Несмотря на уговор, который сам же и предложил, Смит очень хотел выяснить, почему ЦРУ интересуется МакДермидом и группой «Альтман». Он собирался попросить Клейна выяснить, что задумали люди в Лэнгли, а значит, до поры до времени был вынужден оставить Рэнди в покое.
— Хорошо, — сказал он. — Держи меня в курсе.
Такси тронулось с места и влилось в поток транспорта. Рэнди продолжала улыбаться.
Глава 24
Вашингтон, округ Колумбия
Президент стоял в своей спальне и застегивал пуговицы рубашки, когда послышался стук и из-за закрытой двери донесся голос Джереми:
— Директор Дебо, сэр. Говорит, у нее срочное дело. Вы хотите ответить на звонок?
Президенту менее всего хотелось новых неприятностей.
— Разумеется. Переключи вызов на мой аппарат. Директор ЦРУ Арлен Дебо была назначена на этот пост предыдущей администрацией, но Кастилья сохранил за ней место, невзирая на ее принадлежность к оппозиционной партии, потому что доверял ей. Дебо очень хорошо справлялась со своими обязанностями.
Голос Арлен звучал в трубке чуть тише обычного:
— Господин президент, мои люди собрали статистику утечек. Подавляющее большинство из них касаются военных и оборонных вопросов. Вы знали об этом?
— Да, а что?
— Я велела сосредоточиться главным образом на кругах, близких к объединенному комитету начальников штабов, и наши усилия были вознаграждены при первой же попытке.
Президент сел на край постели:
— Кто?
— Военный министр Джаспер Котт.
— Сам Котт? Вы уверены? — Кастилья был потрясен.
— Он вылетел в Манилу по армейским делам, которые показались нам несколько сомнительными, и мы отрядили с ним своего агента. Котт сменил официальный костюм на неброскую одежду и тайком отправился в город, якобы с целью увеселительной поездки в публичный дом, где наша сотрудница не смогла за ним следить. Но ей хватило сообразительности связаться с резидентом ЦРУ, который немедленно послал туда своего агента под видом заурядного посетителя. Тот выяснил, что Котт отозвался о заведении в пренебрежительном тоне, заявив, что он приехал туда не для забавы, а по делу. Он встретился там с каким-то человеком и рассказал ему о последнем вашем совещании по вопросам военного бюджета.
Президент нахмурился:
— С кем именно он встретился?
— С Ральфом МакДермидом, главным администратором группы «Альтман».
— МакДермид? О, господи. Он рассказал ему о наших спорах по поводу бюджета?
— Да, господин президент.
— Вы думаете, он занимается торговлей конфиденциальными сведениями?
— Пока не знаем, сэр, но скоро выясним. Наша сотрудница и ее группа в эту самую минуту следят за МакДермидом.
— Держите меня в курсе, Арлен. Спасибо вам.
— Я лишь выполняю свой долг.
Кастилья повесил трубку и завершил утренний туалет. Забыв о предстоящем завтраке с вице-президентом, он размышлял о причинах, которые могли подтолкнуть Кот-та к измене, и о том, каким образом к этому делу оказался причастен МакДермид. Что это — дерзкий экономический шпионаж с целью получить преимущество над конкурентами... или нечто иное?
* * *
Лишь немногие знают о том, что в Белом доме две семейные столовые — одна в северо-восточном крыле первого этажа, а другая на втором, в жилых помещениях. В 1961 году, когда хозяевами здесь были Джон и Джекки Кеннеди, ее оборудовали маленькой кухней. Как и чета Кеннеди, Кастилья предпочел занять ее для своих домочадцев. Здесь они с Касси могли сидеть непричесанные, в пижамах, пить кофе и читать воскресные газеты, не опасаясь, что их потревожат без крайней на то необходимости.
Однако Сэму нравилась и та столовая, которая находилась внизу. Несмотря на то что там были сводчатый потолок и чопорная обстановка в стиле шератон и хепльуайт, комната выглядела маленькой в сравнении с прочими помещениями Белого дома, а камин и желтые стены создавали ощущение тепла и уюта. Этим утром здесь витал пикантный аромат сыра и острого перца. Кастилья пригласил на завтрак вице-президента Брэндона Эрикссона, чтобы обсудить с ним грядущую поездку в Азию.
Вице-президент наколол на вилку большой кусок омлета по-мексикански.
— Как называется это блюдо, сэр?
— "Huevos jalapenos", один из самых удачных рецептов Челендоно, — ответил Кастилья. — Не надо быть таким официальным, Брэндон. Здесь не какая-нибудь пресс-конференция, мы завтракаем, поэтому можем без формальностей поговорить о твоем путешествии на восток.
— Пребывание в Белом доме поневоле заставляет быть официальным. — У вице-президента были непринужденная улыбка и приятный спокойный голос.
— Так говорят многие. Некоторые выражаются еще резче. Мне помнится, Гарри Трумэн называл Белый дом большой белой тюрьмой, а Уильям Говард Тафт сказал, что в нем чувствуешь себя одиноким, как нигде в мире. Но лично я согласен с Джерри Фордом, который утверждал, будто бы Белый дом — самое лучшее жилье для политика из всех, которые он когда-либо видел. Мне нравится Белый дом.
— Он внушает благоговение.
Кастилья пристально рассматривал лицо вице-президента с правильными чертами, его безупречно выбритые щеки, густые черные волосы, благодаря которым он выглядел лет на десять моложе своих сорока. Эрикссон обладал мужественной голливудской внешностью, которая привлекала женщин и внушала доверие представителям сильного пола — весьма ценное сочетание для общественного деятеля.
Это был второй и последний их срок пребывания на постах, а в партии все чаще звучали призывы выдвинуть Эрикссона кандидатом на следующих президентских выборах, поэтому Кастилья позволил себе пошутить:
— Готовитесь поселиться здесь, Брэндон?
Эрикссон жевал, прикрыв глаза. Наконец он поднял веки и с наслаждением вздохнул.
— Замечательный омлет. Передайте Челендоно мою благодарность. Разумеется, Сэм, я был бы дураком, если бы работал как проклятый, не имея новых идей. Я не прочь попробовать воплотить их в жизнь.
— На выборах Конгресса вы потрудились на славу. Вы были повсюду одновременно. Мы признательны вам за это. Многие из нас — ваши должники.
Улыбка Эрикссона стала еще шире:
— Особенно если вспомнить, сколько наших кандидатов выиграли выборы. Я горжусь этим.
Эрикссон знал толк в политической борьбе. Это была главная причина, по которой Кастилья взял его в свою команду. Теперь Эрикссон получил шанс, и президент считал, что он его заслужил.
— У вас достаточно денег? Оппозиция надувала щеки целых восемь лет, обеспечивая себе шумную поддержку. Они бросят против вас все, что имеют, включая нью-йоркских зевак. И если я не ошибаюсь относительно того, кто будет вашим соперником, вам придется вести борьбу с одним из богатейших семейств Америки.
