Рэнди на мгновение задумалась.
— Выключи связь, — велела она.
— Зачем? Я вышел на них через пять промежуточных узлов. Даже если в ФСБ заметят постороннее вмешательство, след приведет их в Бомбей.
— Саша...
Сообразив, что Рэнди не шутит, Рублев торопливо выключил компьютер.
— Рэнди, ты выглядишь встревоженной. Не беспокойся. Мои каналы...
— Меня пугают не твои каналы. Как ты сам сказал — зачем было закрывать аэропорт?
* * *
Закрытие крупного аэропорта неизменно обращает его жизнь в кошмар. Прибыв в Шереметьево, Киров и Смит увидели сотни обеспокоенных пассажиров, которые осаждали справочную и регистрационные стойки, требуя объяснений. Однако работникам аэропорта нечего было сказать. У каждого входа и выхода стояли вооруженные милиционеры, практически превратив пассажиров в пленников. Патрули службы безопасности группами по три человека осматривали магазины, туалеты, проверяли багажные и грузовые отсеки, комнаты отдыха персонала, даже церковь и медпункт. Ширились слухи, и гнев пассажиров все возрастал. Под их совокупным воздействием испуг запертых в терминале людей превращался в настоящую панику.
— Один из сотрудников пункта наблюдения утверждает, будто бы он узнал Берию на видеозаписи, — сказал Киров Смиту, когда они протискивались сквозь толпу.
— От всей души надеюсь, что он не ошибся, — ответил Смит.
Они вошли в пункт наблюдения, напоминавший просторную телестудию. За восьмиметровым пультом сидели шесть инженеров, которые управляли сотней видеокамер, установленных в ключевых точках аэропорта. Камеры были снабжены часами и управлялись дистанционно. Нажав несколько клавиш, инженер мог навести фокус либо нацелить аппарат на тот или иной объект.
На стене над пультом был укреплен монитор, воспроизводивший в реальном времени изображение, целиком охватывавшее сверху зал терминала. Видеомагнитофоны, скрытые в помещениях с кондиционированным воздухом, скрупулезно регистрировали сигналы камер.
— Что тут у нас? — осведомился Киров.
Директор службы безопасности указал на экран одного из мониторов. На черно-белом кадре были видны двое мужчин, сидевших за стойкой бара.
— Изображение скверное, — извиняющимся тоном произнес директор, — но вот этот человек, по-видимому, и есть ваш фигурант. Киров подошел к экрану.
— Да, тот самый. — Он повернулся к Смиту. — Что скажете? Вы видели его вблизи.
Смит всмотрелся в изображение.
— Это он. Вы полагаете, он беседует с соседом?
Киров повернулся к директору.
— Вы можете улучшить картинку?
Директор покачал головой.
— Я выжал из нашего оборудования все, что возможно.
— У вас есть еще кадры, на которых эти люди вместе? — спросил Смит.
— Нет, только этот. Камеры производят съемку с временными интервалами. Прежде чем повернуться в другую сторону, они успели снять этих людей лишь один раз.
Смит отвел Кирова в сторону.
— Генерал, я понимаю, что наш главный объект — Берия, но мы обязаны установить также и личность второго. Быть может, отдать запись вашим людям?
Киров указал на неясные лица на экране.
— Посмотрите, как падает свет. Да еще эта колонна... нет, мы не в силах улучшить изображение. У нас нет необходимого матобеспечения.
Смит решил подойти к делу с другой стороны.
— Вы хорошо знаете Берию. Доводилось ли ему работать с напарником?
— Никогда. Берия действует сам по себе. Это одна из причин, по которой ему всегда удавалось скрыться. Он не оставляет связей, за которые мы могли бы уцепиться. Думаю, он использовал этого человека для прикрытия.
Какая-то деталь изображения не давала Смиту покоя. Он еще раз отвел Кирова в сторону.
— Генерал, я думаю, мне удастся улучшить кадр.
— В вашем посольстве? — спросил Киров. Смит пожал плечами.
— Вы против?
Киров задумался.
— Хорошо, попробуйте, — сказал он.
— У Телегиной был портативный компьютер или сотовый телефон?
— И то и другое.
— Я мог бы заодно проверить и их.
Киров кивнул.
— Я велю дежурному офицеру проводить вас в мои служебные помещения. Компьютер и телефон на кухне.
— И последний вопрос, — добавил Смит. — Что, если Берии нет в зале?
Едва смысл слов американца достиг сознания Кирова, его глаза расширились.
— Мне нужны номера рейсов и места назначения трех последних самолетов, поднявшихся в воздух до закрытия аэропорта, — сказал он директору.
Смит посмотрел на показания часов, запечатлевшиеся на видеозаписи, потом повернулся к другому экрану, на котором появилось расписание вылетов.
— “Свисс Эйр” 101, “Эр Франс” 612, американский 1710. Берия может находиться на борту любого из них.
— Дайте записи камер, наблюдавших за посадкой на эти рейсы, — отрывисто бросил Киров. — И списки пассажиров. — Директор выбежал из комнаты, и он повернулся к Смиту. — То, что Берия находится в одном из этих самолетов, возможно, но маловероятно. Скорее всего, он выбрался из аэропорта, но по-прежнему остается в городе.
Смит понимал, на что намекает генерал. Три самолета, перевозившие пассажиров общим числом более тысячи, направлялись в западные страны. Готов ли Смит устроить международный переполох, основываясь только на предположении о том, что на борту одного из них находится Берия?
— Что, если бы вы оказались на моем месте, генерал? — спросил он. — Что, если бы целью назначения был не Цюрих, Париж или Лондон, а Москва? Неужели вы не захотели бы выяснить наверняка, летит ли Берия тем или иным самолетом? Или удовлетворились бы надеждами?
Киров несколько секунд смотрел на него, потом потянулся к телефону.
* * *
Генерал даже не догадывался, насколько близок он был к истине: Берия действительно ушел из аэропорта и до сих пор находился в городе. Но собирался вскоре уехать.
Он покинул Шереметьево тем же путем, что попал туда, — на автобусе-экспрессе. Но этот автобус доставил его прямиком в Москву, на центральный автовокзал.
Войдя в холодное обветшавшее здание, Берия подошел к кассе и купил билет в один конец до Санкт-Петербурга. До отъезда оставалось двадцать минут, и он отправился в туалет, пахнувший мочой и моющими средствами, и плеснул водой себе в лицо. Выйдя оттуда, он взял в буфете тарелку жирных макарон и жадно съел их, запив стаканом чая. Подкрепившись, он присоединился к очереди пассажиров в зале отправления.
Он внимательно осмотрел окружавшие его лица. Здесь были в основном пожилые люди, путешествовавшие, как ему представлялось, со всем своим имуществом, упакованным в картонные коробки и перевязанные веревками мешки. Взгляд на этих людей напомнил Берии о тех временах, когда он еще мальчишкой бродил с колоннами беженцев от одной горящей деревни к другой. Ему доводилось ездить на грузовых платформах, прицепленных к тракторам, а когда машины ломались, он пересаживался в телеги, запряженные лошадьми. Когда лошадей забивали — либо сами беженцы на мясо, либо это делали по злобе вражеские солдаты, — он шагал километр за километром, день за днем, в бесплодных поисках покоя.
