— Какой приказ они получили?
— Стрелять без предупреждения, но с таким расчетом, чтобы он остался жив. — Заметив испуг, отразившийся на лице Смита, Лариса пояснила: — В своих директивах мы назвали его серийным убийцей, вдобавок носителем СПИДа. Поверьте, доктор: ни один милиционер даже пальцем не прикоснется к Ярдени, когда его подстрелят.
— Меня куда больше занимает его груз. Если пуля попадет в контейнер...
— Я разделяю вашу тревогу по поводу контейнера, но мы не можем позволить Ярдени уйти, если он будет обнаружен.
— А последняя окружность?..
— Наихудший вариант развития событий — если у Ярдени есть сообщник, который поджидает его с самолетом в аэропорту Владимира.
— Оттуда кто-нибудь поднимался в воздух?
— Не зафиксировано ни одного взлета, но это ничего не значит. В обновленной России более чем достаточно опытных пилотов, большинство из них — бывшие военные летчики. Они могут сесть на поле или на шоссе, взять груз и исчезнуть через несколько минут.
— Президент Петренко велел поднять в воздух перехватчики, — добавил Киров. — Они будут сажать все легкие машины. Если кто-нибудь не подчинится, его сразу собьют.
Большой экран притягивал к себе Смита словно магнит. Он казался живым организмом и непрерывно изменялся по мере того, как перемещались изображенные на нем символы. Однако у Смита возникло чувство, что, невзирая на грандиозную мощь, брошенную против офицера-изменника, его коллеги упустили нечто важное.
Приблизившись к экрану, он провел пальцем вдоль белой линии, начинавшейся к востоку от Владимира и тянувшейся на запад, к Москве.
— Что это?
— Железнодорожная магистраль, соединяющая Москву с Колымой на Урале, — ответил Киров. Он посмотрел на Телегину. — Проходил ли прошлой ночью поезд через Владимир?
Лариса склонилась над клавиатурой.
— Проходил, — ответила она. — Поезд остановился во Владимире в три часа тридцать семь минут.
— Слишком рано, чтобы Ярдени успел на него. Телегина нахмурилась.
— Это еще не факт. По расписанию поезд должен был стоять лишь несколько минут. Но он задержался почти на четверть часа.
— Почему? — спросил Киров.
— Неизвестно. В сущности, он останавливается только, чтобы взять солдат, которые едут в Москву по увольнительным...
— Но солдат не было? — спросил Смит.
— Угадали, доктор, — сказала Лариса. — Ни один из них не получил увольнения.
— Так зачем же машинист задержал отправление?
Киров подошел к компьютеру. Программа сопоставила момент убийства двух охранников со временем отправления поезда, потом — со временем, которое требовалось человеку, чтобы добраться от “Биоаппарата” до вокзала.
— Он мог успеть, — прошептал генерал. — Он мог успеть, потому что поезд задержался.
— И это произошло потому, что кто-то его задержал! — гневно выкрикнул Смит. — Ярдени выбрал самый очевидный путь. Этот мерзавец знал, что все дороги будут перекрыты в самое ближайшее время. У него не было самолета, зато имелся сообщник, человек, который в случае необходимости мог отсрочить отправление поезда до тех пор, пока Ярдени не оказался на платформе. — Смит повернулся к Ларисе. — После этого Ярдени спокойно укатил в Москву.
Телегина торопливо застучала по клавишам, потом подняла глаза.
— Шестнадцать минут, — хриплым голосом произнесла она. — Поезд прибывает на центральный вокзал Москвы через шестнадцать минут!
* * *
Иван Берия сидел не шевелясь, только покачивался вместе с вагоном.
Его глаза, устремленные на Ярдени, также оставались неподвижны. Стресс, пережитый Григорием во время похищения и бегства, вкупе с воздействием спиртного сделали свое дело. Охранник “Биоаппарата” уснул, едва поезд покинул вокзал Владимира.
Берия склонился над ним. Ярдени лежал столь неподвижно, что казался мертвым. Берия приблизил ухо к его губам и уловил чуть заметный звук неглубокого дыхания. Ярдени спал очень крепко. Иван дважды ударил его по щекам.
— Мы почти приехали. Пора вставать.
Берия выглянул в окно и увидел, что поезд движется по территории огромной железнодорожной развязки. В стекле отражался Ярдени. Он зевал, почесывался и крутил головой, разминая шейный сустав.
— Куда мы направимся отсюда? — спросил он осипшим после сна голосом.
— Наши дороги расходятся, — ответил Берия. — Я провожу вас до выхода из вокзала и посажу в такси. Дальше вы будете действовать самостоятельно.
Ярдени фыркнул и шагнул к двери.
— Куда вы? — осведомился Иван.
— В туалет... с вашего разрешения.
— Сядьте. Все пассажиры в вагоне подумали о том же. Вам придется стоять в очереди. Вам ведь не хочется, чтобы вас увидели?
Ярдени обдумал его слова и опустился на полку. Он похлопал по карманам парки, проверяя, на месте ли документы и деньги. Успокоившись, он решил, что вполне может потерпеть до вокзального туалета.
Как только поезд вошел в туннель, соединявший развязку с вокзалом, потолочный светильник погас, потом загорелся вновь.
— Идемте, — велел Берия.
Коридор был запружен людьми. С высоты своего роста Ярдени без труда удерживал Берию в поле зрения даже в сумеречном свете. Не обращая внимания на приглушенные ругательства, он локтями пробил себе дорогу к выходу.
Поезд поравнялся с платформой и с содроганием затормозил. Проводник откинул металлический лист, закрывавший ступени. Берия и Ярдени первыми вышли из вагона и торопливым шагом двинулись вдоль поезда к вокзальным дверям.
* * *
Огромный фургон мчался по пустынным улицам Москвы. Во вращающихся креслах, привинченных к полу, сидели Киров, Смит и Телегина. Лариса следила за монитором, на котором отражалось состояние дорожного движения в городе. Каждые несколько секунд она через укрепленный у губ микрофон давала указания водителю.
Киров тоже надел наушники с микрофоном. После отъезда с Лубянки он поддерживал непрерывную связь с особым подразделением ФСБ.
Он развернул кресло и оказался лицом к Смиту.
— Поезд прибыл точно по расписанию.
— Долго еще ехать?
— Тридцать секунд, может быть, меньше.
— Подкрепление?
— Уже в пути. — Киров выдержал паузу. — Вы знакомы с деятельностью наших отрядов экстренного реагирования? — Смит покачал головой, и генерал пояснил: — В отличие от своих коллег из ФБР, они предпочитают маскироваться. Они одеваются, как торговцы, садовники, уличные рабочие; вы даже не догадаетесь, что они рядом, пока не станет слишком поздно.
— Надеюсь от всей души.
Сквозь стекло с односторонней видимостью Смит рассматривал вокзал — огромное здание XIX века. Водитель рывком повернул машину и с визгом затормозил у главного входа. Смиту пришлось схватиться за кресло, но он был на ногах еще до того, как автомобиль перестал покачиваться на рессорах.
