Она затихла, явно не в силах продолжать разговор.
Смит кивнул, поняв, что через эту границу переступать не следует. Во всяком случае, пока. Чтобы скрасить тоску новой знакомой, он подозвал официантку и заказал шампанского – сладкого шипучего вина из Молдовы – для Фионы и еще кружку пива для себя. Некоторое время молчали. Смит не знал, как теперь себя вести.
– Уверен, Фред Клейн сообщил вам, для чего я здесь, мисс Девин, – произнес он наконец, в последнюю секунду осознав, насколько высокопарны его слова.
– Мистер Клейн все подробно мне объяснил, – спокойно подтвердила Фиона, благородно прощая ему оплошность. – К истории с таинственными смертями я тоже имею некоторое отношение. Два дня назад врач Николай Кирьянов без вести пропал по пути на встречу со мной. Вероятнее всего, он собирался передать мне те же материалы, что и доктор Петренко – вам.
– Наутро следующего дня вы разыскали его уже в морге? – спросил Смит, оправившись от смущения.
Фиона нахмурилась.
– Не совсем так. Тела я так и не увидела. Беднягу к тому моменту уже кремировали.
Смит вскинул бровь.
– Так скоро?
Фиона кивнула.
– Смерть наступила якобы от сердечного приступа Сжечь тело поторопились, наверное, для того, чтобы никто не смог проверить, так это или нет.
– Как развивались дальнейшие события?
– Я стала вынюхивать и высматривать, задавать вопросы любому, кто в состоянии хоть в чем-то помочь, – сообщила Фиона.
– Опасная игра – особенно в нынешних обстоятельствах, – заметил Смит.
Краешек ее пухлого рта пополз вверх, искривляя губы в улыбке.
– Местным властям это, может, и не по душе, – сказала она. – Но от западной журналистки типа меня другого они и не ждут: мучить людей обескураживающими вопросами – моя работа. О том, что Кирьянов успел посвятить меня в частичку страшной тайны, им прекрасно известно. Если бы я осталась к сенсационному рассказу равнодушной, то навлекла бы на себя гораздо больше подозрений.
– Что-нибудь существенное вам удалось выяснить? – спросил Джон.
Фиона с печальным видом покачала головой.
– Ничего. Я до того находилась по коридорам Центральной клинической больницы, что теперь и во сне чувствую запах дезинфицирующих средств, – все без толку. Медработники скрытничают, хитрят. Говорят, что ни с какой странной болезнью вообще не сталкивались.
– Конечно, – пробормотал Смит. – А в истории болезни вы не заглядывали?
– Не положено, – негодующе ответила Фиона Девин. – Заведующий утверждает, что все записи о теперешних и бывших пациентах запрещено показывать кому бы то ни было. Чтобы выхлопотать специальное разрешение в Министерстве здравоохранения, надо убить несколько недель.
– Еще неизвестно, дадут ли его, – добавил Смит.
Фиона кивнула.
– Скорее нет. Ясно одно: врачи и медсестры ЦКБ крайне встревожены. От них так и веет страхом. Уверяю вас: они ни за что не заговорят о происходящем с иностранцем, любые доводы найдут неубедительными.
Смит задумался. Если в больнице ничего не вызнаешь, надо искать другие пути. По словам Петренко, Кремль не сразу приказал прекратить разговоры о болезни, а лишь после того, как несчастные умерли. Врачи до последнего пытались спасти пациентов. И, насколько он понял, обсуждали симптомы и вероятные способы лечения с другими профессионалами. Вступаешь в борьбу с незнакомой болезнью – расскажи о ней возможно большему количеству высококлассных специалистов, удели ее исследованию в лаборатории максимум времени. Золотое правило.
В ведущих медицинских и научных учреждениях России у Смита было несколько знакомых, которые наверняка знали о болезни, изучали ее. Разумеется, и им велели держать язык за зубами, но попытаться получить от кого-то из них результаты анализов и выписки из историй болезни все же следовало.
Когда он изложил свои мысли Фионе, она медленно кивнула и сказала:
– Это очень рискованно. Вы Джон Мартин, безвредный ученый-социолог из Канады. К давним знакомым же, которые помнят, как вы выглядите, придется обратиться от своего имени. Если хоть один из них испугается и расскажет властям, что к нему заявился подполковник Джонатан Смит из Медицинского института инфекционных заболеваний Армии США, в Кремле поднимется переполох.
– Верно, – согласился Смит. – Но других путей я не вижу. – Он отодвинул нетронутую кружку пива к краю стола. – Вы ведь видели списки людей, пораженных чертовой болезнью. Осторожничать, медлить – на это у нас нет времени. Так или иначе, я обязан обратиться к людям, которые должны что-нибудь знать.
– Тогда по крайней мере давайте сначала проверим ваши источники, – предложила Фиона Девин. – Мы с ребятами ориентируемся здесь лучше, чем вы. Попробуем выяснить, кто из ученых наиболее активно поддерживает Дударева и кто больше всех его боится.
– Сколько вам потребуется времени? – спросил Смит.
– Несколько часов начиная с той минуты, когда я получу от вас списки с именами и названиями организаций, – твердо ответила Фиона.
Смит недоверчиво шевельнул бровью.
– Так мало?
Журналистка улыбнулась.
– Я знаю толк в своей работе, подполковник. И у меня есть отличные информаторы – в Кремле и за его пределами.
Губы Смита невольно растянулись в улыбке. Злоба и печаль Фионы улетучились, их сменили прежняя жизнерадостность и уверенность. Повеселел и Смит.
– Как можно с вами связаться?
Фиона достала из сумочки визитную карточку и быстро написала на обороте телефонный номер.
– Звоните в любое время дня и ночи. Телефон защищен от прослушивания. – Джон убрал визитку в карман рубашки. – А я продолжу мучить россиян расспросами, – сказала Фиона. – Завтра у меня еще одна встреча. С Константином Малковичем.
Смит негромко свистнул.
– С коммерсантом? Парнем, который сколотил громадное состояние на операциях с недвижимостью и валютой?
Фиона кивнула.
– Именно.
– Он ведь американец?
– Обрусевший американец, – сказала Фиона. – Впрочем, в этом смысле мы с ним похожи. Родился Малкович в Сербии, в последние годы делает крупные вклады в российскую промышленность. И перечисляет значительные суммы на счета благотворительных организаций, надеясь перестроить устарелую здравоохранительную систему. Благодаря вложениям и пожертвованиям он и приблизился к ребятам в Кремле. Несмотря на страстное желание вернуть старые порядки, Дударев и прочие «люди власти» отнюдь не идиоты. Вокруг парня, разбрасывающегося деньжищами, они ходят на задних лапках.
– Надеетесь, что после беседы с вами Малкович сам начнет задавать обескураживающие вопросы? – догадался Смит.
– Правильно, – подтвердила Фиона. – Говорят, у него крутой нрав, он привык, что все пляшут под его дудку. – В ее зелено-голубых глазах заплясали огоньки дьявольского удовольствия. – Попробуем изменить положение вещей.
