Тот весь напрягся и подался вперед — в точности хищник, завидевший добычу всего в нескольких футах.
И вдруг Смит почувствовал, что весь так и окаменел от ужаса. Только сейчас до него дошло, в какой опасной игре участвует Марти. Он рявкнул:
— Сколько времени ты был подсоединен к своему компьютеру в Вашингтоне?
В дверях возник Хауэлл. Он тоже весь напрягся, точно перед прыжком.
— Считаешь, его могли выследить через тот компьютер?
— Сколько, Марти, сколько? — настойчиво вопрошал Смит.
Марти медленно вышел из транса. Заморгал и уставился на часы.
— Ну, час, может, два. Но ничего страшного. Я использовал для связи спутниковые передатчики, разбросанные над всем миром. Как это обычно делается. Кроме того, это мой собственный компьютер. И я...
Смит чертыхнулся.
— Но они же знают, где он находится, твой компьютер!Может, сидят сейчас у тебя в бунгало, влезли в твой драгоценный компьютер и водят тебя за нос! Скажи, чью базу данных ты вскрыл первой? Телефонной компании, да?
— Да нет, черт побери! Я проложил новую тропинку. И для Билла Гриффина — тоже, только она все равно никуда не привела. Ну а что касается телефонной компании, так там совсем другая история. Я думал, что смогу...
— У них есть свои люди в Калифорнии? — резко перебил его Питер Хауэлл.
— Могу побиться об заклад, что есть, — ответил Смит.
— Лекарства ему уже везут, — Хауэлл резко развернулся на каблуках. — Ваши убийцы могли проследить всю телефонную линию и выйти на Вайнинг и меня. Нет, конечно, я здесь под другим именем. Им всего-то и осталось, что найти хижину, дорогу к ней и приехать сюда. Должен вам сказать, они будут здесь в худшем случае уже через час. Если повезет, через два. Так что надо сматываться, и чтобы через час здесь никого не было!
Глава 23
6.51 вечера
Нью-Йорк
Стоя перед зеркалом в роскошном номере «Уолдорф-Астория», Виктор Тремонт надел смокинг и поправил черный галстук-бабочку. За спиной у него лежала на широкой постели со смятыми простынями все еще совершенно обнаженная Мерседес О'Хара. Она была прекрасна, соблазнительна, все эти формы, изгибы, нежная кожа с золотистым загаром.
Ее черные глаза смотрели на него в зеркале.
— Знаешь, Виктор, мне не слишком нравится торчать запертой в гардеробе среди твоих костюмов, пока ты решаешь, не употребить ли меня еще раз.
Тремонт нахмурился. Эта женщина с гривой падающих на грудь рыжих волос никогда не отличалась терпением и сдержанностью. Тремонт в ней ошибся, что случалось с ним довольно редко. Вообще-то, он подумывал, не трахнуть ли ее еще разок. Да эта сумасшедшая, еще чего доброго, убьет себя, если он скажет, что вовсе не собирается на ней жениться.
— У меня деловая встреча, Мерседес. И мы с тобой пойдем обедать, как только я освобожусь. В твоем любимом «Ле Шеваль» уже заказан столик. Если это тебя не устраивает, можешь идти.
Нет, Мерседес не станет себя убивать. Этой чилийке принадлежали огромные по площади виноградники и винодельческий завод в долине Майпо. Мало того, она являлась членом Совета директоров двух горнодобывающих компаний, а также депутатомом чилийского парламента. А до этого была членом кабинета министров и намеревалась занять эту должность снова. Но, как и все женщины, она отнимала у него слишком много времени, была страшно требовательна и капризна и рано или поздно обязательно начнет настаивать на браке. Нет, ни одна из женщин просто не способна понять, что никакая спутница жизни ему не нужна.
— Так что? — спросила она, продолжая смотреть на него в зеркало. — Никаких обещаний, да? Все женщины одинаковы? Все мы лишь помеха, вечно путаемся под ногами. Виктор может любить только Виктора.
Тремонт почувствовал, как в нем закипает раздражение.
— Я бы не стал делать столь...
— Нет, — перебила она его. — Ведь для этого требуется понимание. — И она села на край постели, свесив длинные стройные ноги, а потом встала. — Кажется, вы мне надоели, доктор Тремонт.
Он оставил галстук и с недоумением наблюдал за тем, как Мерседес подошла к креслу, на котором была свалена одежда, и стала одеваться, даже не глядя в его сторону. И его вдруг охватил гнев. Да что она о себе воображает? Какая все-таки хамка! Совершенно неадекватное, непристойное поведение!.. Но, сделав над собой колоссальное усилие, он подавил гнев. Снова занялся галстуком и улыбнулся ее отражению в зеркале.
— Не смеши меня, дорогая. Будь умницей, пойди и выпей коктейль. И обязательно надень то зеленое платье, в котором ты выглядишь просто сногсшибательно. Буду ждать тебя в «Ле Шеваль» ровно через час. Ну, самое большее, через два.
Она уже оделась в черный костюм от Армани, на его фоне рыжие волосы так и пылали. И, по-прежнему глядя ему прямо в глаза, грубо и громко расхохоталась.
— Какой же ты все-таки скучный человек, Виктор! Мало того, еще и круглый дурак!
И не успел он ответить, как Мерседес, продолжая смеяться, вышла из спальни.
А через секунду он услышал, как громко захлопнулась за ней входная дверь.
Тут уж он дал полную волю своему гневу, накатившему, словно снежная лавина, и Виктор Тремонт с удивлением заметил, что весь дрожит. Быстро вышел из спальни, бросился к двери. Потом вдруг остановился. Никто и никогда еще не смел смеяться над Виктором Тремонтом! Никто и никогда! А уж тем более — женщина. Да он... он...
Лицо его горело, словно в лихорадке. Кулаки крепко сжались, костяшки пальцев побелели.
А потом вдруг он и сам рассмеялся. Да что это с ним? С чего это он так распалился? Из-за какой-то глупой бабы?..
Зато она избавила его от необходимости исправлять собственную ошибку. Он-то сперва подумал: вот, наконец, попалась умная интеллигентная женщина. Так нет же, ничего подобного! Все они одинаковы. И какое облегчение распрощаться вот так, без драматических и слезливых сцен. Ему даже не придется тратиться на дорогие прощальные подарки. Она ушла от него ни с чем. Ну и скажите теперь, кто из них двоих дурак, а?
Широко улыбаясь, он вернулся к зеркалу, закончил прилаживать галстук, разгладил лацканы смокинга, бросил на свое отражение последний одобрительный взгляд и уже собрался выйти из номера, как зазвонил сотовый телефон. Он очень надеялся; что это звонит аль-Хасан, чтобы сообщить ему новости о Джоне Смите и Мартине Зеллербахе.
— Да?
Голос араба звучал бодро.
— Зеллербах подсоединялся к своему домашнему компьютеру, все пытался напасть на след звонка этой женщины, Рассел, к вам. Ну и Хавьеру удалось достаточно долго продержать его, чтобы Макграу мог проследить. Он находится в Ли Вайнинге, Калифорния. — Настала пауза. Видимо, араб ждал поздравлений. — Я сейчас там.
