— Я могу использовать пластиковую взрывчатку, — предложил Серый.
— И устроить концерт для всего квартала? Ну если захотелось поразвлечься, тогда, конечно, давай, можешь даже девочек пригласить.
— Вы начинаете раздражать меня, мистер...
— Заткнись и делай свою работу. Я дам тебе за это медаль. — Бывший архитектор протянул Серому долото, которое предусмотрительно попросил у Хасана, зная, что оно наверняка понадобится ему при вскрытии аварийной системы. — Эта аппаратура сложная, и действовать надо быстро.
Серый просунул долото в щель возле замка и с силой дернул на себя. Крышка отскочила в сторону.
— Дайте мне фонарь, — сказал он, — а сами ищите провода.
— Один... второй... третий, — считал Вайнграсс, двигаясь вслед за лучом света справа налево, выискивая помеченные цветом провода. — Восемь, девять, десять... одиннадцать. Где двенадцатый? — воскликнул он. — Я проверил все ложные провода. Должен быть еще один. Без него все полетит к черту!
— Здесь! Вот отметка. — Серый коснулся седьмого провода. — Он рядом с третьим ложным. Вы пропустили его!
— Все, отключил. — Вайнграсс внезапно согнулся пополам и осел на пол, пытаясь унять приступ кашля.
— Не сдерживайтесь, мистер Вайнграсс, — тихо проговорил Серый, коснувшись плеча пожилого человека. — Вас все равно никто не услышит.
— Я обещал, что не буду...
— Есть вещи, которые мы не в силах контролировать, сэр.
— Прекрати быть таким вежливым! — Мэнни наконец откашлялся и с трудом поднялся.
Серый намеренно не предложил помочь ему.
— Ладно, солдатик, — сказал Вайнграсс, тяжело дыша. — Можно считать, что все чисто — в некотором смысле. Пошли искать моего мальчика.
Серый не двинулся с места.
— Несмотря на ваш более чем сложный характер, сэр, я все же испытываю к вам уважение, — произнес израильтянин. — Но ради общей безопасности я не могу позволить вам идти с нами.
— Что?!
— Неизвестно, что нас ждет наверху.
— Знаешь! Отлично все знаешь, сукин ты сын! Наверху мой мальчик!.. Дай мне оружие, зайчишка, а не то я отправлю телеграмму министру госбезопасности Израиля, что ты владеешь свинофермой! — Вайнграсс внезапно пнул Серого в голень.
— Невыносимый! — Серый закатил глаза, однако даже не пошевелил ногой. — Просто невыносимый!
— Да ладно тебе, жадина. Всего маленький пистолетик. Я же знаю, что у тебя есть лишний.
— Только не вздумайте пользоваться им, пока я не скажу, — проговорил израильтянин и, задрав левую штанину, достал из кобуры, укрепленной под коленом, небольшой револьвер.
— Кстати, я никогда не говорил тебе, что состоял в организации «Хагана»?
— В самом деле?
— Точно. Я и Менахем побывали во многих передрягах.
— Менахем никогда не состоял в «Хагане».
— Ну, значит, это был кто-то другой. Пошли!
Бен-Ами, сжимая в руках автомат «узи», застыл у входа в здание, поддерживая связь с остальными по переговорному устройству.
— Но почему В. с тобой? — спросил он бойца отряда «Масада».
— Потому что он невозможен! — раздраженно ответил Серый.
— Это не ответ, — возразил Бен-Ами.
— Другого дать не могу. Отбой. Мы на шестом этаже. Я свяжусь с тобой, как только будет возможно.
— Понял.
Двое бойцов застыли возле широких двустворчатых дверей, третий — на другом конце холла у единственной двери, из-под которой виднелась полоска света. Эммануила Вайнграсса с трудом удалось уговорить остаться на лестнице.
— Пошли! — шепотом отдал приказ к действию Серый, и двое мужчин, разогнавшись, вышибли дверь, мгновенно упав на пол, как только двое арабов повернулись на шум и принялись стрелять.
Две очереди из «узи», и арабы распростерлись в луже крови на полу. Два других человека, один — поднявшись из-за необъятного стола черного дерева, и другой, что стоял с ним рядом, попытались бежать.
— Стоять! — крикнул Серый. — Или вы оба покойники! Темнокожий мужчина в роскошном белоснежном одеянии застыл на месте, тяжелый взгляд горящих глаз сверлил израильтянина.
— Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? — спросил он с угрозой в голосе. — Система охраны в этом здании лучшая в Бахрейне. Полиция будет здесь с минуты на минуту. Вам придется сложить оружие, иначе вас убьют.
— Привет, засранец! — Эммануил Вайнграсс проковылял в комнату, едва волоча от усталости ноги, как это бывает с пожилыми людьми, испытавшими слишком много потрясений. — Не такая уж и хорошая у тебя система охраны.
— Ты?!
— Собственной персоной! Надо было еще в Басре пристрелить тебя. Я знал, что мой мальчик вернется и найдет тебя. Все дело было лишь во времени. Где он?
— Моя жизнь за его жизнь.
— Ты не в том положении, чтобы торговаться.
— А что, если ты ошибаешься? — возразил Махди. — Он на пути к закрытому аэропорту, где его посадят на самолет. Конечный пункт его назначения — территориальные воды Катара.
— Акулы, — тихо произнес Вайнграсс, глаза метали молнии.
— Абсолютно верно. Одно из удобств, предоставляемых природой. Ну так что, будем торговаться? Я единственный, кто сможет все остановить.
Несколько секунд Вайнграсс смотрел на высокого смуглолицего человека так, словно пытался испепелить его взглядом.
— Твоя взяла. Но если проведешь меня, я натравлю на тебя целую армию наемников.
— Ты всегда был склонен к театральным жестам. — Махди посмотрел на часы. — Время подошло. Для таких полетов существует правило: никаких запросов с земли и никаких последующих расследований. По расписанию они должны подняться в воздух с первыми лучами солнца. Когда выберемся из здания, я сделаю звонок и отменю полет, а вы со своей командой уберетесь отсюда.
— Только не вздумай играть со мной в игры, мразь... Ладно, по рукам.
— Нет! — Серый, выхватив нож, подскочил к Махди и, вцепившись в складки белой одежды, прижал его голову к столу. — Никаких сделок не будет. Сейчас на карту поставлена только твоя жизнь! — Серый полоснул лезвием ножа по щеке Махди в опасной близости от глаза.
Тот вскрикнул. Струйка крови обагрила его щеку и закапала в открытый рот.
— Звони сейчас, иначе лишишься глаза, сначала одного, потом другого! А после тебе уже будет все равно, где окажется мой нож в следующую очередь, потому что ты этого уже не увидишь! — Серый схватил телефонный аппарат и опустил его рядом с окровавленной головой. — Вот твоя сделка, подонок! Назови номер. Я сам наберу, чтобы убедиться, что это аэродром, а не какой-нибудь склад. Говори, живо!
— Нет, не могу!
