички. Все было готово, и он пополз по направлению к окнам, волоча за собой сверток и толкая впереди подушку. Потом медленно поднялся. В руке он сжимал торчавший из свертка рукав рубашки. Подушка лежала на полу. Неловким движением он зажег спичку и бросил ее на пропитанный керосином сверток. Вспыхнуло пламя. Раскачав сверток за рукав, Питер с силой швырнул его в окно. Пролетев небольшое расстояние, сверток как огненный шар покатился по газону. Приток воздуха раздул пламя. Стекавший на землю керосин тоже загорелся, и вокруг запрыгали желтые языки. Питер услышал шаги, какие-то выкрики. Потом снова шаги, на этот раз приближавшиеся к дому с боковой стороны. Люди пытались погасить огненный шаг. Настал момент пустить и ход оставшееся оружие, Питер опять зажег спичку и, держа ее в одной руке, другой поднял подушку и поднес к ней. Снова вспыхнуло пламя, опалив волосы на руке Ченселора. Он подбежал к крайнему правому окну и швырнул подушку. Она приземлилась там, куда он метил,– у белого крыльца. Старое дерево оказалось очень сухим, и огонь, раздуваемый ветром, быстро сделал свое дело. Крыльцо загорелось. Опять послышались крики, крики на каком-то незнакомом языке. На каком? Питеру никогда не приходилось слышать такого. Последняя очередь выстрелов была нацелена на окна. Стреляли не прицельно, а просто внутрь дома. Ченселор услышал, как взревел мощный мотор, захлопали дверцы автомобиля, завизжали шины, скользя по асфальту. Машина помчалась прочь. Питер бегом вернулся к Филлис, поднял ее на ноги, прижал к себе и почувствовал, как она дрожит.
