Где-то неподалеку зазвонили колокола – возможно, в костеле Святой Урсулы, – собирая прихожан на утреннюю мессу, а детей на урок в прилегающей монастырской школе. Точно по сигналу раскрылась дверь, и в каморку вошел худощавый, в идеально выглаженной форме, светлоглазый полицейский. Серые брюки, куртка на тон темнее, голубая рубашка и черный галстук – офицер был из Пражской муниципальной полиции, более влиятельного из двух действующих в чешской столице правоохранительных органов. На бейджике, пристегнутом к кителю, чернело: инспектор Томаш Карасек. Полицейский опустился на стул напротив Смита.
– Доброе утро, мистер Смит, – поприветствовал он американца на вполне сносном английском, кладя на стол два эскиза. – Взгляните. Портреты сделаны на основании описаний, которые вы дали вчера вечером моим коллегам. Похож на того, кто, по вашим словам, убил доктора Петренко?
Смит придвинул рисунки и внимательно их рассмотрел. На первом было изображено лицо человека с длинными спутанными волосами, темными глазами и с серьгой в ухе. На втором – такая же физиономия, только с пластырем на сломанном носу и синяками вокруг. Смит кивнул.
– Да, это он. Очень похож.
– Тогда это цыган, – спокойно произнес Карасек.
Смит в изумлении вскинул голову.
– Вы уже знаете, кто он такой?
– Пока нет, – ответил полицейский. – Дела на человека, точно соответствующего этим описаниям, у нас пока не заведено. Я сужу по серьге в ухе, по волосам, по одежде… Все признаки налицо – типичный цыган. – Он поморщился. – Эти люди – преступники с самого рождения. Сызмальства учат детей быть жуликами, ворами-карманниками, попрошайками. Цыгане – нарушители спокойствия, словом, отъявленные подонки.
Смит едва удержался, чтобы не выступить против столь явной некомпетентности. Цыган, обездоленных и неприкаянных, при всей их несомненной порочности, более благополучные людские сообщества, в которых те постоянно вращались, нередко использовали как козлов отпущения. Игра тянулась испокон веков, правила не менялись по сей день.
– Убийство доктора Петренко – это вам не жульничество, – проговорил Смит медленно, стараясь не выходить из себя. – Скорее кровавая расправа. Мерзавцы знали, как его зовут, понимаете? Это не кучка шутов, тут дело серьезное.
Карасек пожал плечами.
– Вероятно, они следили за ним от самой гостиницы. Уличные цыганские банды нередко охотятся за иностранцами, особенно когда смекают, что поживиться смогут на славу.
Нечто странное в его интонации совсем сбило Смита с толку. Он почувствовал фальшь и покачал головой.
– А сами-то вы верите в эту чушь? Нет ведь, признайтесь?
– Нет? А во что же мне, скажите на милость, верить? – невозмутимо спросил полицейский. Его светлые глаза сузились. – Каковы ваши соображения? Может, поделитесь?
Смит промолчал. Действовать следовало крайне осторожно. Излишняя открытость с инспектором грозила опасностью. Смит не сомневался в том, что Петренко убили, дабы он не передал ему документы и образцы, которые тайно вывез за пределы России, но доказательств тому у подполковника не было. Петренко и портфель утонули во Влтаве. Заяви Смит сейчас, что, мол, убийство политическое, он вляпается в запутанное и долгое расследование, а тем самым поставит под угрозу разоблачения свои связи и умения, о которых не имел права и упоминать.
– Я прочел ваши показания очень внимательно, – продолжил Карасек. – Признаться честно, в некоторых ключевых местах так и чувствуется некая недоговоренность.
– В каких именно?
– Возьмем, к примеру, вашу встречу с Петренко на мосту, – произнес полицейский. – Американский военный и российский ученый… Весьма странное место и время, не находите?
– На армию США я работаю исключительно как медик и занимаюсь наукой, – сухо напомнил Смит. – Я врач, не военный.
– Да-да, конечно. – Улыбка на тонких губах Карасека растаяла, не тронув бледно-голубых глаз. – Отличных в Америке готовят медиков – даже зависть берет, ей-богу. Всесторонне развитых. Мало кто из всех знакомых мне врачей в состоянии выйти живым из схватки с тремя вооруженными бандитами.
– Мне просто повезло.
– Повезло? – Несколько тягостных мгновений слово висело в воздухе. – Тем не менее я бы хотел услышать более правдоподобное объяснение вашей встрече с доктором Петренко на мосту.
– Все очень просто, – ответил Смит, досадуя, что вынужден лгать. – За два дня я так устал от докладов и симпозиумов, что почувствовал: надо бы отдохнуть. Петренко тоже. К тому же нам обоим хотелось получше осмотреть Прагу – начать решили с Карлова моста.
Карасек недоверчиво вскинул бровь.
– Значит, вы отправились полюбоваться достопримечательностями? В такой-то туман?
Американец ничего не ответил.
Чешский полицейский внимательно посмотрел на него и вздохнул.
– Что ж, чудесно. Не вижу больше смысла вас задерживать. – Он с готовностью поднялся, прошел к двери, открыл ее. И внезапно вновь повернул голову. – Да, кстати. Мы взяли на себя смелость забрать из гостиницы ваши вещи. Они ждут вас внизу. Прежде чем отправиться в аэропорт, вы наверняка захотите побриться и переодеться. До следующего рейса на Нью-Йорк через Лондон остается несколько часов.
Смит прищурился.
– О чем это вы?
– Оказавшись в столь затруднительных обстоятельствах, вы, я уверен, желаете как можно скорее покинуть нашу страну, – произнес Карасек. – Очень жаль, но так будет лучше.
– Это приказ? – спокойно поинтересовался Смит.
– В официальном смысле? Нет, разумеется, нет. Чехия и США – близкие друзья, разве не так? – Карасек пожал плечами. – Назовем это настоятельным добрым советом. Прага – миролюбивый город, ее процветание напрямую связано с туризмом. Перестрелки в стиле Дикого Запада на живописных пражских улочках и древних мостах – такого мы стараемся не допускать.
– Выходит, вы доблестный защитник порядка, а я – вооруженный бандит, от которого вам надлежит очистить город, пока не стряслось новой беды? – с печальной улыбкой поинтересовался Джон.
Впервые за время разговора лицо инспектора на миг повеселело.
– Что-то в этом духе, мистер Смит.
– Я должен связаться с руководством, – многозначительно сказал Смит.
– Конечно. – Карасек повернулся к двери и немного повысил голос. – Антонин! Будь добр, принеси нашему американскому другу его телефон.
Молчаливый сержант вернул Смиту сотовый – его нашли во внутреннем кармане кожаной куртки, в чехле из водонепроницаемой ткани.
Быстро кивнув в знак благодарности, Смит взял телефон, раскрыл его и нажал кнопку перехода из режима ожидания в рабочее состояние. Загорелся цветной экранчик. На нем после быстрой самопроверки, подтвердившей, что система исправна и что никто не пытался войти в подпрограммы, высветились иконки.
