— Нельзя было подождать меня?
Голос, выведший британца из задумчивости, принадлежал не Мартину Зеллербаху. Агент машинально потянулся к оружию, но, обернувшись, расслабился. В палату вбежала Рэнди Расселл, не успев даже спрятать документы, которые предъявила часовому у дверей.
— И куда, — выговорил ей Питер, вскакивая, — позволь узнать, ты запропастилась?
Они столкнулись посреди палаты и крепко обнялись. Рэнди вкратце пересказала все, что случилось с ней после того, как агенты расстались в Мадриде. Костюм танцовщицы фламенко она успела сменить на саржевые брюки, белую юбку и стильный черный жакет, а светлые волосы — стянуть в коротенький хвостик.
— Я добралась до «Барахас» через десять минут после вашего отлета, — закончила она, тревожно поглядывая на Питера.
— Ты подложила Джону изрядную свинью. Бедняга за тебя переволновался.
Рэнди довольно ухмыльнулась:
— Да ну?
— Это ты оставь Джону, милочка, — провозгласил Питер. — У меня и сомнений нет... Так говоришь, их вожака зовут Абу Ауда? — Он помрачнел. — Возможно, «Щиту полумесяца» помогает какой-нибудь из нигерийских полевых командиров? С каждой новой деталью картина только запутывается.
— Еще бы, — согласилась Рэнди. — Но главное, что мне удалось узнать, — их атака должна состояться в ближайшее время. Самое большее — в течение двух дней.
— Тогда нам надо пошевеливаться, — ответил Питер. — Ты уже отметилась у своего начальника отделения?
— Вначале поехала сюда, к Марти. Он без сознания?
— Рецидив. — Питер устало вздохнул. — Если повезет, он скоро очнется. Я хочу в это время быть с ним рядом на случай, если он сможет сообщить нам что-то новое.
— Кресло твое? Можно я сяду? — Не дожидаясь ответа, Рэнди шагнула к койке и плюхнулась на стул.
— Разумеется, — процедил англичанин. — Сколько угодно.
Не обращая внимания на сарказм Питера, Рэнди наклонилась и взяла Марти за руку. Почувствовав живое, ободряющее тепло, чмокнула спящего в пухлую щеку.
— Он неплохо выглядит, — пробормотала она Питеру. — Привет, Марти. Это я, Рэнди. Просто хотела сказать, что ты здорово смотришься. Словно в любой момент можешь очнуться, чтобы пробурчать Питеру какую-нибудь редкую гадость.
Но Марти молчал. Лицо его было так спокойно и безмятежно, словно в жизни он не пережил ни единой беды — хотя это было не так. После того как разрешился кризис с вирусом «Гадес» и Марти вернулся к своему отшельничеству в спрятанном за высокими заборами бунгало под Вашингтоном, ему уже не приходилось сталкиваться с пулями и наемными убийцами, но вести обыденную жизнь он был вынужден по-прежнему. А для больного синдромом Аспергера это серьезное испытание. Собственно, поэтому Марти сделал из своего дома крепость.
Когда Рэнди впервые пришла к нему в гости, хозяин проверил ее по полной программе, потребовав предъявить документы, хотя прекрасно видел ее через камеры наблюдения. Зато потом, отперев внутреннюю решетчатую дверь, он обнял гостью и тут же стеснительно отступил, чтобы пригласить ее в дом, где все окна забраны стальными решетками и закрыты плотными занавесями. «Понимаешь, ко мне гости не ходят, — объяснял он фальцетом, неторопливо и осторожно подбирая слова. — Я их не люблю. Хочешь кофе с печеньем?» Глаза его блеснули на миг, но Марти тут же отвел взгляд.
Он предложил Рэнди растворимый кофе без кофеина, лично вручил печенье в белой глазури и провел в вычислительный зал, почти целиком занятый мейнфреймом «Крэй» и подсоединенной к нему периферией всех видов. Скудная меблировка выглядела так, словно ее притащили со свалки, хотя Рэнди знала, что состояние Марти исчисляется многими миллионами. Джон рассказал ей, что Марти еще в пятилетнем возрасте брал высший балл во всех тестах на интеллект. Сейчас у него было две докторские степени — одна, само собой, по квантовой физике и математике, а вторая, как ни странно, по литературе.
Марти принялся увлеченно расписывать новый компьютерный вирус, нанесший по всему миру ущерб в шесть миллиардов долларов. «Этот получился особенно пакостный, — объяснял он, честно глядя Рэнди в глаза. — Саморазмножающийся — у нас такие зовут червями, — он рассылал себя по е-мейлу десяткам миллионов пользователей, забивал электронную почту во всех странах. Но парень, который его запустил, оставил в теле вируса свою подпись... тридцатидвухразрядный всеобщий уникальный идентификатор... короче, ГУИД... своего компьютера. — Марти радостно потер руки. — Понимаешь, когда файлы сохраняются в программах „Майкрософт Офис“, ГУИД иногда вносится в заголовок. Найти его трудно, но этому парню следовало получше заметать следы. Как только я выделил его ГУИД, я прошелся по всему Интернету, пока не набрел на файл, содержавший его имя. Полное имя — ты представляешь? Он подписался в послании своей подружке. Дурак. Живет он в Кливленде, и ФБР говорит, что у них достаточно улик для ареста». Физиономия Марти сияла триумфальной улыбкой...
Вспоминая, Рэнди еще раз рассеянно чмокнула Марти в щеку, в другую и нежно погладила ее, надеясь, что больной очнется.
— Поправляйся, Марти, милый, — шепнула она. — Из всех моих знакомых с тобой веселее всего есть печенье. — Она сморгнула набежавшую слезу. — Питер, береги его.
— Буду.
Рэнди шагнула к двери.
— Я на встречу с начальником нашего отделения — посмотрим, что он мне расскажет о Мавритании и охоте на ДНК-компьютер. А потом — в Брюссель. Если вдруг Джон позвонит — напомни, что я жду связи через кафе «Эгмон».
Англичанин ухмыльнулся:
— Конспиративные «почтовые ящики». Прямо как в старые времена, когда мастерство еще что-то значило. Черт, здорово-то как!
— Питер, ты динозавр.
— Точно, — радостно согласился британец, — точно. — И, посерьезнев, добавил: — Кыш. По-моему, надо торопиться. А твоя страна — главная мишень.
Рэнди еще не успела выйти, как Питер уже опустился в кресло возле койки, рядом со спящим Марти, продолжая свой рассказ, подшучивая, подкалывая, вспоминая их странную дружбу.
* * *
Сен-Франсеск, остров Форментера
Сидя за столиком в открытом ресторанчике на набережной, капитан Дариус Боннар одновременно уничтожал свою порцию langosta a la parrillaи оглядывал голые, неприглядные ландшафты, расстилавшиеся между портом Ла Савинья и этим захолустным городишком на самом маленьком и малоизвестном из четырех Балеарских островов. Два острова в этом архипелаге — Мальорка и Ибиса — когда-то были излюбленными курортами обеспеченных британцев и до сих пор оставались туристическими центрами, а вот остров Форментера оставался почти нетронутым курортным бизнесом, совершенно плоским кусочком первозданного средиземноморского рая. Капитан Боннар явился сюда, предположительно чтобы добыть для генеральского стола изрядный запас прославленного местного майонеза, созданного в Маоне, живописной столице последнего, четвертого острова — Менорки.
