Майор Дмитрий Поляков стоял у дальней стены в зале для совещаний, где сегодня собралась целая толпа. Он выбрал это место не случайно: отсюда был лучше виден генерал-майор Александр Марчук, начальник штаба Северного ОК. Высокий молодой майор еще раз проверил бумаги в папке, удостоверяясь, что все доклады и проекты приказов, которые могли понадобиться на экстренном совещании генералу, при нем. Марчук был жестким, толковым военачальником, от подчиненных требовал четкости и исполнительности, и Поляков ни на минуту не забывал об этом.
Марчук, несколько нижестоящих старших офицеров, дивизионные и бригадные командиры ОК сидели с трех сторон у большого прямоугольного стола. Во главе стола пестрела укрепленная на специальной подставке подробная карта зоны военных действий. Напротив каждого из офицеров лежала папка с документами, стояли пепельница и стакан с чаем. В большинстве пепельниц тлели сигареты.
– Россия и Белоруссия значительно усилили пограничную охрану – это факт, – говорил пресс-секретарь, плотный полковник, тыча указкой то в одну, то в другую точку на карте. – Перекрыты все разъезды от Добрянки у нас, на севере, до Харькова на востоке. На главных дорогах проверочные посты, трясут абсолютно всех. На территориях Южного и Западного командования, как сообщают наши коллеги, та же картина.
– Это еще не все, – с хмурым видом произнес один из офицеров с дальнего конца стола. Он возглавлял бригаду боевого прикрытия – формирование, состоявшее из разведывательного отряда, разведывательных и штурмовых вертолетов и прекрасно оснащенных противотанковыми ракетами пехотных частей. – На отдельных участках российские разведчики проводят странные операции. Похоже, пытаются точно установить местоположение наших приграничных охранных подразделений.
– Не стоит забывать и про передислокацию войск, о которой сообщили американцы, – добавил другой полковник. На его погонах красовались знаки войск связи. В действительности полковник руководил разведывательной службой Северного ОК.
Закивали. Тревожную новость о частичном исчезновении воздушно-десантных, танковых и мотострелковых войск с баз Подмосковья сообщил военный атташе США в Киеве. Подтверждений тому не было, но известие вызывало серьезные опасения.
– Чем сама Москва объясняет проведение операций? – поинтересовался командир крупного танкового подразделения, что сидел рядом с разведчиком. Он немного наклонился вперед, и свет потолочных ламп отразился от его лысой головы.
– Кремль утверждает, будто это меры предосторожности, связанные с угрозой терактов, – медленно ответил генерал-майор Марчук, туша сигарету. Говорил он хрипло, воротник форменной рубашки был влажным от пота.
Майор Поляков слегка нахмурил брови. Даже в свои пятьдесят генерал отличался прекрасным здоровьем и неистощимым запасом энергии, сегодня же он болен – несомненно, болен. Его весь день подташнивало, но он устроил-таки вечернее совещание.
– Обыкновенный грипп, Дмитрий, – прохрипел Марчук. – Пустяки. Сейчас мне некогда болеть – обстановка слишком уж неспокойная. Ты же знаешь мое правило: работа, работа и еще раз работа.
Как примерный солдат, получивший приказ, Поляков кивнул и не стал возражать. Другого выхода не было. Но вид командира все сильнее не давал ему покоя, и он пожалел, что не заставил генерала немедленно обратиться к врачу.
– Ты веришь нашим любезным российским друзьям, Александр? – спросил командир танкового подразделения, криво улыбаясь. – Что думаешь по поводу этих самых мер предосторожности?
Марчук пожал плечами. И, как показалось Полякову, даже от этого почувствовал боль.
– Терроризм – серьезная угроза. Чеченцы могут устроить в Москве взрыв при любом удобном случае, когда им заблагорассудится. Мы прекрасно об этом знаем. – Он покашлял, перевел дыхание и через силу продолжил: – Но чтобы развернуть столь кипучую деятельность… Ни наше правительство, ни российское толком ничего не объяснило.
– Что же делать? – пробормотал один из офицеров.
– Мы тоже кое-что предпримем, – мрачно заявил Марчук. – По крайней мере, чтобы удержать Царя Виктора и его свиту в Москве. Устроим собственное военное шоу, тогда весь этот идиотизм так и останется у стен Кремля. – Генерал с усилием поднялся на ноги и повернулся к карте. По лбу его катились капли пота. Лицо посерело. Внезапно его повело в сторону.
Поляков рванул вперед, но генерал жестом велел ему вернуться на место.
– Я в норме, Дмитрий, – пробормотал он. – Голова немного кружится, только и всего.
Подчиненные взволнованно переглянулись.
Марчук заставил себя улыбнуться.
– В чем дело, господа? Никогда не видели больного гриппом? – Он опять зашелся от кашля, так, что был вынужден согнуться пополам. На губах его снова появилась слабая улыбка. – Не беспокойтесь. Обещаю ни на кого не чихать.
Вокруг невесело засмеялись.
Отдышавшись, генерал оперся о стол руками.
– А теперь послушайте внимательно, – произнес он, буквально вымучивая каждое слово. – С сегодняшнего же вечера резерв первой очереди переводится в состояние повышенной боевой готовности. Увольнительные отменяются. Офицеры, по тем или иным причинам отлучившиеся, должны немедленно возвратиться и занять свои места. К раннему утру заправим и укомплектуем боеприпасами танки, БМП, САУ. Транспортные и боевые вертолеты. И начнем тактико-специальные зимние учения.
– Привести столько подразделений в состояние повышенной боевой готовности – это потребует серьезных затрат, – спокойно заметил начальник штаба. – Огромных затрат. Парламент замучает нас вопросами. Военный бюджет в этом году весьма невелик.
– К черту бюджет! – отрезал Марчук, расправляя плечи. – И киевских политиков! Наша задача родину защищать, а не печься о каких-то там бюджетах! – Его лицо потемнело, он вновь покачнулся. Потом передернулся от приступа страшной боли и стал медленно падать – лицом прямо на стол. Пепельница с грохотом полетела на пол, по старому ковру рассыпались окурки и пепел.
Офицеры повскакали с мест и столпились вокруг упавшего командира.
Поляков протолкался вперед, забыв о званиях и субординации. Осторожно взял Марчука за плечо, приложил к его лбу руку. И в ужасе отпрянул.
– Господи! Да он сейчас воспламенится!
– Переверните его на спину, – сказал кто-то. – И ослабьте галстук и воротник. Будет легче дышать.
Поляков и второй помощник мгновенно выполнили указание, в спешке оторвав от генеральской рубашки и кителя несколько пуговиц. Когда шея и частично грудь Марчука открылись взглядам, кто-то охнул. Едва ли не каждый дюйм тела генерала покрывали кровоточащие язвы.
Поляков сглотнул, борясь с приступом тошноты, и резко повернул голову.
– Врача! – выкрикнул он, до смерти перепуганный увиденным. – Кто-нибудь, ради бога! Срочно вызовите врача!
* * *
Несколько часов спустя майор Дмитрий Поляков сидел, ссутулившись, на скамейке в коридоре областной клинической больницы. Подавленный, с затуманенным взором, он рассеянно рассматривал треснувшую напольную плитку, не обращая никакого внимания на скрипящий громкоговоритель, при помощи которого время от времени в то или иное отделение вызывали врачей и медсестер.
