— Вероятно, этот тупик можно преодолеть, располагая надежным доказательством. Подлинником грузовой декларации.
— Доказать ничего невозможно, поскольку такой груз не покидал пределов Китая. Тем не менее, если бы такая улика существовала, мое правительство рассмотрело бы ее в интересах международного законодательства.
— Если бы существовала.
— Ее нет и не может быть.
Президент улыбнулся:
— Благодарю вас, господин посол. Полагаю, на этом нашу беседу следует завершить.
Посол By поднялся на ноги, вновь склонил голову и ушел.
Кастилья смотрел ему вслед. Потом он нажал клавишу интеркома.
— Миссис Пайк? Попросите шефа моей секретной службы явиться в Овальный кабинет.
* * *
Президент Кастилья сидел в полутемном кабинете Клейна в здании «Прикрытия-1».
— Ваш разведывательный самолет и Джон Смит были обнаружены у Дацу. Местные власти ищут его. Во всяком случае, так сказал посол By.
— Проклятие, — выругался Клейн. — Я надеялся, что этого удастся избежать. Смиту и без того хватает трудностей.
— Почему вы не выбросили его с «Б-2»? Невидимость для радаров была бы весьма уместной.
— У нас не было времени перегнать самолет с базы Уайтмен. Пришлось обойтись тем, что мог предоставить морской флот. Я предпочел бы более высотную машину, но мы не могли допустить, чтобы китайцы обнаружили кресло-катапульту. Что они, собственно, видели?
— Посол сказал лишь, что они засекли самолет и, предположительно, опускающегося парашютиста.
— Отлично. Они не уверены даже в том, что видели парашютиста, а уж тем более не обнаружили место посадки и не нашли его снаряжение. Если повезет, Смит уложится в сроки.
— С помощью тех людей, на которых ты рассчитывал и о которых я не должен знать?
— Таков наш план, и, честно говоря, наши помощники понравились бы китайцам не больше, чем группа, состоящая только из американцев.
Президент рассказал ему, о чем еще говорил посол.
— Мы не ошиблись. В Пекине ничего не знали об «Эмпресс» вплоть до той поры, когда за ним начал следить «Кроув», и это подсказало им, что здесь что-то неладно. Мне показалось, что, когда я упомянул о химикатах, By был потрясен. Он доложит об этом в Джун Нань Хаи. Как обстоят дела с розысками декларации?
— От Смита не поступало известий, но я их пока и не жду. Что слышно о человеке, допустившем утечку информации?
— Ничего, черт побери. Расследование продолжается. Я делюсь сведениями только с теми, кому они необходимы для работы.
* * *
Понедельник, 18 сентября
Дацу
Укрывшись в глубине небольшой рощицы, Джон время от времени слышал звук легковых машин и грузовиков, проезжавших по отдаленному шоссе. С трех сторон, примерно в двух километрах, до сих пор светились редкие огоньки ферм. В ушах Смита нервным ритмом отдавалось тяжелое дыхание уйгуров и биение его собственного сердца. Кто-то из уйгуров откашлялся, меняя позу. Джон тоже шевельнулся, разминая суставы. Однако в колонии по-прежнему ничего не происходило. Ни звуков, ни движений.
Асгар присмотрелся к часам.
— К настоящему времени эти двое уже должны были оказаться здесь. Что-то стряслось.
— Вы уверены, что они готовы к побегу?
— Должны были подготовиться. Надо проникнуть на территорию и проверить.
— Судя по вашим словам, у нас неприятности.
— Прекращаем операцию?
Джон замялся. Он хотел вызволить из колонии Дэвида Тейера, но опасался привлечь в район силы полиции и военных и сорвать встречу, спугнув Ли Коню. С другой стороны, совместные действия трех вооруженных профессионалов — Смита, Асгара и Киавелли — повышали шанс на успех. В противном случае Киавелли останется наедине с Тейером, который более пятидесяти лет не пользовался огнестрельным оружием, если вообще когда-либо держал его в руках. Так или иначе, сегодня ночью эти двое попытаются бежать. Если они сумеют выбраться из колонии, но привлекут внимание охраны, район будет оцеплен войсками.
Безопаснее всего было помочь Тейеру бежать незамеченным.
— Идемте искать их, — сказал Джон.
Асгар обошел своих людей, негромким голосом объясняя, что происходит и что они должны делать. Он велел троим идти вместе с ним и Джоном, а пятеро остальных исчезли среди деревьев. Пригнувшись, они бесшумно и торопливо зашагали по свежевспаханному полю; от ходьбы по мягкой почве избитое тело Джона разболелось, но потом они оказались в тени яблонь с созревающими плодами, где земля была тверже, и он почувствовал себя лучше.
По сигналу Асгара они остановились и залегли. Перед ними в обе стороны протягивалось открытое расчищенное пространство вокруг сетчатой ограды колонии. По верху забора была натянута колючая проволока. За ним виднелась полоса сухой вспаханной почвы шириной около десяти метров — ни растений, ни влаги, ни отпечатков ног. Контрольно-следовая зона.
— Я иду к забору, — прошептал Асгар. — Я возьму с собой...
— Вы возьмете с собой меня, — перебил Джон. — Я хочу, чтобы Киавелли и Тейер знали о моем присутствии, вдобавок я все равно не смогу общаться с вашими людьми. Они останутся позади и будут нас прикрывать.
— Что ж, тогда вперед.
Сгибаясь, они ринулись к забору. От напряжения в истерзанных мышцах Джона бросило в пот. Как только они оказались у ограды, на охранной вышке слева от них вспыхнул поисковый прожектор. Асгар и Джон упали на землю, плотно прижимаясь к сетке. Ноздри Джона забила пыль. Он с трудом сдержался, чтобы не чихнуть.
Ищущий луч прожектора миновал их, потом еще раз прошел над ними.
— Что происходит, черт побери? — послышался едва уловимый шепот Асгара. — Таких мер предосторожности здесь еще не бывало.
— Должно быть, что-то насторожило охрану.
— Верно. Как только прожектор выключат, мы поползем на запад.
* * *
Дэвид Тейер сидел за дощатым столом в темной камере барака и укладывал в поясную сумку свои скудные пожитки.
Деннис Киавелли светил ему маленьким фонариком. Луч пронизывал седую прядь Тейера, отчего его волосы были похожи на только что выпавший снег.
— Вы уверены в том, что справитесь? — спросил Киавелли. — Дело может оказаться намного труднее, чем мы ожидаем. Вас могут ранить или убить. Еще не поздно передумать.
Тейер поднял голову. Его выцветшие глаза забегали.
— Вы с ума сошли? Я ждал всю жизнь. В буквальном смысле этого слова. Я вновь увижу Америку, увижу своего сына! Я не могу отказаться. Я чувствую себя старым ослом, но не могу поверить в происходящее. — Его морщинистое лицо излучало нескрываемую радость. Киавелли рывком повернулся к окну:
