— Вашингтон тоже не желает, условно говоря, со мной знаться...
— Это понятно. Никому не хочется запятнать себя кровью заложников.
— Мне понадобятся документы для меня самого и, возможно, перечень воздушных и морских грузоперевозок из районов, которые я укажу.
— Только устно, пожалуйста, никаких записей! Вам сообщат, где вы сможете получить документы, удостоверяющие вашу личность.
— Спасибо вам. В Госдепе меня тоже предупредили, чтобы я не делал никаких записей.
— Видимо, по той же самой причине.
— Не беспокойтесь по этому поводу. Мы с вами незнакомы, то есть мы никогда не встречались.
— Грустно все это! — сказал султан и нахмурился. — Но, Эван, если вы погибнете — это одно, но если достигнете хоть какого-либо успеха — это уже совсем другое. Скажите, зачем вам это нужно? Мне говорили, вы теперь политик, конгрессмен.
— Я, Ахмат, собираюсь расстаться с политикой и мечтаю вернуться сюда. Хочу делать то, что у меня получалось лучше всего.
— Понятно! Отец мне говорил, что вы и ваши люди — отличные специалисты. Помню, как-то он сказал: «Эти вьючные верблюды никогда не заламывают цены». Конечно, это было сказано по-доброму.
— Да, я понимаю! Мы всегда старались оставаться в разумных ценовых пределах. Ахмат, через четыре дня кончится мораторий, начнутся убийства, то есть новые расправы. Время поджимает. По какому телефону я смогу в случае чего обратиться к вам за помощью?
— Вам придется его запомнить!
— Да, конечно.
— Вместо принятых в Маскате первых трех цифр — 745 — набирайте 555, затем — 000 и еще 5. Не забудете?
— Номер легкий, не забуду, — ответил Кендрик. — Линия подключена к дворцовому коммутатору?
— Нет, это прямая линия. По этому номеру отвечают два телефонных аппарата. Причем сигнал подает маленькая красная лампочка, вмонтированная в правую ножку моего письменного стола. Это в офисе. А в спальне — в прикроватную тумбочку. Я отвечаю после десятого сигнала, чтобы было время выпроводить посетителей и начать конфиденциальный разговор. Когда я нахожусь за пределами дворца, при мне всегда звуковое устройство, показывающее, что мне звонят. При помощи дистанционного переключателя я слышу автоответчик, конечно, через шифровальное устройство.
— Вы упомянули, что еще двое пользуются этим номером. Кто они? Или это меня не касается?
— Этот номер знают мой министр безопасности и жена.
— Спасибо за доверие, Ахмат.
Не отводя от Кендрика пристального взгляда, султан сказал:
— Эван, когда вы работали здесь, погибли ваши друзья-с семьями. Жуткая, бессмысленная трагедия! Неужели нынешние события в Маскате вызвали у вас такую болезненную реакцию, что вы решились сражаться против фантома?
— Не против фантома, а против опасного преступника, Ахмат, я докажу вам, что этот Махди существует.
— Возможно, и докажете, если останетесь в живых!
— На это я скажу вам то, что сказал в Госдепартаменте. У меня нет намерения штурмовать посольство в одиночку, тем более что я здесь действую сам по себе. И этому сеть-обоснование. Здесь я заработал большие деньги и собираюсь вернуться сюда. Если я смогу хоть как-то помочь ликвидировать кризис с заложниками, это и в моих интересах.
— Будьте осторожны, Эван. Вряд ли вам поверят, будто вы приехали в Маскат, руководствуясь личными причинами. Вот вы сказали, что некоторые ваши прежние друзья не захотели встретиться с вами, опасаясь за свою жизнь. А вы не допускаете мысли, что вас могут убить не только ваши враги?
— Меня уже предупреждали об этом, — ответил Кендрик.
— Кто?
— Араб, который сопровождал меня, вернее, ехал в кузове грузовика.
* * *
Кендрик лежал на кровати с открытыми глазами. Мысли его перескакивали с одного на другое. В памяти всплывали полузабытые имена, какие-то лица...
Улица возле порта... Гавань. Порт.
Доки в порту. Береговая линия — сплошные доки от порта Маскат до смежного с ним порта Матрах.
И вдруг Эвана будто кто-то толкнул! А ведь он и Мэнни Вайнграсс частенько договаривались о перевозках излишков грузов на зафрахтованных судах из Бахрейна и Эмиратов, что на севере. Береговая линия протяженностью более сотни километров к югу от Маската была всегда открытой территорией. Дороги вдоль побережья совершенно не контролировались, поэтому контрабандой занимались все кому не лень. А что теперь? Принимая во внимание огромные усилия, которые предпринимают разведслужбы шести западных стран, озабоченных событиями в Маскате, южная береговая линия Омана заслуживает тщательного контроля. Логично? Вполне...
Трезвон телефона вернул Эвана Кендрика к действительности. Он взял трубку:
— Да?
— Уходите из отеля немедленно!..
— Ахмат? — Эван рывком спустил ноги на пол.
— Да! У меня работает шифровальное устройство. Если вас прослушивают, все, что говорю я, — полная тарабарщина.
— Я только что произнес ваше имя.
— Это не имеет значения.
— Что случилось?
— Мустафа. Я решил выяснить, у кого из моих, как вы выразились, подданных надругались над детьми, позвонил ему и приказал прибыть во дворец. К несчастью, в запале я разъяснил свою озабоченность. Он, должно быть, звонил кому-то после этого.
— И что?
— По дороге ко мне его застрелили прямо в машине.
— Какое несчастье!
— Звонил он кому-либо, мы не узнаем. Но если не звонил, единственной причиной его убийства является встреча с вами.
— О Господи!
— Сейчас же уходите из отеля и, пожалуйста, не оставляйте ничего такого, по чему вас можно опознать. Это чрезвычайно опасно для вас. Увидите двух полицейских. Их не опасайтесь. Они мои люди. Пройдут за вами по пятам, станут вас охранять. Один из них сообщит вам чуть позже имя человека, который снабдит вас необходимыми документами.
— Я уже выхожу. Вот только вещи соберу.
— Эван, — сказал Ахмат дрогнувшим голосом. — Я убедился в том, что этот Махди действительно существует. Он не один. Ищите его, ищите его людей. И рассчитывайте на мою помощь!
Глава 5
— Хасиб!
[17]
— За спиной Кендрика раздался возглас, заставивший его резко повернуться.
В ту же секунду один из двух полицейских, тот, что был метрах в двух от него, схватил его за руку и, потянув за собой, прижал к стене. Скосив глаза, Кендрик увидел неподалеку парочку косматых юнцов в полувоенной форме с ружьями наперевес. Наглые молодчики вышагивали посередине булыжной мостовой узкой торговой улочки. То и дело пиная лотки с товарами, они заодно вытирали подошвы грубых ботинок о домотканые ковры сидящих на корточках торговцев.
