* * *
Шаг за шагом, одну ногу перед другой.
Высохший, как скелет, американец покорно склонил голову, сдаваясь в плен своим новым врагам. Судя по всему, известие о бегстве пленного распространилось по округе, и крестьяне знали, кто он такой и куда его надо отвести.
Целых двое суток он с трудом продирался через густые джунгли, напрягаясь каждой клеточкой своего организма, и все ради чего? До цели было так близко и в то же время так далеко. Теперь все начнется сначала, но только будет гораздо хуже: для командира лагеря повстанцев бегство пленного явилось пощечиной. Он голыми руками превратит Джэнсона в кровавое месиво, давая выход своей ярости. Останется ли пленный жить после такой встречи, будет зависеть исключительно от того, насколько бурными окажутся чувства вьетнамского командира. Джэнсон отдался водовороту отчаяния, увлекшему его стремительным течением.
Нет!Только не после того, что он вынес. Только не сейчас, когда Демарест еще жив. Он не допустит, чтобы лейтенант-коммандер торжествовал победу.
Двое вьетконговцев вели Джэнсона под дулами автоматов по размокшей от дождей тропе, один спереди, другой сзади, чтобы исключить любой риск. Крестьяне таращились на него, наверное, поражаясь, как такой измученный, исхудавший человек еще может передвигаться. Джэнсон сам поражался этому. Но он не знал границ своих сил до тех пор, пока не перешагнул через эти границы.
Возможно, он не взбунтовался бы, если бы вьетконговец, шедший за ним, не подтолкнул его в затылок, недовольный медлительностью пленника. Это унижение стало последней каплей, и терпение Джэнсона лопнуло — он сам позволил, чтобы оно лопнуло, отдаваясь своим инстинктам. «Твой мозг не должен обладать независимостью», — твердил во время обучения Демарест, подчеркивая этим то, что надо установить полный контроль над сознанием. И после достаточной тренировки заученные рефлексы становились равными врожденным инстинктам, вплетаясь в саму природу бойца.
Джэнсон обернулся. Ноги скользнули по тропе, словно по льду, и он подался вправо, не выворачивая правого плеча, что могло бы предупредить вьетнамца о том, что должно произойти: о взрывном ударе вытянутой вперед ладонью, распрямленной и напряженной, с подогнутым большим пальцем. Превратившаяся в острое лезвие рука пробила охраннику хрящ трахеи, и его голова дернулась назад. Джэнсон бросил через плечо взгляд на второго вьетнамца, почерпнув силы в выражении страха и изумления, отразившегося у него на лице. Он направил мощный удар ногой назад прямо в промежность врага, выворачивая пятку вверх; охранник как раз в этот момент попытался было броситься на него, и это только увеличило силу удара. Второй вьетнамец перегнулся пополам, и Джэнсон нанес ему в голову второй удар ногой с разворотом. Когда его пятка наткнулась на череп, по всей ноге разнеслась вибрирующая боль, и у него мелькнула мысль, не сломал ли он себе кости. На самом деле Джэнсону уже было не до этого. Выхватив «Калашников» из рук упавшего вьетконговца, он работал им как дубинкой до тех пор, пока распростертый на земле солдат не обмяк.
— Xin loi, — буркнул Джэнсон. «Я сожалею».
Сойдя с дороги, он углубился в джунгли, направляясь на запад. Он будет идти до тех пор, пока не выйдет на берег. На этот раз он не один: с ним был автомат, приклад которого стал липким от человеческой крови. Он будет идти вперед, делая шаг за шагом, ставя одну ногу впереди другой, убивая тех, кто попытается его остановить. Враги не дождутся от него пощады, их ждет только смерть.
И он не будет об этом сожалеть.
* * *
Шаг за шагом, одну ногу перед другой.
Прошел еще час, прежде чем Джэнсон взобрался на последний каменный утес и увидел поместье на горе Смит. Да, он ожидал увидеть нечто подобное, и все же от открывшегося перед ним вида у него захватило дух.
Это было плато, около тысячи акров лугов, заросших знаменитым кентуккийским мятликом, изумрудно-зеленых, словно площадка для игры в гольф. Джэнсон снова достал бинокль. Местность чуть понижалась от того места, где он стоял, и простиралась до каменистых гребней, уходивших к самой вершине горы.
Джэнсон увидел перед собой то, что когда-то увидел Морис Хемпель, и понял, чем так привлекли эти места богатого затворника.
Спрятанный от людских глаз, практически неприступный, стоял сверкающий на солнце особняк, быть может, уступающий размерами дворцу Билтмор, но от этого не менее прекрасный. Однако самое большое впечатление произвели на Джэнсона системы сигнализации, охраняющие владения. Как будто природных преград было недостаточно, особняк был окружен со всех сторон современнейшими защитными устройствами, призванными остановить самого настойчивого незваного гостя.
Прямо перед Джэнсоном возвышалась ограда из металлической сетки высотой девять футов, и не обычная. Само существование подобного забора должно было остановить случайно забредших сюда туристов. Однако Джэнсон разглядел хитрую систему датчиков, реагирующих на давление, вмонтированных в сетку: это станет преградой на пути даже весьма искусного взломщика. Проходящие через ячейки сетки натянутые провода были на каждом столбе подключены к коробочкам. Система выполняла сразу две функции: провода, реагирующие на обрыв, также были подключены к детекторам, обнаруживающим вибрацию. Джэнсон похолодел: забор, оборудованный только вибродетекторами, можно преодолеть, запасшись кусачками и вооружившись терпением. Но натянутые провода делали подобный подход невозможным.
За сетчатой оградой Джэнсон увидел следующую преграду. На первый взгляд казалось, что это лишь стоящие на довольно большом расстоянии друг от друга столбы высотой четыре фута, между которыми ничего нет. Однако при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что это такое на самом деле. Каждый столб посылал и принимал сигналы на сверхультракоротких волнах. Имея дело с более простыми системами, можно было бы прикрепить высокий шест к столбу и просто взобраться по нему наверх, не пересекая невидимые лучи. К несчастью, в данном случае столбы были расположены в шахматном порядке, защищая друг друга. Было просто физически невозможно преодолеть этот рубеж, избежав невидимых лучей.
Ну а заросшая невысокой травой полоса за столбами? Сначала Джэнсон не обнаружил на ней ничего необычного, однако, внимательно изучая местность, он вдруг со щемящим сердцем увидел у мощеной дорожки небольшой ящик с эмблемой компании «Три-стар Секьюритиз». Значит, под травой скрыто самое непреодолимое препятствие: установленные под землей сенсоры, реагирующие на нажатие. Их нельзя обойти, к ним нельзя подобраться. Даже если ему каким-то образом удастся преодолеть два первых рубежа защиты, сенсоры, реагирующие на нажатие, преградят ему путь.
Проникнуть в особняк незамеченным невозможно. Это подсказывал Джэнсону здравый смысл. Убрав бинокль, он опустился на каменистый склон и задумался. Его захлестнула волна разочарования и отчаяния. Он почти добрался до цели, и в то же время до нее так далеко.
* * *
К тому времени как Джэнсон вернулся к коричневому «Таурусу», уже начало темнеть. Кое-как очистив одежду от листьев и камешков, он сел в машину и поехал назад к Миллингтону, а затем дальше по шоссе номер 58, постоянно с тревогой посматривая в зеркало заднего вида.
