— Рыцари плаща и кинжала, — негромко произнес Кастилья. — Должно быть, это ужасная работа.
— Я принес вам дурные новости. Извините меня, Сэм.
— И ты меня извини. Спасибо тебе, дружище. До свидания.
Клейн ушел. Президент тяжело вздохнул и опять поднял трубку телефона.
— Миссис Пайк? Соедините меня с адмиралом Броузом.
Секунды спустя телефон зазвонил вновь. В трубке раздался звучный голос адмирала:
— Слушаю, господин президент.
— Сколько времени вам потребуется для переброски отряда пловцов на фрегат?
— Они уже там, сэр. Я распорядился об этом, не дожидаясь приказа.
— Вот как? Ну что ж, вы не первый командир, отдающий приказы за президента, который никак не может прийти к определенному решению.
— Никак нет, сэр. Мне и в голову такое не приходило. Могу ли я узнать, каково ваше решение?
— Разумеется. Именно для этого я и позвонил.
— Значит, мы начинаем действовать?
— Да.
— Я передам ваш приказ.
— Вы не хотите узнать, почему я принял такое решение?
— Мой долг — выполнять приказы, господин президент.
Кастилья нерешительно замялся:
— Держите меня в курсе, адмирал.
— Как только что-нибудь станет известно, я сразу вас извещу.
Президент положил трубку, и ему на ум пришла цитата из биографии Отто Бисмарка, которую он прочел несколько лет назад. «Моральные принципы человека чего-нибудь стоят, только если он готов умереть за них». Кастилья не собирался отдавать за принципы собственную жизнь, но на карту было поставлено его будущее — им можно было пренебречь — и будущее страны, пренебрегать которым он не имел права. Суровый несгибаемый прусский аристократ мог бы упрекнуть его в недостатке самоотверженности, и все же груз, который взвалил на себя Кастилья, отнюдь не казался ему легким.
Глава 28
Воскресенье, 17 сентября
Аравийское море
Офицеры американского фрегата «Джон Кроув» пребывали в изматывающем напряжении. Нынешняя операция далеко выходила за рамки обычных боевых действий, которые зачастую оборачиваются ложной тревогой, поиском пропавшего судна либо технической неисправностью. Одна-единственная ошибка могла привести не только к их гибели, но и к войне.
Джеймс Червенко заканчивал сеанс радиосвязи с адмиралом Броузом. За десятилетия, проведенные в море, капитан привык щуриться, и теперь, когда он внимательно выслушивал распоряжения адмирала, его глаза превратились в узкие смотровые щели.
Он снял наушники с микрофоном и повернулся к капитан-лейтенанту Гэри Козлоффу.
— Начинайте.
— Есть, сэр, — отозвался Козлофф. Он предвидел такой поворот событий и ничуть не удивился. — Что с вертолетом? — Он был одним из тех великолепных диверсантов, которых называют «сплошными мускулами и мозгом». Высокий, худощавый, Гэри был влюблен в свою профессию и излучал целеустремленность. Уже одно его присутствие хотя бы отчасти уняло тревогу всех, кто находился в центре управления и связи.
— Вылет через десять минут.
— К этому времени мы будем готовы.
Червенко кивнул с таким видом, как будто не ожидал ничего иного:
— Не забывайте, капитан, главное в этой операции — строгая секретность. Вас здесь нет и не было. При малейшей угрозе разоблачения вы должны исчезнуть.
— Слушаюсь, сэр.
— Мы будем внимательно следить за подлодкой и сухогрузом. Заметив что-либо подозрительное, я по радио отдам вам приказ отступать. Непрерывно поддерживайте связь.
— Так точно, сэр.
— Удачи вам, Гэри.
— Спасибо, Джим. — Козлофф чуть заметно улыбнулся. — Славная ночка для купания.
* * *
Четыре пловца из группы Козлоффа сидели в тени на палубе, одетые в гидрокостюмы и готовые выполнить приказ. При появлении командира они нетерпеливо вскочили на ноги. Козлофф кивнул, и пловцы в последний раз осмотрели свое снаряжение.
— Магнитные подъемники у вас с собой? Сегодня ночью без них не обойтись. — Воздух дрогнул от дружного «Так точно, сэр!», и Козлофф скомандовал: — Всем в вертолет!
Они зашагали к корме, к «Морскому ястребу» SH-60. Силуэт машины вырисовывался на фоне звездного горизонта и более всего напоминал огромную грозную птицу. Легкий ветер доносил запахи дизельного топлива и соленой воды. В салоне вертолета был приготовлен боевой резиновый плот «Зодиак», уже оснащенный всем необходимым оборудованием.
Как только пятеро диверсантов поднялись в вертолет, его двигатель набрал полные обороты и тяжелая машина взмыла в ночное небо, кренясь на левый борт. Не зажигая огней, она быстро растворилась в темноте и исчезла из виду в направлении «Эмпресс». Воздух вокруг пловцов содрогался от ударов лопастей.
Пока уши привыкали к грохоту, Козлофф рассматривал отражение луны и звезд в покрытой рябью поверхности моря. Его охватило непривычное беспокойство. Если ты подготовился как следует, то можешь быть уверен в том, что твоя команда добьется успеха. Никаких других гарантий нет и быть не может. Однако сегодня они собирались воспользоваться новым маленьким «Зодиаком» и магнитным подъемным оборудованием, которое было специально сконструировано для тайной высадки с вертолета на судно, идущее полным ходом. Пловцы изучили это оборудование, но на сей раз у них не было времени попрактиковаться с ним в различных учебных ситуациях.
Козлофф непоколебимо верил в себя и в своих людей. Иначе попросту невозможно быть десантником. И все же...
Козлофф отвлекся от тревожных мыслей и посмотрел вниз. Вертолет уже поравнялся с «Эмпресс» и завис над ним, как и было запланировано. Сухогруз шел со скоростью около десяти узлов. Козлофф разглядел груз, частично освещенные палубы, канаты, механизмы и трюмные люки. На открытом мостике стояли три китайца, однако судно было коммерческим, и он не мог определить, есть ли среди них офицеры. Китайцы гневно взирали на вертолет, и Козлофф вновь ощутил беспокойство. Что, если эти трое сейчас нырнут в люк, а сухогруз откроет огонь?
Замысел состоял в том, что вертолет якобы совершает рекогносцировку, а затем осмотр с воздуха на близком расстоянии. Обычная разведка, ничего серьезного. Козлофф выжидал, прекрасно понимая, что его бойцы также наблюдают за мостиком «Эмпресс», гадая, как поведут себя трое китайцев.
Двое из них продолжали смотреть вверх, а третий схватил трубку переговорного устройства. Вертолет вильнул влево, потом вправо, как бы уклоняясь... но этот маневр можно было воспринять и как издевку — машина, выражаясь морским языком, «показывала нос». Китаец бросил трубку, запрокинул голову, выкрикнул что-то, напоминающее ругательство, и погрозил вертолету кулаком.
